— Сэр, это прямой путь к цели. Предварительно оцениваю расстояние где-то между восемью и двенадцатью тысячами ярдов.

— Приготовиться к решению огневой задачи, — скомандовал офицер, руководивший действиями боевой группы слежения, старшине, сидящему у аппарата управления огнём.

— Это не горбач, — доложил Лаваль ещё через три минуты. — Теперь у меня три линии на экране, Определяю «Сьерру-1» как подводную лодку в погруженном положении, идущую на электродвигателях. — Он напомнил себе, что его отец, Лаваль-старший, создал себе репутацию на слежении за русскими подводными лодками, шум которых мало отличался от грохота землетрясения. Он поправил наушники. — Пеленг остаётся неизменным — два-семь-четыре, слышу вращение винтов, начинаю счёт.

— Огневая задача решена, — доложил старшина у прибора управления огнём. — Подготовлено решение огневой задачи для торпедного аппарата номер три в направлении «Сьерры-1».

— Лево руля десять градусов, переходим на курс один-восемь-ноль, — скомандовал Кеннеди, чтобы взять крюйс-пеленг, получить из нового положения более точное расстояние до цели, а также определить курс и скорость подводной лодки противника. — Уменьшить скорость, снизить обороты до пяти узлов.

Слежение всегда представляло наибольший интерес.

— Поступив так, ты просто перережешь себе горло тупым ножом, — заметила Энн Куинлан с присущей ей прямотой.

Келти сидел в своём кабинете. При обычных условиях вице-президент, занимающий второй по важности пост в администрации, в отсутствие президента руководил бы деятельностью правительства, однако чудеса современных средств связи позволяли Дарлингу делать всё что угодно, находись он даже в полночь над Антарктикой и возникни у него такое желание. А теперь он опубликовал заявление с борта своего самолёта, направляющегося в Москву, гласящее, что бросает вице-президента на произвол судьбы.

Первым порывом Келти было заявить всему миру о том, что президент Дарлинг полностью ему доверяет. Тем самым он даст всем понять, что факты, содержащиеся в статье, лишь отчасти соответствуют действительности, и запутать ситуацию до такой степени, чтобы получить возможность манёвра, а в этом Келти нуждался сейчас больше всего.

— Прежде всего нам нужно узнать, Эд, — уже не в первый раз заметила руководитель администрации вице-президента, — от кого исходит информация, из-за которой разразился весь этот скандал. — Об этом автор статьи, умная журналистка, не обронила ни слова. Энн Куинлан не могла спросить, сколько женщин, работавших на Келти, он осчастливил своим присутствием в их постелях. Во-первых, он скорее всего не помнил этого, и, во-вторых, будет непросто отыскать тех, кто не оказались в их числе.

— Кем бы она ни была, наверняка это подруга Лайзы, — заметил ещё один из сотрудников аппарата вице-президента. И тут же всех присутствующих в кабинете словно осенило.

— Барбара.

— Отличная мысль, шеф. — Куинлан любила называть так своего босса. — Нам теперь нужно проверить это и постараться договориться с ней.

— Нет ничего страшнее гнева брошенной женщины, — пробормотал Келти.

— Эд, я больше не хочу слышать такое от тебя, — предостерегающе заметила руководитель администрации. — Когда, чёрт возьми, ты поймёшь, наконец, что «нет» отнюдь не означает «может быть, потом»? Ну хорошо, я сама зайду к Барбаре, и мы, возможно, сумеем отговорить её. Только учти, я делаю это в последний раз, понял?

— А вот здесь стоял платяной шкаф? — спросил Райан.

— Я всё время забываю, что у тебя отличные источники информации, — заметил Головко, чтобы польстить своему гостю, потому что эта история была вообще-то широко известна.

Джек усмехнулся, все ещё чувствуя себя подобно Алисе в Зазеркалье. Сейчас перед ним была самая обычная дверь в стене, но до прихода на пост председателя КГБ Юрия Андропова перед ней стоял скрывающий её больший деревянный платяной шкаф — ещё со времён Берии и его преемников. Из коридора и даже из приёмной этого входа не было видно. Какая абсурдная мелодрама, подумал Райан, очевидная даже для Лаврентия Берии, чей безумный страх перед убийцами — хотя он и был вполне обоснованным — привёл к этой глупой мере предосторожности. Это не помогло ему избежать смерти от рук людей, которые ненавидели его ещё больше, чем боялись. И всё-таки разве не странно для советника по национальной безопасности президента США оказаться в кабинете директора Службы внешней разведки России? Не иначе пепел Берии должен где-то шевелиться от такого, в какой-то выгребной яме, куда высыпали его прах, подумал Райан. Он повернулся и посмотрел на хозяина кабинета, пытаясь представить себе все ещё стоящий здесь дубовый шкаф и чуть ли не жалея о том, что в России нарушили традицию и отказались от названия КГБ — Комитет государственной безопасности.

— Сергей Николаевич, неужели мир так радикально изменился за последние годы — Боже мой, ведь прошло всего десять лет!

— Даже меньше, мой друг. — Головко сделал жест рукой, приглашая гостя сесть в удобное кожаное кресло, принадлежавшее некогда первым собственникам этого здания, страховому обществу «Россия». — А нам предстоит сделать ещё так много.

Деловой разговор, понял Джек. Ну что ж, Сергей никогда не упускал случая воспользоваться предоставившейся возможностью. Райан вспомнил, как смотрело на него дуло пистолета, сжатого в руке русского генерала. Но всё это произошло ещё до того, как наступил так называемый конец истории.

— Я делаю все, что в моих силах, Сергей. Вы получили от нас пять миллиардов долларов на ликвидацию межконтинентальных ракет. Между прочим, вы ловко провели нас тогда. — Райан посмотрел на часы. Церемония была назначена на вечер. Предстояло взорвать один оставшийся «Минитмен-III» и последнюю ракету СС-19 — последнюю, если не считать тех, что находятся в Японии и переоборудуются там под космические ракеты-носители, предназначенные для вывода спутников на орбиту.

— У нас с вами осталось немало проблем, Джек.

— Но всё-таки меньше, чем год назад, — заметил Райан, пытаясь догадаться, какая просьба теперь последует. — Я знаю, что ты исполняешь обязанности советника президента Грушевого не только по вопросам разведки. Перестань, Сергей, ситуация всё-таки улучшается. Ты не можешь не знать этого.

— Никто не потрудился предупредить нас, что путь к демократии окажется таким трудным.

— Демократия трудна и для нас, дружище. Мы узнаем об этом каждый день.

— Мы испытываем чувство разочарования и безысходности, потому что у нас есть всё необходимое, чтобы сделать страну богатой и процветающей. Проблема заключается в том, чтобы все это начало действовать. Я в самом деле являюсь советником президента по многим вопросам…

— Сергей, если бы ты не был одним из наиболее хорошо информированных людей у себя в стране, я был бы очень удивлён.

— Да, пожалуй. Так вот, сейчас мы ведём геологическое обследование Восточной Сибири. Там скрыты огромные богатства, масса природных ресурсов. Нам пришлось привлечь для этой цели японскую фирму, но результаты их работы… — Голос Головко прервался.

— Ты к чему-то ведёшь, Сергей. Что произошло?

— Мы считаем, что они не говорят нам всей правды. Нам удалось найти результаты геологических изысканий, проводившихся в начале тридцатых годов. Они хранились в архивах Министерства внутренних дел. Там сообщается, что удалось обнаружить в самом невероятном месте залежи редкоземельного элемента гадолиния. В то время этот металл не использовался и о месторождении забыли. Материалы были найдены только после того, как мои люди тщательно проверили архивы. Теперь гадолиний применяется во многих отраслях, и нам стало известно, что одна из японских изыскательских партий разбивала лагерь всего в нескольких километрах от месторождения. Однако в отчёте упоминания о гадолинии не оказалось.

— И что ты видишь за этим? — спросил Джек.

— Мне кажется странным, что они скрыли это от нас, — задумчиво произнёс Головко. Он не спешил раскрыть все обстоятельства дела.