Лодка Угаки была последним из боевых кораблей, направлявшихся в гавань Агана-Харбор, поскольку находилась дальше всех от Марианских островов, когда там началась высадка оккупационных войск. В ходе операции Угаки произвёл всего один выстрел и с удовлетворением увидел, насколько успешно действует торпеда типа 89. У «купца» не было снаряжения, чтобы пополнить его боезапас, но, напомнил себе капитан, на борту ещё находились пятнадцать торпед и четыре крылатых ракеты «Гарпун», и, если американцы предложат ему столько целей, он с радостью пойдёт им навстречу.

Матросы, не занятые погрузкой припасов на кормовой палубе, собрались на носу и грелись под солнечными лучами, как это любят подводники. Капитан последовал их примеру, разделся до пояса и уселся на вершине боевой рубки, на «парусе», чтобы выпить чаю и продемонстрировать улыбкой своё хорошее настроение. Следующим заданием было патрулировать к западу от Бонинских островов, где они будут перехватывать все американские суда — скорее подводные лодки, — пожелавшие приблизиться к Японским островам. Эта операция, подумал Угаки, будет типичной для подводной лодки — однообразной, но напряжённой.

Следует поговорить с экипажем и объяснить всю ответственность возложенной задачи.

— Так где же проходит патрульная линия? — спросил Джоунз.

— В настоящий момент вдоль 165-й долготы к востоку от Гринвича. — Адмирал Манкузо кивком указал на карту. — У нас мало сил, Джоунзи, и мы рассредоточены на большом пространстве. Прежде чем отправить их в бой, я хочу, чтобы они привыкли к этой мысли. Пусть командиры подводных лодок подготовят своих людей. Понимаешь, Рон, никто не может сказать, что его команда полностью готова к боевым действиям. Никто.

— Это верно, — согласился штатский. Он пришёл с распечатками записей, сделанных на патрульной линии, чтобы продемонстрировать, что все известные подводные контакты исчезли с экрана. Две линии гидрофонов, управляемых с Гуама, перестали передавать информацию. И хотя они были соединены с остальной гидрофонной сетью подводным кабелем, их, по-видимому, отключил обслуживающий персонал на Гуаме, и пока никто с главного центра в Пирл-Харборе не смог снова задействовать их. Но была и хорошая новость — гидрофонная сетка рядом с островом Самар у Филиппин продолжала функционировать, однако она не могла обнаружить японские подводные лодки у гавани Агана, которые пополняли свои запасы, хотя их засекли разведывательные спутники из космоса. Космические разведчики сумели даже опознать их. Наверно, сумели, подумал Манкузо. Японцы все ещё наносили номера на свои боевые рубки — «парусы», поправил себя адмирал, — и камеры на борту спутников отчётливо их видели. Придёт время, и японцы тоже научатся обманывать космическую разведку подобно русским, а затем американцам — они будут менять номера или просто совсем откажутся от них.

— Было бы неплохо иметь в своём распоряжении ещё несколько быстроходных ударных лодок, верно? — произнёс Джоунз, внимательно посмотрев на карту.

— Да, конечно. Может быть, мы получим указания из Вашингтона… — Манкузо задумался. Расположение каждой подводной лодки, находившейся под его командованием, было помечено на карте черным силуэтом. Помечены были даже те лодки, что находились в ремонте, только в этом случае силуэты были белыми и рядом стояла дата ввода в строй. В данный момент это ничем не могло ему помочь. Но ведь в Бремертоне таких силуэтов пять!

Титры СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ появились на экранах всех телевизоров, принимающих программы основных телевизионных компаний. В каждом случае приглушённый голос диктора объявлял, что программы передач прерываются для выступления президента США по поводу экономического кризиса, урегулированием которого занималась его администрация в течение последней недели. Затем на экранах появилась президентская эмблема. Те, кто следили за развитием событий, с удивлением увидели улыбающееся лицо президента.

— Добрый вечер, уважаемые сограждане. На прошлой неделе чрезвычайное событие потрясло устои американской финансовой системы.

Я хочу начать своё выступление сегодня следующими словами: экономика Америки сильна и ничто не может поколебать её. Знаю, — он снова улыбнулся, — это заявление может показаться странным после того, что все вы могли узнать из средств массовой информации. Однако позвольте мне объяснить вам суть происшедшего. Начну с вопроса: а что изменилось? Американские рабочие по-прежнему собирают автомобили в Детройте и в других городах Америки. Они по-прежнему выплавляют сталь. Фермеры Канзаса собрали урожай озимых и готовятся к новой посевной. В Силикон-вэлли все ещё изготавливают компьютеры. В Акроне по-прежнему делают покрышки для автомобилей. На заводах «Боинга» выпускают самолёты. На Аляске и в Техасе продолжают добывать нефть, а в Западной Виргинии — уголь. Всем, чем вы занимались неделю назад, вы занимаетесь и сейчас. Так что же изменилось?

А изменилось следующее: по медным проводам, по телефонным линиям вроде вот этой, — президент поднял телефонный провод и бросил его на стол, — проносились электроны, вот и все. — Он продолжал говорить голосом умного добродушного соседа, пришедшего к знакомому, чтобы дать ему совет. — Никто не погиб. Ни одна компания не разорилась. Богатство нашей страны не оскудело. Ничего не пропало.

И всё-таки, мои друзья и соотечественники, кое-кто из вас ударился в панику — из-за чего?

За последние четыре дня нам удалось выяснить, что была сделана намеренная попытка помешать деятельности американских финансовых рынков. Министерство юстиции Соединённых Штатов при содействии американцев, работающих на этих рынках, настоящих патриотов, преданных своей стране, ведёт сейчас расследование и собирает доказательства против тех, кто совершили уголовное преступление, кто несут ответственность за эту попытку. Я не могу быть в данный момент более откровенным, потому что даже ваш президент не может лишить граждан права на беспристрастное и справедливое разбирательство дела в суде. Однако мы знаем, что случилось, и я с полной ответственностью заявляю: происшедшие события носят сугубо искусственный характер.

Итак, что же последует дальше? — спросил сам себя Роджер Дарлинг.

Биржи и финансовые рынки были закрыты на протяжении всей недели. Они снова откроются в полдень будущей пятницы и…

— Такого не может быть, — произнёс Козо Мацуда, перекрывая голос переводчика. — План Райзо продуман безукоризненно, больше того — идеально, — продолжал он, убеждая сам себя и одновременно собеседника. Незадолго до финансового краха он работал со своим союзником-банкиром и, воспользовавшись возможностью, сбросил американские казначейские облигации. Теперь он сумел изрядно укрепить финансовое положение своей пошатнувшейся корпорации. В результате его активы пополнились иенами, которыми он собирался расплатиться за целый ряд международных сделок. Разве в этом был какой-то риск? Нет, разумеется, особенно при укрепившемся курсе иены и рухнувшем долларе. Может быть, подумал он, даже стоит купить через посредников акции американских компаний. Это будет отличным стратегическим манёвром после открытия фондовых рынков, когда падение курса ценных бумаг продолжится.

— Когда начинаются операции на европейских рынках? — Каким-то образом из-за волнения он забыл это.

— Лондон отстаёт от нас на девять часов, Германия и Голландия — на восемь, — ответил человек на другом конце телефонной линии. — Наши люди должным образом проинструктированы. — Эти инструкции были ясными и недвусмысленными: пользуйтесь увеличившейся силой японской национальной валюты для покупки максимально большого числа ценных бумаг европейских стран, так что, когда через два или три года финансовая паника закончится, Япония окажется до такой степени интегрированной в многонациональную экономику, что превратится в её неотъемлемую часть, неразрывно связанную с выживанием всей мировой системы, и любая попытка избавиться от неё приведёт к опасности нового экономического краха. А на это они никогда не пойдут после самого тяжёлого за три последних поколения финансового коллапса и особенно после того, как Япония сыграет такую важную и бескорыстную роль, помогая трёмстам миллионам европейцев снова достичь процветания. Мацуду беспокоило, что американцы заподозрили нечестную игру на финансовом рынке, но разве Ямата не заверил, что вся информация обо всех операциях и сделках уничтожена, разве это не гениальный манёвр великого мастера, сумевшего спрятать концы в воду и повергнуть рынок ценных бумаг в хаос? Фондовая биржа не может функционировать без точных сведений о заключённых сделках, и при их отсутствии всякая деятельность просто прекращается. Мацуда не сомневался, что понадобятся недели или даже месяцы для того, чтобы восстановить информацию о совершенных трансакциях, а тем временем воцарившийся паралич финансовой системы позволит Японии — точнее, нескольким десяткам директоров из числа дзайбацу — получить колоссальные прибыли в дополнение к блестящим стратегическим успехам, достигнутым Яматой с помощью правительственных департаментов. Тщательно продуманный как единое целое план и был той причиной, по которой японские финансово-промышленные магнаты согласились принять участие в его осуществлении.