Вообще-то все это не имеет значения, Козо, сказал себе Мацуда. Мы разорили Европу, и в мире у нас одних остались ликвидные платёжные средства.

— Вы хорошо говорили, босс. — Райан остановился на пороге, опершись о косяк двери.

— Нам нужно сделать ещё так много, — отозвался Дарлинг. Он встал с кресла и покинул Овальный кабинет, не сказав больше ни слова. Президент и советник по национальной безопасности прошли мимо техников, которым был разрешён вход в Белый дом. Выступать перед репортёрами было ещё слишком рано.

— Поразительно, как философски мы смотрим на мир, — заметил Джек, когда они вошли в лифт, ведущий на жилой этаж здания.

— Ты так считаешь, а? Ты ведь учился в иезуитском колледже.

— Даже в двух. Что такое реальность? — задал риторический вопрос Джек. — Для них реальность — на компьютерных экранах, по крайней мере за время работы на Уолл-стрите я понял, что они не имеют ни малейшего представления об инвестициях. За исключением Яматы, пожалуй.

— Уж он-то справился со всем — лучше некуда, как ты считаешь? — спросил Дарлинг.

— Ему не следовало влезать в компьютерную сеть. Если бы он оставил нас в покое и позволил доллару свободно падать… — Райан пожал плечами, — не исключено, что падение продолжилось бы. Ему просто не пришло в голову, что мы откажемся вести игру по общепринятым правилам. — В этом-то, подумал Джек, и ключ ко всему. Выступление президента представляло собой сложную комбинацию сказанного откровенно и оставленного невысказанным, а цель её была рассчитана точно. По сути дела это был первый залп в начавшейся психологической войне.

— Прессу нельзя оставлять в неведении до бесконечности.

— Я знаю. — Райан уже знал даже, откуда просочится первая информация, и этого пока не случилось только из-за ФБР. — Однако следует ещё некоторое время сохранить все в тайне.

Все началось осторожно, не то чтобы как часть какого-то оперативного плана, а, скорее, как его предвестник, словно движение в темноте на ощупь. Четыре бомбардировщика Б-1 «лансер» взлетели с авиабазы ВВС Элмендор на Аляске. За ними последовали два самолёта-заправщика КС-10. Высокая широта и время года гарантировали темноту. В бомбовых отсеках «лансеров» вместо бомб размещались топливные баки. Экипаж каждого самолёта состоял из четырех человек: пилота, второго пилота и двух операторов бортовых систем.

«Лансер» представлял собой стреловидный обтекаемый самолёт, вполне оправдывающий своё название — «улан», или «копьеносец». Вместо обычного штурвала он был оборудован ручкой управления, как у истребителя, и пилоты, летавшие и на истребителях и на бомбардировщиках Б-1, говорили, что его управление очень походит на управление «фантомом», F-4, просто машина несколько тяжелее, но зато более значительный вес и размеры придают ей большую устойчивость и плавность в полёте. Сейчас рассредоточенная группа «лансеров» летела по международному воздушному коридору R-220, держась друг от друга на расстоянии, обычном для коммерческих авиалайнеров.

Одолев за два часа тысячу миль, они миновали Шемью и вышли за пределы наземного радиолокационного контроля. Затем все шесть самолётов ненадолго повернули на север. Воздушные заправщики поддерживали постоянный курс и высоту, а бомбардировщики один за другим приближались к ним и производили дозаправку — на эту процедуру каждому из них требовалось около двенадцати минут. После этого бомбардировщики повернули на юго-восток, а заправщики совершили посадку на аэродроме Шемьи, где снова наполнили баки.

Четыре «лансера» снизились до высоты двадцати пяти тысяч футов, ниже высоты, установленной для гражданских авиалайнеров, что давало им более значительную свободу манёвра. Они продолжали полет рядом с международным коридором R-220, самой западной из всех трасс, проходящих над Тихим океаном, рядом с полуостровом Камчатка.

Бортовые системы были снова включены. Хотя Б-1 «лансер» был создан как ударный бомбардировщик, он мог решать и многие другие задачи, одной из которых была электронная разведка. Корпус любого военного самолёта усеян рядом небольших выступов, которые напоминают непосвящённым рыбьи плавники. Это, как правило, разного рода антенны, в то время как их зализанные очертания призваны уменьшить сопротивление воздуха. На корпусе «лансера» таких выступов было множество, и скрытые под ними антенны предназначались для приёма радиолокационных и других сигналов, которые затем поступали внутрь самолёта на расположенное там оборудование, где подвергались тщательному анализу. Часть такой работы проводилась экипажем в реальном времени, что позволяло бомбардировщику следить за действиями вражеских радиолокационных установок, помогать экипажу избегать обнаружения и наносить бомбовый удар по цели.

У точки связи NOGAL, расположенной в трехстах милях от границы зоны опознания японской ПВО, бомбардировщики разошлись друг от друга примерно на расстояние в пятьдесят миль и снизились до десяти тысяч футов. Члены экипажей потёрли руки, потуже затянули пристежные ремни и сосредоточились на выполнении поставленной задачи. Разговоры в кабине прекратились, ограничились репликами, связанными с операцией; начали вращаться бобины магнитофонов. Со спутников поступили сообщения, что японская противовоздушная оборона почти непрерывно держит в воздухе самолёты раннего оповещения Е-767, а экипажи бомбардировщиков больше всего опасались именно этого элемента ПВО. Барражируя на большой высоте, самолёты АВАКС Е-767 контролировали огромное пространство, а их подвижность позволяла обнаруживать угрожающую опасность с большой эффективностью. Однако хуже было то, что они действовали, как правило, совместно с истребителями, в которых находились лётчики с острым зрением и мгновенной реакцией, а такое сочетание страшнее всего.

— О'кей, вот и первый, — послышался голос одного из операторов. Строго говоря, этот радиолокатор не был первым для экипажей бомбардировщиков. Практикуясь, они вели калибровку своего оборудования на радиолокационных установках русской противовоздушной обороны, однако впервые на памяти всех шестнадцати членов экипажей они действовали не против русских радаров и истребителей. — Низкая частота, фиксированное местоположение, координаты известны.

Они принимали то, что операторы называли «снежком». Обнаруженный ими радиолокатор находился за линией горизонта — слишком далеко, чтобы заметить их самолёт, в конструкцию которого были встроены элементы технологии «стелс». Подобно тому как можно обнаружить человека с включённым фонариком в руке задолго до того, как тот сумеет увидеть вас, так и действующий радиолокатор издалека выдавал себя. Мощный излучатель служил маяком для непрошеных гостей вроде вперёдсмотрящего, который должен обнаруживать приближающегося неприятеля. Местоположение, частота излучаемых импульсов и мощность радиолокатора записывались на магнитную плёнку и подвергались тщательному анализу. Дисплей на консоли оператора электронной разведки демонстрировал участок, «освещаемый» радаром, причём на экране репитера перед пилотом опасный участок был окрашен в красное. Пилот приложит все усилия, чтобы не приближаться к этому участку.

— Вот ещё один, — негромко заметил оператор электронной разведки. — Ого, ты только посмотри, какая мощность излучения, наверняка установлен на борту самолёта. Должно быть, один из их новых АВАКСов. Определённо двигается с юга на север, пеленг сейчас два-ноль-два.

— Понял, — отозвался пилот, который непрерывно обшаривал взглядом тёмное небо. «Лансер» летел вообще-то на автопилоте, но правая рука лётчика все равно находилась в нескольких дюймах от ручки управления, и он готов был в любой момент бросить бомбардировщик в сторону, перейти в крутое пике или включить форсаж. Где-то справа находились японские истребители, скорее всего два F-15, но они будут кружить поблизости от Е-767.

— Только что обнаружил ещё одного… пеленг один-девять-пять… другая частота излучения и… одну минуту, — произнёс оператор электронной разведки. — О'кей, произошло резкое изменение частоты излучения. Он находится сейчас скорее всего за линией горизонта.