Только не в этом году и не в это время. На фотографиях, сделанных со спутника, были видны редкие перистые облака, но в остальном погода оставалась ясной и спокойной. В течение нескольких минут метеоролог пытался вспомнить, а не подвержен ли Тихий океан, подобно штату Арканзас, внезапным ураганам, возникающим при тихой погоде, но потом пришёл к выводу, что нет, не подвержен, поскольку такие адиабатические ураганы бывают вызваны главным образом разницей температур с перепадами в высоте местности, тогда как температура над плоской поверхностью океана равномерна. Он решил поговорить со своим коллегой, работавшим раньше морским метеорологом на базе ВМС. Тот подтвердил его выводы, и ситуация стала ещё более загадочной. Метеоролог пришёл к выводу, что полученная им информация может быть ошибочной, заглянул в телефонный справочник и набрал номер 011-671-555-1212, поскольку справки центральной метеорологической обсерватории давались бесплатно, да и платить за звонок не требовалось. Запись на магнитной ленте сообщила ему, что в том районе Тихого океана действительно бушевал жестокий шторм. Но ведь на самом деле никакого шторма не было! Неужели он оказался первым, кто сумел обнаружить такую очевидную ошибку?

Положив трубку, он прошёл в отдел новостей, и через несколько минут запрос о странном тайфуне был послан по каналу связи одного из телеграфных агентств.

— Райан слушает.

— Привет, Джек, это Боб Хольцман. Хочу задать тебе вопрос.

— Надеюсь, это не о положении на Уолл-стрите? — Райан старался, чтобы его голос звучал как можно более беспечно.

— Нет, мой вопрос касается Гуама. Почему не работает телефонная связь с этим островом?

— Боб, а ты звонил в телефонную компанию?

— Да. Там мне сказали, что тайфун повредил телефонные провода. Вот только меня озадачивает следующее. Первое — в районе Марианских островов не было никакого тайфуна. И второе — с Гуамом нас соединяют подводный телефонный кабель и линия космической связи. Наконец, за неделю можно было бы и восстановить телефонную связь. Что же всё-таки происходит? — спросил репортёр.

— Сколько человек проявляет интерес к этому вопросу?

— Пока только я и телевизионная станция в Литтл-Роке, которая послала запрос по каналу «Ассошиэйтэд Пресс». Через тридцать минут число любопытных резко увеличится. Так что там случилось? Что-то вроде…

— Боб, почему бы тебе не заехать ко мне? — предложил Райан. Ничего не поделаешь, я и не рассчитывал, что такое положение продлится вечно, сказал себе Джек. Затем он позвонил в кабинет Скотта Адлера. Только почему это не могло случиться хотя бы на сутки позже?

Танкер «Юкон» перекачивал топливо уже на вторую группу кораблей. Операцию требовалось произвести так срочно, что он заправлял одновременно два корабля — по одному с каждого борта. В то же самое время его вертолёт перебрасывал запасные части и всё остальное на другие корабли эскадры, причём половина этих запчастей предназначалась для самолётов, что позволит восстановить полную ударную мощь авианосца «Эйзенхауэр». Через тридцать минут солнце скроется за горизонтом и начавшаяся операция по заправке боевых кораблей будет проходить под покровом ночи. Эскадра адмирала Дюбро устремилась на восток, чтобы удалиться от индийского флота, и тут же перешла в режим полного радиомолчания с выключенными радиолокаторами и всего лишь несколькими разведывательными самолётами в воздухе. Но они утратили контакт с двумя индийскими авианосцами, и, пока самолёты АВАКС «хокай». осторожно прослушивали эфир, Дюбро испытывал постоянное напряжение.

— Вперёдсмотрящие докладывают о появлении неопознанных самолётов на пеленге два-один-пять, — послышался голос офицера.

Адмирал выругался про себя, поднёс к глазам бинокль и посмотрел в направлении на юго-запад. Да, вот они. Два «си-хэрриерса». Как расчётливо ведут себя, подумал Дюбро. Летят на высоте примерно в пять тысяч футов, рядом друг с другом, как на воздушном шоу или будто готовясь к бою, не меняют ни высоты, ни курса, стараясь не подлетать близко ни к одному кораблю эскадры. Они ещё не успели миновать первое кольцо охранения, как в воздух взмыли два «томкэта». Набрав высоту, они оказались позади индийских истребителей и чуть выше их, готовые немедленно сбить «хэрриерсы» при первом признаке враждебных намерений. Однако враждебные намерения означали выпущенную ракету, а в век развитых военных технологий выпущенная ракета означала скорее всего прямое попадание, независимо от того, что потом случится с самолётом, пославшим её. «Хэрриеры» пролетели недалеко от американской эскадры только один раз. Дюбро пришёл к выводу, что на борту у этих истребителей нет оружия, только дополнительные топливные баки и, может быть, фотосъемочная аппаратура. Адмирал Чандраскатта был вовсе не дурак, однако Дюбро и без того знал это. Его противник вёл терпеливую игру, придерживаясь своей тактики. Выжидая удобного момента, он старался узнать про американцев как можно больше. Это весьма тревожило командующего эскадрой.

— Проследим их при обратном полёте? — бесстрастным голосом спросил капитан третьего ранга Харрисон. Майк Дюбро покачал головой.

— Прикажите одному из «хаммеров» следовать за ними и вести радиолокационное наблюдение.

Когда, чёрт возьми, в Вашингтоне поймут, что назревает неминуемое столкновение?

— Господин посол, — произнёс Скотт Адлер, складывая записку, которую ему только что передали, — можно предположить, что в течение ближайших двадцати четырех часов ваша оккупация Марианских островов станет достоянием общественности. После этого ситуация выйдет из-под нашего контроля. Вам дано право как чрезвычайному и полномочному представителю своей страны решить этот вопрос…

Но у посла Японии не было таких полномочий, как уже начал подозревать Адлер, несмотря на то что его уверяли в обратном. Он также увидел, что явно слишком жёстко давит на японца и загоняет в угол. Впрочем, у Адлера не было выхода. Переговоры продолжались всего одну неделю. При нормальной дипломатической процедуре столько времени требуется лишь для того, чтобы выбрать кресла, в которых будут сидеть участники. Поэтому с самого начала переговоры были обречены на неудачу, но Адлер был профессиональным дипломатом, и надежда для него никогда не умирала. Даже сейчас, заканчивая своё заявление, он смотрел в глаза посла, пытаясь обнаружить в них что-то, что можно было бы сообщить Белому дому.

— На протяжении всех наших переговоров мы выслушивали требования Америки, но не услышали ни единого слова относительно законных интересов безопасности моей страны. Сегодня вы проводите систематическое наступление на основы нашей экономики и финансов и…

Адлер наклонился вперёд.

— Господин посол! Неделю назад ваша страна, как это явствует из информации, находящейся перед вами, нанесла нам такой же удар. Неделю назад ваша страна осуществила нападение на Военно-морские силы Соединённых Штатов. Неделю назад ваша страна захватила часть американской территории. По справедливости, сэр, у вас нет никаких оснований жаловаться на то, что мы приняли меры для восстановления стабильности нашей экономики. — Он сделал паузу, упрекнув себя за явно недипломатические выражения, использованные им во время этой вспышки гнева, однако события вышли за пределы дипломатического этикета — или выйдут очень скоро. — Мы предоставили вам возможность вести откровенные и дружественные переговоры о взаимно выгодном толковании закона о реформе торговли. Мы готовы согласиться на ваши извинения и репарации за потери, понесённые нашим флотом. Мы требуем немедленной эвакуации всех вооружённых сил Японии с Марианских островов.

Однако ситуация вышла уже далеко за пределы таких предложений, и все присутствующие в зале понимали это. Для подобного решения проблемы просто не осталось времени. Адлер чувствовал ужасную тяжесть неизбежности. Все его дипломатическое искусство оказалось теперь бесполезным. Другие события и другие люди включились в разрешение ситуации. Как он, так и японский посол больше не могли ничего сделать. На лице посла Японии он увидел взгляд, ничем не отличающийся от его собственного.