Но что же мы видим теперь? — продолжал мнимый полковник Клерк. — Совсем рядом находится государство, тайно создавшее у себя ракетно-ядерный арсенал, безо всяких разумных причин угрожающее уничтожить страну, которая является для него скорее торговым партнёром и союзником, чем врагом. Государство, уже несколько раз нападавшее на Россию. Таким образом, приказ, полученный мной, очень похож на «Проект Райана» — только в отношении Японии. Теперь вы меня понимаете?

— Что вы хотите от меня? — спросил Кимура, уже догадываясь каким будет ответ,

— Мне нужно выяснить, где находятся пусковые шахты с этими ракетами. Их вывезли с завода по железной дороге. Я должен знать, где они сейчас.

— Но как я могу…, — начал Кимура и тут же осёкся под ледяным взглядом Кларка.

— Это меня не интересует. Я сообщил вам, что мне требуется. — Он сделал многозначительную паузу. — Подумайте вот о чём, Исами: такие события развиваются по собственным законам. Наступает момент, когда они внезапно начинают повелевать людьми, давшими им первоначальный толчок. А когда составляющими этого уравнения становится ядерное оружие, кто-то знает о возможных последствиях этого, а кто-то — нет. Я знаю, потому что знаком с тем, что собирались сделать американцы с нашей страной и как мы намеревались ответить. Помните, это было частью «Проекта Райана»? Попытка запугать великую державу глупа и безответственна.

— Но если мне удастся сделать то, о чём вы просите, что тогда?

— Это мне неизвестно. Зато я знаю, что моя страна в этом случае будет чувствовать себя в безопасности. Короче говоря, мне отдан такой приказ. Могу я принудить вас сделать это? Нет, не могу. Но если вы не придёте нам на помощь, то подвергнете свою страну огромному риску. Решайте сами, — произнёс Кларк холодно и бесстрастно. Он пожал руку японца с подчёркнутой теплотой и пошёл назад.

— Боже мой, Джон, ты вёл себя, как настоящий русский, — выдохнул наконец Чавез, когда они оказались далеко от японского чиновника.

— А ты как думал, парень? — заставил себя улыбнуться Кларк.

Кимура оставался в порту ещё несколько минут, глядя на поверхность Токийского залива, где дремали на якоре торговые суда. Некоторые из них были сухогрузами, приспособленными для перевозки автомобилей, некоторые — обычными контейнеровозами с обтекаемыми очертаниями, приспособленными бороздить океаны в любую погоду. Эта на первый взгляд самая ординарная сторона цивилизации затрагивала в Кимуре религиозные струны. Торговля сближала народы, и они, нуждаясь друг в друге, привыкали жить в мире, какими тяжёлыми ни были бы их отношения в других сферах. Впрочем, Кимура был неплохо знаком с историей и знал, что события далеко не всегда развиваются таким образом.

Ты нарушаешь закон, говорил он себе. Порочишь себя и свою семью. Покрываешь позором друзей и сотрудников. Наконец, это предательство по отношению к своей стране.

Но, черт побери, какую страну он предаёт? Народ выбирает членов высшего законодательного органа — дайета, а те, избранные народом представители, в свою очередь, выбирают премьер-министра. Но ведь народ никак не может повлиять на деятельность правительства. Они, рядовые люди, население Японии, подобно сотрудникам его министерства, подобно избранным депутатам в дайете, являются всего лишь простыми наблюдателями. Их обманывают. Страна оказалась втянутой в войну, а люди ничего об этом не знают! Его страна создала ядерное оружие, и её население осталось в неведении. Кто отдал такой приказ? Правительство? Но правительство только что ушло в отставку, и на смену пришло другое — в который раз, — а ведь на создание ракетно-ядерного вооружения требуется время… разве нет?

Кимура не знал, как всё это произошло. Он не сомневался в том, что русский сказал ему правду — по крайней мере частично. Его страна оказалась втянутой в войну, ей угрожала самая серьёзная опасность за всю жизнь Кимуры. Япония погружалась в пучину безумия, и никто не мог повлиять на развитие событий. Он. отдавал себе отчёт в том, что случившееся выходит далеко за рамки его личных представлений. Кимура просто не знал, с чего начать и как действовать дальше.

Но кто-то должен остановить это безумие. Тогда в какой момент, задал себе вопрос Кимура, предатель становится патриотом, а патриот — предателем?

Ему следовало бы испытывать раздражение, думал Кук, ложась наконец спать. Но гнева и раздражения не было. Принимая во внимание все обстоятельства, он признал, что день прошёл исключительно удачно. Все присутствующие каждую минуту ждали, что он вот-вот попадёт впросак. Кук видел это, особенно по выражению лиц офицеров национальной безопасности. Они считают себя такими умными, широко улыбнулся Кук, глядя в потолок, но не имеют ни малейшего представления о происходящих событиях. А понимают ли они, что на самом деле ничего не знают? Вряд ли. Они всегда ведут себя так высокомерно, с такой надменностью, но когда наступает решающая минута и ты задаёшь им вопрос, то, как правило, слышишь уклончивый ответ: с одной стороны, так, сэр, а с другой — не так, сэр. Каким образом можно разработать политический курс при таких советниках, черт побери?

А вот Кук, наоборот, отлично разбирался в происходящем, и то обстоятельство, что Райан понял это, мгновенно сделало его фактическим руководителем рабочей группы. Это было встречено сидящими за столом одновременно с раздражением и с облегчением. О'кей, наверняка думают они, пусть он примет весь огонь на себя, пусть рискует. В общем, решил Кук, он неплохо справился с ситуацией. Остальные члены рабочей группы будут теперь вынуждены поддерживать его, Кука, хотя и станут делать вид, будто не разделяют его точку зрения. Они будут записывать все его предложения на случай, если дела пойдут плохо, как они надеются, и тогда им это понадобится, чтобы прикрыть свои задницы, но одновременно они не решатся уходить от политики, разработанной группой, чтобы в случае успеха купаться в лучах славы. Они не исключают и такую вероятность, хотя не слишком рассчитывают на неё, являясь типичными бюрократами.

Итак, с предварительными манёврами покончено. Позиции сторон прояснились. С американской стороны переговоры возглавит Адлер, а Кук станет его заместителем. Во главе другой делегации будет посол Японии, а его правой рукой — Сейджи Нагумо. Ход переговоров можно заранее предопределить — они будут подчиняться строго определённым правилам и напоминать театр Кабуки. Обе стороны займут жёсткие и неуступчивые позиции во время официальных заседаний, а фактические переговоры будут вестись во время перерывов, когда члены делегаций получат возможность беседовать друг с другом. Это позволит Крису и Сейджи обмениваться информацией, контролировать ход переговоров и вообще не допустить, чтобы уже совершенная глупость переросла в нечто худшее.

Но они будут платить тебе за предоставленную информацию, не умолкал внутренний голос. Да, конечно, однако Сейджи тоже будет обеспечивать его информацией, и к тому же главное — разрядить ситуацию и спасти человеческие жизни, мысленно оправдывал себя он. Подлинное назначение дипломатии заключается в сохранении мира, а это означает спасение жизней в мировом масштабе, подобно тому как это делают врачи, только с большей эффективностью. Но разве врачам не платят за их работу, и при этом щедро? Никто не винит их за то, что они получают деньги. Однако миссия целителей в белых халатах не столь уж отлична от миссии нищих дипломатов в Туманном болоте. Почему же тогда врачи находятся в исключительном положении?

Речь идёт о восстановлении мира, чёрт возьми! Деньги не играют роли. Это является второстепенным. А поскольку деньги не главное в этом деле, почему бы не взять их, а? В конце концов, он это заслужил, не правда ли? Разумеется, заслужил, решил Кук, закрывая наконец глаза.

Сидя в своём кресле на острове авианосца, Санчес видел, как напряжённо работают механики. Они перебрали кормовые подшипники гребного вала номер один и, затаив дыхание, чуть увеличили обороты машины. Скорость возросла до одиннадцати узлов, почти до двенадцати. Этого оказалось достаточно, чтобы смогли взлететь истребители и направиться на базу в Пирл-Харбор, а взамен совершил посадку транспортный самолёт со специалистами на борту. Они тут же спустились в машинное отделение и вместе с главным механиком принялись оценивать повреждения. Как один из старших офицеров на авианосце, Санчес узнает о результатах к ланчу. Он мог вылететь на берег с первой же группой истребителей, но решил, что его место здесь. «Энтерпрайз» сейчас далеко отстал и находился под надёжным прикрытием противолодочных самолётов Р-3, базирующихся на атолле Мидуэй. Военно-морская разведка все больше и больше убеждалась в том, что в этом районе нет; кораблей противника — как подводных, так и надводных, — и Санчес начал постепенно верить этому. К тому же противолодочные самолёты сбросили столько акустических буев, что они становились помехой для навигации.