Смотреть больше было нечего, но опять не отпускало это непонятное мне самой чувство, что еще что-то нами упущено. Я попробовала предложить пообщаться с местными. Но после непродолжительного спора вынуждена была согласиться с тем, что наше появление здесь будет выглядеть по меньшей мере странным. И мы уже намеревались вернуться на базу, как воздух вокруг сгустился, завибрировал, набирая силу. Точь-в-точь, как некоторое время назад, в Крыму.

Я не успела ни о чем подумать, как меня мгновенно перенесло на новое место. Видимо, в этом и заключается одно из свойств проводника – служить маячком для хранителей, определять место случившейся катастрофы, когда ее не удалось предотвратить. Данилыч с Юной материализовались одновременно со мной.

На этот раз мы оказались внутри довольно темного холодного помещения, заполненного людьми. Сначала мне показалось, что их очень много. Секунду спустя, когда глаза стали различать чуть лучше, я увидела неприглядную картину. На узких полатях двое дюжих парней удерживали выгнувшуюся дугой девушку с задранным подолом длинной рубахи. Третий стоял в ногах, торопливо расстегивая штаны.

Девушка не кричала, а, напротив, закрыла глаза и стискивала искусанные губы. Сила ее звенела от напряжения на последних мгновениях перед выбросом. И вдруг девушка обмякла, опала и опустилась на постель безвольной куклой. Хорошо, Юна успела вмешаться, чтобы она не перегорела. Данилыч тоже не заставил себя долго ждать и уже заехал по физиономии мужику с расстегнутыми штанами. Тот теперь он валялся у стены, не понимая, что произошло. Два других бросили девушку. Удерживать ее уже не было необходимости. Они оценивающим взглядом прошлись по неизвестно откуда взявшимся девчонкам и мужчине. Сочли его недостойным противником для них троих и похабно заухмылялись, сально оглядывая мою красавицу.

- Надо же! Какая снегурочка к нам пожаловала. – Начал один, надвигаясь на девушку. – Сама пришла – гнусавым голосом протянул он и привычным движением сдвинул на затылок шапку.

Юна стояла не двигаясь, спокойно глядя на приближающегося парня. В голубых джинсах, светлых сапожках и светлом же коротком пуховике, с рассыпавшимися по плечам волосами, она действительно походила на сказочную снегурочку. Иван Данилович дернулся было перехватить его, но она остановила его поднятой ладонью. Ничего не подозревающий верзила надвигался на девушку, неприятно сопя заложенным носом.

Его спутник подсознательно начал что-то подозревать и стоял на месте, не порываясь помочь. Он нервно крутил головой по сторонам и уже прикидывал, как лучше просочиться к двери. У стены зашебуршился, пытаясь встать, третий подельник. Я беспокойно оглянулась, но Юна едва заметно покачала головой.

Тем временем, первый верзила приблизился на расстояние вытянутой руки и попытался схватить девушку. Но руки никак не могли прикоснуться к ней и останавливались на невидимой преграде сантиметрах в десяти от тела. Минуту-другую он пытался преодолеть преграду, пустив в ход даже ноги. Затем отошел на два шага и ринулся вперед, по-бычьи наклонив голову. Юна на мгновение ушла с траектории. Этот фокус я помню, она его и со мной проделывала. Парень словно сквозь нее пролетел и с размаху врезался в стену, оседая рядом с приятелем.

Третьему из компании девушка погрозила пальцем и указала на место рядом с друзьями. Он воровато повел глазами, убедился, что путь наружу перекрыт, и покорно присоединился к друзьям.

Мы с Данилычем синхронно повернулись к Юне, дожидаясь дальнейших указаний.

- Берем с собой? – Мысленно передала Юна и кивнула на лежащую девушку.

- А что с ней?

- Спит пока, но оставлять здесь нельзя, она на грани. Я унесу ее к вам в комнату? – Она взглянула на Данилыча, который пристально смотрел на спящую девушку. Шагнув к постели, он легко поднял безвольное тело и передал Юне. Обе мгновенно исчезли.

Мы переглянулись, посмотрели на притихшую компанию. Все трое сидели, открыв рты, и усиленно трясли головами, пытаясь понять, что произошло только что, и не верили своим глазам. Минуту спустя в мозгу первого верзилы что-то щелкнуло, он перевел взгляд на нас, недобро ухмыльнулся и начал приподниматься, рассудив, что теперь, без своей «снегурки», мы ничто.

- Сидеть! – Прозвучал звонкий голос из ниоткуда. Парень шлепнулся обратно.

Теперь у нас было время осмотреться.

Небольшая, полутемная в надвигающихся сумерках, комната с одним окном без занавесок. Иван Данилович подошел к входной двери, где заметил выключатель, и щелкнул им. Яркий свет резанул по глазам, заставив на мгновение зажмуриться.

Полати, на которых лежала девушка, прикрыты несвежим бельем со сбитым к стене стеганым одеялом. За ними большая кирпичная печь, которая, судя по температуре в комнате, давно не топилась. У окна грубый деревянный стол с несколькими табуретками. На кровати, на табурете и даже на полу валялись разбросанные вещи девушки.

Данилыч сел на табурет, приглашая меня последовать ему, и тяжелым потемневшим взглядом посмотрел на вновь притихших приятелей.

- Рассказывайте. Кто, откуда, что собирались делать. – Слова вырывались жесткими, рублеными, колючими. Даже мне захотелось поежиться. Такого Данилыча я еще не видела.

- Так мы… это… – попытался заговорить один из парней, но получил внушительный тычок от верзилы и замолк.

- И с чего мы должны тебе что-то объяснять? – нагло сплюнул верзила, видимо, главный в этой троице.

- Может, ну их? Спросим у девушки потом. А этих оставим здесь на пару дней, пока окочурятся? – Невинно хлопая ресницами на зрителя, ангельским голоском пропела я. Плюнуть бы на этих гадов, да ведь вполне возможно. Что девушка или не захочет, или не сможет ничего рассказать. Неизвестно еще, что с ней, и в каком она состоянии. Нужно из засранцев вытянуть все, что знают.

- И чего это мы? – Нервно заерзал последний. Видимо, самый осторожный. – Отпустите что ли?

- Да кто вас держит? Идите – подключилась Юна, появляясь на третьем табурете.

Мужики вздрогнули и застыли. Затем отмерли и попытались встать. Напрасно. Юна отключила им способность двигаться. Неудачные потуги закричать привели и х в полнейшее замешательство. Выпучивая глаза и вращая белками, каждый пытался что-то донести до нас.

- Ты! – Указала девушка на парня, который изначально пытался заговорить. – Сможешь говорить при условии, что все расскажешь, без утайки, без вранья.

Парень закивал головой, отчаянно показывая, что согласен. И начал торопливо объяснять, что девушку зовут Олесей. Она так назвалась. Нашли они ее вчера по пути домой с вахты замерзшую, валяющуюся возле дороги на снегу. Притащили сюда, в заброшенную избушку. Живая или мертвая, выяснять не хотелось. Устали, как собаки, жрать хотелось. Решили оставить ее здесь. А сегодня вот пришли, а она сидит, в одеяло закуталась, глазищами зыркает. Имя назвала, и все. Документов никаких нет, о себе ничего не хочет говорить.

Мы с ней по-хорошему хотели. Печку протопить, кормить в складчину, ну а она… понятное дело. Он боязливо покосился на Данилыча, вцепившегося руками в края табурета и молчаливо прожигавшего его яростным взглядом. Пожалуй, пора выбираться отсюда, а то сорвется ведь мужик.

- Подруженька, скажи, а мы можем обессилить это их «понятное дело»? чтобы неповадно было? – Тем же голоском прочирикала я, безмятежно улыбаясь.

Данилыч странно посмотрел на меня и разжал руки, выпуская из легких воздух.

- Еще как можем! – Радостно подхватила Юна.

Мужики с ужасом таращили глаза. Даже тот, что мог говорить, забыл об этом и также молча смотрел на нас полным обреченности взглядом.

Мы встали, собираясь уходить. Мимоходом Юна бросила мужикам.

- Можете говорить, негромко. Иначе голос опять пропадет.

- Да что ты… – попытался прорычать верзила, но горло его снова перехватило, и он замолк.

- Я предупреждала – развела руками девушка. – Будьте умницами. – Обняла Данилыча в тесном танце и пропала. Я поспешила следом.