За ужином мы оба дружно клевали носами и после него сразу свалились, едва добравшись до кроватей.
* * *
Глава 9. ч.2
Как же это приятно, наблюдать искреннюю радость ребенка, с воодушевлением носящегося по дому и занятого, по его мнению, исключительно важным делом.
Митька вихрем носился по комнатам, перетаскивая туда-сюда то одно, то другое, обустраивая свое новое гнездышко. А мне было любопытно наблюдать за процессом. Помогать я, естественно, не собиралась, да и смысла не видела, поэтому занималась своими делами. Моей задачей было лишь вовремя увернуться от летящего, не видя ничего вокруг, мальчишки, возомнившего вдруг, что именно этот предмет должен непременно находиться в его комнате, или наоборот. Я тихонько посмеивалась, предполагая, что в итоге многочасовых перетасовок, все вернется на круги своя, но Митя будет находиться в полной уверенности, что он навел здесь настоящий порядок.
После обеда нам привелось познакомиться с моим маленьким «братишкой». Погода стояла отличная, поэтому мы дружной компанией направились на наше излюбленное место к озеру. Центром нашей домашней вселенной, однозначно был Ванька. Сейчас он гордо возлежал в открытой коляске и умиротворенно поглядывал по сторонам. До сих пор ревностно опекаемый строгой мамашей, несмотря на свой солидный двухмесячный возраст, он не отпускал ее ни на минуту, непостижимым образом чувствуя ее даже во сне и устраивая мощный рев при любой ее попытке улизнуть хоть на полчасика. Он требовал ее присутствия в радиусе двух-трех метров, и был идеально спокойным ребенком, если она не выходила за пределы этого круга.
Ольге пришлось почти переселиться к малышу в детскую на время отсутствия Алексея. Единственным спасением для нее стала Вера, не чаявшая в ребенке души. Она готова была сутками находиться возле малыша, и если бы не ее обязанности по дому, то так и было бы. Как ни странно, Ванька, не желавший оставаться наедине даже с отцом, Веру принимал как вторую маму, и это давало возможность молодой маме хоть иногда отлучаться.
Вот и сейчас, Ольга, привычно поставив коляску рядом с собой, стала устраиваться на отдых. Алексей с тоской глядел на детей, на суету вокруг них, на свою любимую Оленьку, хлопотавшую у коляски, и терпеливо ждал своей очереди.
Он в очередной раз так рвался сюда, к ней, единственной, без которой и жизнь теряет смысл. Так хочется схватить ее в охапку и унести от всех и от всего. Хоть на несколько минут ощутить, что этот взгляд любимых серых глаз принадлежит только ему и ласковые руки обнимают только его. Он усмехнулся про себя, понимая, что ревнует жену к собственному сыну. Посмотрел вокруг и встретился с яркими синими глазищами, казалось, просвечивающими его насквозь.
Подобравшись поближе, я взобралась ему на колени, обняла за шею и тихонько прошептала на ухо. – Хватай свою принцессу и беги отсюда, здесь и без вас целая толпа. За Ванькой я послежу, обещаю.
Это надо наблюдать, как взгляд человека от тоскливо-грустной щенячьей покорности переходит к счастливо-недоверчиво-восторженному выражению. Нет, рассказать такое не получится. Только увидеть.
Алексей быстро вскочил на ноги, в один прыжок оказался возле Ольги, в буквальном смысле подхватил ее на руки и быстро пошел в сторону близлежащей рощицы. Ольга поотбивалась для вида, потом обхватила мужа руками и положила голову ему на плечо, сдаваясь на волю победителя. Дед с Маргаритой сделали вид, что ничего не видят, только встревоженно оглянулись на коляску, ожидая стандартных воплей.
А не дождетесь! С этим уже не только я, а даже Митя справится. Чуть-чуть переключить на себя, погладить ершистый поток, приласкать… пусть отдыхает.
Малыш, словно понимал что-то, смотрел серыми ольгиными глазищами и даже не думал реветь. Все расслабились, думаю, Ольга с Алексеем тоже уже перестали прислушиваться. Каждый занялся своим делом.
Открыв рот, я смотрела, как дед раскладывает удочку – а я-то думала, что за зонтик в чехле! – и устраивается поодаль на берегу, в стороне от нас.
-
Деда, здесь рыба есть? – изумленно спросила я, не удержавшись. Дед хмыкнул.
- Не думаю.
- Не поняла… тогда зачем? – указала я на удочку – кого ловить будешь? Русалок? Водяного?
- Эх, Маша-Маша! Умная ты, да не понимаешь. Это же как... медитация. А рыба… что рыба, в любом магазине купить можно. Все, кыш отсюда! Не мешай. Иди вон к детям.
Маргарита, тем временем, устроилась в шезлонге в другой стороне и задумчиво смотрела на водную гладь. Ветра не было, от озера в неподвижном воздухе поднималось едва заметное глазу дрожащее марево испарений. Казалось, самой природе не хочется шевелиться.
Я оглянулась, ища глазами мальчугана. Тот еще сорванец! Глаз да глаз нужен! Митька обнаружился неподалеку. Он с упоением занимался чем-то на полянке, но мне не видно было отсюда. Проверив Ваньку, я направилась к Мите и вторично вытаращила глаза. Нет, у нас сегодня цирк на выезде! Там дед ловит несуществующую рыбу, тут Митька дрессирует муравьев! Перед моими глазами по свободному от травы пятачку в несколько рядов, словно солдаты в строю, ползали кругами муравьи. Иногда порядок нарушался очередным насекомым, норовящим улизнуть в сторону, но дрессировщик прутиком снова направлял его в строй. Митя так увлекся, что даже не заметил моего прихода. Я тихонько присела рядом и всмотрелась внимательно в движение потоков. Несложно, но Митя молодец! Сам сделал! Я так же тихо отступила.
Мне ничего не оставалось, как тоже пристроиться в сторонке. Такой уж у нас отдых сегодня. Каждому найдется, о чем подумать наедине. Все же есть своеобразное очарование в таком времяпровождении. Вроде бы и в компании, и, в то же время, никто не лезет в душу.
Лежа на спине и глядя в необычайно голубое и чистое для конца августа небо, я вспоминала Юну. Такое же небо было при нашей встрече. Жаль, ее нет сейчас.
- Привет!
- Юна!!! – не сдержавшись, закричала я, подскакивая на ноги и обнимая ее, и ей пришлось присесть, чтобы я дотянулась. – Привет! Ты как здесь? Почему так долго не приходила?
- Ты не звала. Забыла? Я прихожу, когда ты хочешь меня видеть. – Она оглядела поляну.
- Ой! – Я тоже виновато огляделась. – Прости, я не рассказывала никому о тебе.
- Боишься, что за сумасшедшую примут? – засмеялась она своим серебристым смехом. – Не переживай, нас никто не слышит. И меня не видят.
- Совсем-совсем? А так меня не примут за чокнутую? Сижу и сама с собой рот открываю – я захихикала от представленной картины.
- Нет… все видят, что ты лежишь, как лежала.
- Оооо! Здорово! А как это? Я смогу так? – от нетерпения даже кожа начала вибрировать, словно искры проскакивали. Но увидев в глазах подруги смешинки, осознала, что замахнулась не на тот кусок. – Все-все, поняла… Юна, – став вдруг серьезной, обратилась я. Если уж мы здесь, не посмотришь Ваньку? Мне кажется, или у него тоже сила есть?
Девушка даже не шевельнулась в сторону малыша, пристально глядя мне в глаза.
- Ты же сама знаешь, в каждом малыше есть немного силы. Другое дело, что некому привести их в порядок, пока дети не могут обращаться с ними самостоятельно. Сила успевает рассеяться раньше, чем ребенок подрастет. У этого малыша ее немного, но… смотри! – она указала рукой за спину, на коляску, над которой вился пчелиный рой.
Я обмерла от страха за Ваньку, поспешно вскочила, прикидывая, что можно сделать, и понимая, что не успею подбежать.
– Нет, не тронут они его. Он молодец, сам их не отпускает, интересно ему смотреть, как кружатся. Вот и помоги брату – она опять засмеялась – сохрани его силу.
Храни каждую каплю силы, каждую искорку, что встретишь на своем пути – став абсолютно серьезной сказала девчонка и пропала.
Я лежала, как и прежде. В той же самой позе и пыталась привести мысли в порядок. Может быть, я и впрямь немного не в себе? Придумала подружку, общаюсь с ней так, что никто не видит, никто не слышит. Ну вот и доказательство, огорченно подумала я, вновь заслышав знакомый смех.
