Ольга же, выплеснув застарелую боль, когда приходилось проходить через множество унижений, пытаясь помочь матери в ее болезни, сразу сникла, сгорбилась и уткнулась в мою макушку, пытаясь остановить слезы.
За столом наступило тягостное молчание, когда не знаешь, в чем виноват, но все равно чувствуешь себя сконфуженным. Обстановку разрядил Владислав Эдуардович, напомнив, что основной вопрос рассмотрен и обратился к присутствующим с вопросом, есть ли необходимость голосовать за предложение Ивана Даниловича? И получив в ответ лишь отрицательное покачивание головами и вопросительное пожатие плеч, зачем де-мол, он призвал закончить совещание и поблагодарил нас за возможность пойти навстречу и принять участие в этом разговоре.
* * *
Вот и все. Мы так переживали, так нервничали. А на деле даже вопрос нашей повсеместной защиты не успел всплыть. Хотя, не всплыть, это не значит, что он забыт. Тем не менее, мы все вздохнули с облегчением и, прибыв домой, устроили настоящий праздник.
Очередной этап пройден. Впереди, надеюсь, годы спокойного существования. Только почему в душе такое опустошение?
* * *
Глава 22. ч.1
Иван бездумно валялся на диване лежа на спине по диагонали и широко раскинув руки. События последних дней в который раз перевернули его жизнь.
А ведь он уже было свыкся со своим положением, ему нравилась работа с детьми, он любил оберегать и пестовать крупинки дара у малышей и наблюдать, как они распускаются в полноценные мощные потоки силы. Все его время было посвящено детям. Конечно, ему, как и всем одаренным, приходилось принимать участие в разрешении многих проблем, а, следовательно, проводить в разъездах значительную часть времени. Но это тоже его радовало.
После нескольких особенно тяжелых лет на стыке столетий вновь развернувшаяся работа Института была для него всем. Он мотался по стране из одной точки в другую, отдавая всего себя, помогая находить еще живых людей под многометровыми толщами завалов при землетрясениях, разыскивать раскиданных на десятки и сотни километров от точки катастрофы пассажиров морских круизов, убеждать террористов сложить оружие и выпустить заложников…
Но основным направлением его дара было взаимодействие с природой. Здесь ему не было равных. Он знал все «горячие» места в стране, побывал в каждом ее уголке от Сахалина до Крыма, часто устраняя, по мере сил, последствия природных катастроф. Еще со школы его заветной мечтой и недостижимой целью стало возрождение силы проводников на земле. Бесконечные поиски информации, изучение множества мест на земле, претендующих на первое и единственное, рутинная выматывающая работа по отбору детей для обучения – все было подчинено этой цели. Неоднократно он, казалось, был близок к ней. И каждый раз, пережив очередную неудачу, снова бросался на поиски.
Катя… Катюша… его последняя утрата.
Он наткнулся на нее совершенно случайно. Во время очередной поездки на Сахалин, а точнее, на Курилы.
- Эй-эй! Полегче там! – звонкий девичий голос раздался словно из-под земли, когда он с небольшой группой старших школьников пытался подготовить русло для очередного выброса лавы, который ожидался со дня на день.
Усилиями сейсмологов в последнее время стало возможным рассчитывать вероятные прорывы земной коры в сейсмических зонах и предпринимать встречные действия. Одним из проблемных участков в этом плане были Курильские острова с их бесконечно меняющимся ландшафтом и появлением новых кратеров в совершенно непредвиденных местах.
Длительная латентная фаза действия многих вулканов на островах Большой Курильской гряды открывала простор как для исследований, так и для обучения молодых талантов. Сейчас ребята, четыре подростка и девушка пятнадцати лет, на практике осваивали приемы работы с силовыми потоками. Они выстраивали вероятное русло течения будущего извержения лавы в одном из боковых кратеров спящего вулкана. Богатые ценными минералами выбросы требовалось собрать в одном месте, в естественной чаше между хаотично слипшимися конусами.
Она появилась словно ниоткуда, вынырнув из чахлых зарослей кедрового стланика, неровным ковром покрывающего склон перед ними. Тонкая мальчишеская фигура среднего роста, рассыпавшиеся по плечам густые черные волосы, слегка раскосые большие глаза на точеном лице с белоснежной кожей. Подобно лесной фее она появилась перед ними в одно мгновение. Эффект неожиданного появления девушки был ошеломительным. Ребята дружно, выпустили из-под контроля потоки и уставились на нее.
Вырвавшаяся на свободу сила взметнулась гейзером, сплетаясь и закручиваясь в невидимый водоворот, выплескивая в разные стороны множественные завихрения. Девушка застыла как раз в эпицентре силового вихря. По ее расширившимся в ужасе глазам он мгновенно догадался, что она ВСЕ понимает, каким-то неведомым образом ощущая происходящее.
Иван видел, что девушка обреченно застыла на месте, зная, что если шевельнется, то неминуемо будет сметена звенящей от напряжения силой. Он лихорадочно пытался обуздать разбушевавшийся поток, уже отчетливо осознавая, что сделать это ему не удастся.
- Не мешать!!...Уходите! Бегом! – Крикнул он детям, обернувшись в их сторону и ребята рванули прочь.
Иван знал, что бессилен чем-либо помочь незнакомке. Он уже ощущал начавшееся движение лавы под тонкой коркой поверхности, неминуемо устремлявшееся туда, где плясал и сплетался силовой поток, все сильнее раскрывая окно для выплеска лавы. Поверхность земли колыхалась, словно живая, иногда вздрагивая, замирая и снова приходя в движение, изнутри доносился нарастающий гул.
И тогда, полностью отрешившись от происходящего, видя перед собой только огромные молящие глаза, он медленно двинулся навстречу им, растворяясь в окружающей действительности.
Впоследствии он не помнил, как дошел до девушки, что делал, чтобы обуздать свирепствующую стихию. Он сам был силой, лавой, землей. И его единственной целью было уберечь от опасности эти молящие о помощи глаза.
Очнулся он от тихого безысходного женского плача. Девушка, стоя на коленях, неловко прижимала его голову к груди и горестно плакала, не вытирая слез, не пытаясь изменить неудобную позу.
Глухой стон, сорвавшийся с губ мужчины, вмиг оборвал плач девушки. Она наклонилась ближе к его лицу, с отчаянием и надеждой вглядываясь, не показалось ли ей то, что она услышала. Он слегка шевельнулся и снова впал в забытье. Девушка, судорожно всхлипнув в последний раз, горячо зашептала.
- Сейчас, сейчас… миленький, ты только не умирай – бормотала она, опуская его голову на подоткнутый вещмешок – ты потерпи, я сейчас…
Она вскочила на ноги, достала из кармана что-то, похожее на свисток и приложила к губам, беззвучно вдувая в него воздух. Затем застыла, прислушиваясь, и удовлетворенно кивнула, вновь опускаясь на колени перед лежащим мужчиной. Она ласково гладила его по лицу, снимая прилипшие травинки, промокая царапины бумажным платком, поправляла длинные, упавшие на глаза, волосы.
- Еще немного, сейчас мы тебе поможем, все будет хорошо – уговаривала она скорее себя, потому как мужчина находился в беспамятстве и не подавал больше признаков жизни. Но она продолжала говорить, однотонно, не прерываясь, словно от плавного течения ее речи напрямую зависела судьба ее спасителя. А потом и вовсе ее речь перешла в легкое протяжное пение.
* * *
Глава 22. ч.2
Ждать пришлось долго. Девушка уже давно не чувствовала ног, спину ломило от неудобной скрюченной позы, но руки так же крепко держали голову мужчины, и по-прежнему непрерывно лилась ее едва слышная монотонная песня.
Приближение ребят она почувствовала задолго до того, как они подошли к ним. Не повернула головы, не остановила свою песню, не отреагировала на их возгласы. Подростки стояли стайкой метрах в двух от них, исцарапанные, лохматые, в разорванной кое-где одежде. Они растерянно смотрели на безвольно лежащего перед ними мужчину и не могли поверить, что перед ними их наставник – неутомимый, неунывающий, решительный, а, главное, знающий выход из любой ситуации. Ученица плакала, мальчики тоже хмурили брови и кусали губы, стараясь не выдать себя слезами. И только при попытке одного из них прикоснуться к лежащему, девушка так яростно сверкнула глазами, еще крепче вцепившись в тело, что дети притихли и молча присели в сторонке, не зная, как себя вести дальше.
