После моих бесчисленных вопросов об астрале, наставник   –   а я все чаще стала называть его про себя именно так   –   нехотя признался, что ему не хочется вести меня туда, и он надеялся, что моя проблема со временем отпадет сама собой.

Не отпала, не исчезла, не рассосалась. Я по-прежнему плохо спала ночью, периодически погружаясь в тягостное забытье, выныривала из него, не узнавая окружение, и снова засыпала. И так бессчетное количество раз. Само собой, я не высыпалась. Да и нагрузки с занятиями все увеличивались. Видимо, мой детский организм устал справляться с ними.

-   Маша, я рассчитывал, что, овладевая умениями по работе с потоками, ты сможешь урегулировать свое внутреннее состояние, поэтому торопился с обучением   –   он виновато пожал плечами   –   к сожалению, это не получилось. Моей компетенции здесь не хватает, мне придется отлучиться на несколько дней, а ты пока отдохни от занятий.

Как оказалось, я на самом деле провела три замечательных дня без поездок, заданий и погружений в невидимые для глаза слои. Это позволило мне почти полностью вернуться к обычному восприятию мира, не дробящемуся на многочисленные обрывки, которые мне с огромным трудом удавалось соединить в целостную картину. Иначе говоря, мозги потихоньку вставали на свое привычное место. И я вынуждена была согласиться с Данилычем, что активизация занятий не пошла мне на пользу. Знание, это хорошо, но рассудок потерять при всем при этом совсем не хочется. Вовремя он меня притормозил.

Время мы провели весело, подключили Ольгу для прогулок. Я с дедом купалась, бегала, а будущая мама сидела в тени на раскладном кресле и млела от удовольствия. У Василия уже подрастал целый садик с нашими совместными достижениями, что чрезвычайно радовали влюбленного в свое дело садовника. Да и нам доставляло немалое удовольствие следить за приростом побегов, набуханием бутонов, вот-вот уже готовых раскрыться. Теплица в последнее время стала одним из популярнейших мест, после гостиной, конечно, в нашей усадьбе. Каждый из домочадцев хоть на минутку, но прибегал сюда полюбоваться на растущие, как на дрожжах, растения. Было очень приятно осознавать, что частичка этой радости доставлена и тобой. От этого поднималось настроение, на душе становилось легко, и даже ночные проблемы казались не столь страшными.

Наставник вернулся, как и обещал, через три дня. Собрали наш маленький семейный совет – Алексей, дед и я, не считая Данилыча.

Он и поведал нам, от волнения прохаживаясь по кабинету, что экстренно собирал Совет Хранителей, на котором обсуждали мою проблему. И все сошлись во мнении, что слишком раннее, не соответствующее возрасту, раскрытие способностей проводника негативно сказывается на моем развитии. Поэтому, решено было заблокировать их на некоторое время, пока я не подрасту. Только вот с этим возникла неразрешимая проблема   –   никто из Хранителей не мог этого сделать. Оставалась призрачная надежда, что я смогу установить контакт с Планетой не в самое благоприятное для этого время, возможно, так удастся получить подсказку. Уповали на то, что постоянная связь все же установлена и укрепляется, а, в связи с этим, и возможности подключения к сознанию Земли у меня многократно увеличились.

Молчание, установившееся после слов Данилыча, я нарушила первой.

-   Мои способности исчезнут? – было жаль, было неимоверно жаль расставаться с уже ставшими привычными и родными мои умения, мои возможности видеть и помогать, в случае необходимости.

-  Нет, не исчезнут. Просто пока будут закрыты. Ты не сможешь ими сейчас  пользоваться, как, к примеру, деньги на заблокированной карте.

Я расстроилась, что, очевидно, сразу отразилось на моем лице, потому что Данилыч поспешно добавил.

-   Не огорчайся, во-первых, это не навсегда, всего лет на семь — десять, а, во-вторых, закрыты будут не все каналы, а только те, что дают доступ к так называемым тонким слоям. Именно а этом основная причина твоих беспокойных снов. У тебя еще не сформировалась естественная защита от сторонних воздействий – он в задумчивости потер подбородок ладонью – а вот будет ли при этом закрыта основная твоя функция связи с землей, я не могу сказать   –   он развел руками   –   да и удастся ли что-то вообще…

Данилыч устало опустился на стул.

-   Вот, в принципе, и все. Надо решать, что делать. Оставлять все, как есть, или ехать к нам. Я не знаю, как лучше, давайте сообща решать   –   он запустил пальцы в шевелюру и взъерошил волосы, отчего стал совсем милым и домашним.

После долгих споров остановились все на втором варианте. Особенно настаивала я, потому что домашние были не совсем в курсе существующей картины??? Как-то все уверились, что проблема разрешилась уже давно. Но я-то могла реально оценить масштаб катастрофы при подобном течении событий.

Ехать решили сразу после родов. Ненадолго, на пару недель   –   я и дед с бабушкой. Можно было и раньше, но все во мне было против. Наверное, это и есть предчувствие, которым мы так часто пренебрегаем.

Но не в этот раз. Я категорически отказалась ехать до срока. Пусть через день, пусть даже на следующий…

И снова я оказалась права.

В день, когда Ольгу увезли на скорой, все было хорошо. Конечно же, и Алексей, и я, а со мной и Данилыч, не пожелали оставлять ее одну. Алексей вообще не отпустил одну, так и сидел рядом, держа за руку. А нас выставили из палаты, разрешив остаться в небольшом близлежащем холле, при этом потребовав  обещание надеть халаты и сидеть на месте. Где-то рядом находилось родильное отделение, а дальше я ясно чувствовала отделение новорожденных, затягивающее своей мощной энергетикой. Так и хочется нырнуть в эту лавину чистой незамутненной силы, я до дрожи в пальцах ощутила это желание. Вот как получается! А я все думала, как это здесь соглашаются работать сестры и нянечки за мизерную зарплату при этом реве и не самой чистой работе. При такой естественной подпитке и бесплатно можно помогать. Наверное, с зачатками интуитов персонал, чувствуют, что здесь им хорошо.

А вот Данилыч напрягся. Он, в отличие от меня, следит за состоянием роженицы. Алексей выскочил из палаты, очумело покрутил головой и бегом рванул к сестринскому пункту. Все… закрутилось.

Несколько минут спустя Ольгу уже везли на каталке в родильную палату, метрах в десяти от нас. Сестра пропустила Алексея и недовольно шикнув, захлопнула перед нами дверь.

Что ж, вполне ожидаемо. Не думали же мы, что нас в родильную пустят.

-   Данилыч, мне неспокойно. Ты на таком расстоянии чувствуешь ее? – спустя с полчаса спросила я, с надеждой уставившись прямо в глаза наставника.

-   Не волнуйся, там пока все хорошо… – он настороженно прислушался к чему-то внутри себя, изменяясь в лице и вставая с дивана.

И вдруг тоже почувствовала, что все изменилось, и ситуация уже другая. Послышался крик ребенка, а потом Данилыч рывком подскочил к двери в родильную и остановился, закрыв глаза и сжав руки.  Я стояла рядом и почти физически ощущала, как из Ольги утекает жизнь. И всеми силами старалась остановить это ужасающее явление.

Потом я оказалась на руках у Данилыча, он крепко прижимал меня к себе, привалясь плечом к стене и плакал, отворачивая лицо от пробегающего мимо персонала.

-   Все хорошо, Машенька, все хорошо. Порядок,  –   он гладил меня по голове, успокаивая скорее себя. Потом тяжело прошел к дивану и без сил опустился, все так же крепко обхватив меня рукой,   –   хорошо, что мы не улетели.

Мальчика назвали Иваном, в честь уже деда Алексея, а Ванькиного, выходит, прадеда. Ольга благополучно пережила открывшееся кровотечение, а кто уж там помог   –   природа ли, врачи или Данилыч   –   не имеет никакого значения. Я была уверена, что теперь с ними все будет хорошо, поэтому мы не стали ждать их выписки и улетели на следующий день обживать свой новый дом.