– Я бы взяла картинку и нашла Изначального, который хорошо знает эти места…

– Нет, – Талия резко оборвала её и попыталась вскочить со стула, я едва успел удержать её за плечо.

– Не обращайте внимания, – я натянуто улыбнулся.

Талия опять попыталась встать.

– Стоп, – я ещё раз насильно усадил её на место. – У нас был второй вопрос.

Талия зло сверкнула на меня глазами.

– Тали, – несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, потом она вздохнула и повернулась к Рентаре.

Медленно закатав рукав, она протянула руку над столом. Шрамы виноградными лозами овивали её предплечье. Рентара встала и, приблизившись, взяла Тали за запястье.

– Зачем так много? – она подняла удивлённый взгляд с кожи моей спутницы на её лицо.

– Это делала не я, – сухо произнесла Талия, – но я тоже хотела бы спросить какого… Почему так много.

– Успокойтесь, – голос Рентары стал неожиданно мягким.

– Я спокойна. Как скала. Я только хотела узнать, не сможете ли вы удалить их? Как обычные шрамы.

Рентара опять посмотрела на руку Тали.

– Я попробую… – она бросила взгляд на рукав. Вязь символов уходила под ткань. – Их ещё много? – она поймала взгляд Талии и тут же отвернулась к руке. – Я должна знать, – сказала она, будто оправдываясь.

Тали закусила губу.

– Их – всё тело, – сказал я, вставая, чтобы тут же усадить Талию на место. – Это имеет значение?

– Нет, просто… Я должна представлять. Вообще, я должна видеть, – она покосилась на Талию, которая явно не собиралась отступать дальше.

– Попробуйте убрать те, что видите… пожалуйста.

Рентара кивнула и прикрыла глаза. Губы её зашевелились. Несколько секунд ничего не происходило, потом чёрная волна, которую увидел даже я, отделилась от тела Талии и ударила Рэну в грудь. Магесса отлетела назад и упала в подставленные руки ведьмака. Талия всё-таки вскочила. Атаниэль, удерживая в руках Рентару, наградил Талию взглядом сторожевого пса, готового рвануться в бой.

– Всё… хорошо… – Рентара пошевелилась и попыталась встать, но получилось у неё не сразу. Она покачала головой. – Тивиэль просто в ярости. Вчера он хотел лишь освободиться, но сейчас он не согласен уйти просто так. Он требует выполнения сделки, – Рэна посмотрела на Талию. – Каковы были условия?

Талия села и устало помотала головой.

– Не было условий, – сказала она упрямо.

– Но Тивиэль утверждает, что были.

– Так может, он про них и расскажет? – огрызнулась Талия.

– Он не расскажет ничего. Он не из тех, кто говорит с людьми. Даже я не рискнула бы призывать такого духа. Надо быть очень глупым, чтобы связываться с Изначальными, затаившими злобу на людей, – Рентара буравила Талию мрачным взглядом.

– В этом проблема, – я решил, что на благоразумие Тали надеяться нет смысла, – мы как раз и хотим найти того идиота, который призвал демона, и выбить из него условия сделки. Пока похоже, что это был ведьмак. В войну. Но мы не знаем когда и где.

– Мы знаем когда, – Талия устало откинулась на спинку стула, а заодно и мне на руки. – Я попала в плен в конце первого года войны. Но это всё, что мы знаем.

– И лицо, – напомнил Атэ.

– И лицо, – подтвердил я, – которое есть только в голове моей подруги. И она не будет заключать сделки с демонами. Хотя на месте демонов я бы сам не стал с ней связываться.

Тычок под ребро меня несказанно обрадовал. Тали явно приходила в себя.

– Наверное, я бы тоже не заключала сделки с Изначальными, если бы у меня над ухом зудел Тивиэль, – сказала Рентара задумчиво. – Но ничего другого я пока предложить не могу. Воспоминания должен посмотреть тот, кто хорошо знает континент и побережье Лиса.

– Или тот, кто хорошо знает ведьмаков.

Я вскинулся, услышав голос Атаниэля.

– А вот это мне нравится.

– А мне нет.

Я сделал вид, что не заметил слов Талии.

– Что мне нужно, чтобы проникнуть в воспоминания? Ита?

Атаниэль поморщился, но что поделать, от этой части я и сам был не в восторге.

– Я попробую показать, – Рэна снова встала, – но получится или нет – зависит только от вас.

Темнота. Немного холодно, но больше просто мокро. Затекли колени и локти, ноет шея, которую невозможно разогнуть. Вдалеке мерно бьётся о подножие скал море. Скрип двери. Как давно она не слышала этот скрип. Она уже думала, что всё закончится здесь, в темноте. Но это не так. Скрючившись на полу в маленькой клетке, прутья которой не позволяют даже шевельнуть пальцами, она может видеть только обитые сталью ведьмачьи сапоги из грубой кожи.

Сапоги совсем рядом. Скрежет замка – и решётка распахивается. Она ждёт. Ждёт приказа, потому что знает, что так безопаснее.

– Выходи.

Дрожь по всему телу. Легко сказать. Она не уверена, что сможет шевельнуться, не то что выползти из маленькой клети, предназначенной, должно быть, для собак. Видимо, ведьмак и сам понимает это, потому что резко рвёт её за плечо. Металл царапает спину, давно уже лишившуюся сомнительной защиты мантии. Её вздёргивают на ноги, и Талия с трудом заставляет себя не дрожать, глядя в налившиеся красным глаза.

У её нового господина седые волосы и горбатый нос истинного аристократа. Кожаный доспех без знаков отличия и унизанные перстнями крючковатые пальцы. Наверняка он дышит итой, как воздухом, потому что на вид ему далеко за сорок. Но он всё ещё силён. Ведьмак толкает в спину, и пленница пытается последовать молчаливому приказу, хотя ноги слушаются с трудом. Она уже слишком хорошо знает, что нужно понимать даже те приказы, которые ведьмаки не говорят вслух.

Они выходят за дверь и, миновав короткий коридор, оказываются на широкой винтовой лестнице. Каждая ступень не меньше двух метров в ширину. Начинают подниматься вверх. Этажи сменяются этажами, и она перестаёт считать. Видимо, они очень глубоко под землёй… Или поднимаются очень высоко в небо. Не понять. Но море бьётся теперь где-то внизу, и ветер, шныряющий между трещин в камнях, становится холоднее.

Новый толчок в спину – и она едва не ударяется лбом о дубовую дверь, в последний момент успевая подставить руки. Ведьмак поворачивает ручку, украшенную головой льва, и делает шаг вперёд, по-прежнему подталкивая перед собой пленницу. Здесь почти так же темно, как и в подвале. Только свечи освещают круглый стол, стоящий в центре.

И опять толчок в спину. Талия выходит в круг света и скорее чувствует, чем видит тени, которые колышутся по углам зала. Ведьмак не один. Ещё четверо стоят по другую сторону тусклого света свечей. Толчок даёт понять, что она замешкалась.

– На стол.

Крупная дрожь пробивает тело.

– Не надо… – голос почему-то охрип.

Опять толчок, и ноги сами переступают по направлению к столу. Она всё ещё колеблется, потому что пять фигур ничего хорошего не сулят. Это очень неприятно, когда их пятеро. Один всегда может пожалеть, но пятеро – никогда.

– На стол! – в голосе ведьмака гремит ярость.

Она торопливо садится на стол и замирает, опасаясь задать вопрос.

– Ну!

– Простите… – голос пропадает и приходится откашляться. – На спину или на живот?

– Всё равно.

Странно… Она ложится на спину. Так остаётся хотя бы иллюзия контроля над тем, что давно уже не в её власти. Смотреть на ведьмаков не хочется, тем более что разглядеть что-то в темноте невозможно, и она поднимает взгляд на потолок, где вырезаны незнакомые символы. Они тянутся орнаментом вокруг мозаичной звезды из зелёных камней.

Сейчас будет боль. Она уверена в этом. Она заранее слегка раздвигает бёдра, чтобы избежать новых синяков. И боль приходит, но вовсе не та, которой она ждала. Эта боль едва заметна и начинается в районе груди. Поначалу она вовсе и не кажется болью, только холодный металл касается кожи – и тут же прохладный ветерок овевает рану. Первые несколько движений ножа даются легко.

Она даже опускает глаза, чтобы взглянуть, что происходит, и видит, как отблескивающее в тусклом свете лезвие оставляет тёмные следы у неё на груди. Затем в руках ведьмака оказывается склянка с белым порошком. Он нараспев читает слова незнакомого заклинания и стучит по склянке.