Оказавшись в её объятьях я улучил момент и свободной рукой быстро стянул повязку и тут же услышал возглас, полный страха, злости и обиды. Теперь я видел её куда лучше, чем ночью. Они действительно были красивы, эти знаки. Той извращённой красотой, которую не каждый сумеет понять. Ромбы не повторялись. Сплетаясь между собой, символы каждый раз образовывали новый рисунок. Рука, вырезавшая их, действовала аккуратно, стараясь соблюсти пропорции и углы. И ещё… я действительно чувствовал это. Символы будили во мне что-то первобытное. Желание уничтожить, смять и сломать. Оно становилось тем сильнее, чем дольше я смотрел на израненное тело, и всё ещё не прошло, когда я поднял глаза и увидел лицо Талии – зажмуренные веки и закушенную губу. Она вся сжалась, будто бы ожидая удара.

– Тали… – прошептал я, наклонился ещё ниже и коснулся её губ. – Я тебя люблю, Тали. Я люблю тебя больше всего на свете.

Эта жажда прошла моментально. Так же быстро, как появилась. Только жалкий её змеиный хвост шевелился где-то в уголке моей головы. В рунах на теле моей любимой и правда была магия. Теперь я в этом не сомневался. Вот только та ли это магия, о которой думала она?

– Талия, – я погладил её щёку, стараясь мягкими движениями вернуть её к себе, – прости меня. Я должен был это сделать.

Её руки рванулись к моим плечам и вцепились в них, почти разрывая кожу ногтями.

– Зачем… – выдохнула она, всё так же не открывая глаз.

– Тали, я не могу всегда делать это в повязке.

Я опустил руку и погладил её живот, вызывая новую волну дрожи.

– Я всё ещё люблю тебя всю, Тали. Посмотри на меня.

Она помотала головой.

– Ну и ладно, – я наклонился ниже и принялся изучать хитросплетения шрамов языком. Это было увлекательно само по себе, а в сочетании с постоянно прокатывавшимися возле моих губ волнами дрожи просто сводило с ума. Подобравшись к пупку, я осторожно очертил его края и на секунду скользнул языком внутрь, вырывая из груди любимой шумный выдох.

Потом приподнялся, поймал её губы поцелуем и почувствовал, как она выдыхает мне в рот горячий воздух. Отстранился и отодвинулся, позволяя ей выполнить приказ. Тали легко скинула одежду, и я замер, первый раз увидев её целиком. Я знал на ощупь, что у неё нет недостатков, но видеть – это совсем другое. Она была очень стройной. Не худой, а именно стройной. Мышцы под кожей виднелись едва-едва, физические занятия явно были не для неё. Во всём её теле проглядывала какая-то резкость, порывистость.

Она всё делала сама. От этого было даже обидно. Мне оставалось лишь наблюдать, как её бёдра медленно опускаются, даря мне удовольствие каждым движением.

Я опустил свободную руку ей на живот, погладил и перебрался ниже. Я тоже ласкал её неторопливо, стараясь понять, что же принесет ей радость, но разницы не видел. Лоб её оставался наморщенным, а взгляд цепким.

– Тали, что не так?

Она покачала головой и сильнее сжала тонкие губы.

– Тали, я уйду, если не скажешь.

– Нет… – она выдохнула, не дослушав, и явно тут же пожалела.

– Тогда говори.

Она закусила губу и сделала ещё несколько движений.

– Ты знаешь, – сказала она наконец.

Да, я знал. Только не мог понять, как сказать эти слова ей, изящной и гордой. Особенно теперь, когда она не была просто тенью в темноте повязки.

– Я люблю тебя, – прошептал я вместо этого.

Её лицо чуть расслабилось, а руки опустились мне на грудь, тоже нащупывая шрам, будто в поисках родства между нами.

– Скажи ещё раз, – я едва расслышал её слова.

– Я тебя люблю, моё чудо. Я. Тебя. Люблю.

Она расслабилась так, что перестала двигаться, и, поддерживая её за поясницу, я перекатился набок, укладывая её на спину.

– Тали, я тебя очень, очень люблю.

Я двинулся внутри неё. Её лицо на миг стало удивительно живым. Веки опустились, и она будто бы обмякла.

– Ещё, – прошептала она.

Я улыбнулся. Медленно и глубоко проникая внутрь неё, нашёл губами мою любимую ключицу и поцеловал.

Тали выдохнула медленно и протяжно. Тело её прогнулось, сжимая меня в тисках наслаждения.

– Тали, – прошептал я последний раз, прежде чем упасть на перепачканное покрывало рядом с ней и сжать её в объятьях. Кровь стучала в висках, и шевелиться не хотелось. Я бы так и лежал, но один вопрос не давал мне покоя.

– Талия, ты расскажешь мне?

– Что ещё тебе рассказать? – пробормотала она устало, поворачиваясь ко мне спиной.

– Что это у тебя за… странность.

Она напряглась. И я пожалел, что спросил.

– Тали, я тебя всё равно люблю. Только…

– Не начинай, – оборвала она такую хорошую речь, – я не расскажу, – её плечи обмякли, – мне слишком хорошо сейчас.

– Тогда, – я притянул её, прижимая к себе, – я никуда не уйду до утра.

– Ну и не уходи, – буркнула она, устраиваясь поудобнее, – только дай поспать. Этот цельный кусок дерева с покрывалами, на котором ты спишь в библиотеке – орудие пытки, а не постель.

Проснулся я от того, что лучик солнца щекотал мои веки. Тёплое тяжёлое тело плотно припечатало меня к постели, и, едва попытавшись шевельнуться, я понял, что пальцы любимой впиваются мне в плечи, удерживая на месте. Я приоткрыл один глаз. Талия устроилась на мне по-хозяйски, как кошка, и явно не собиралась отпускать просто так. Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Откинул голову на подушку и крепче прижал её к себе. Когда я в последний раз просыпался не один? Пожалуй что до войны. Такое чувство, будто, придя с холода, окунаешься в горячую ванну.

– Тали… – позвал я.

Магесса пошевелилась и промычала что-то неразборчивое.

Я потянул её на себя, и она приподняла заспанное лицо.

– Чего тебе?

Я окончательно расплылся в улыбке.

– Доброе утро, солнышко.

Талия фыркнула и снова опустила голову мне на грудь.

– Ночь ещё, – сообщила она.

Я замер, размышляя. Особого повода её будить, в общем-то не было. Разве что снова поприставать с расспросами. Но мне не очень-то хотелось расстраивать её в такое утро, когда в первый раз за долгое время выглянуло солнце. Так приятно было ощущать, что она совсем расслабилась и перестала бояться. Конечно, проснувшись, она снова начнёт колоться как ёжик. А пока она спит – или делает вид, что спит, потому что пальцы её настукивают какой-то ритм у меня на плече – мы оба можем просто насладиться моментом.

Всё же Талия не выдержала первой.

– Я закажу завтрак, – сказала она, поднимая голову, и я кивнул.

Она попыталась сползти с кровати, но я поймал её за бёдра и, притянув обратно, поцеловал. Талия напряглась.

– Ты… – она скосила глаза туда, где наши тела соприкасались плотнее всего, и мой член упирался в её бедро.

– Конечно. А ты очень хочешь завтракать?

Талия помрачнела.

– Тали, я же не заставляю!

Она нервно вздохнула. Я передвинул руки, слегка погладил её спину, наслаждаясь последними секундами, а потом коснулся ладонями щёк и слегка помассировал пальцами виски.

– Та-ли-я. Хочешь завтракать – иди за завтраком. Я просто думал, что ты и сама любишь секс. Раз уж мы познакомились в борделе.

Ещё один рваный вздох.

– Я… – она резко села, – я просто не понимаю!

– Я пока тоже.

Она покосилась на меня, и лицо её приобрело странное выражение.

– Нам надо будет поговорить, да?

– Нам надо много говорить. Если ты готова, можешь начать прямо сейчас.

И снова выдох. Талия потянула на себя одеяло и плотно закуталась в него, оставляя меня мёрзнуть. Наконец она обернулась. Губы её дрогнули, но готовая сорваться с них фраза так и не родилась.

– Я… – сказала она вместо этого и опять замолчала на какое-то время. – Я тебе рассказывала, что в войну я… вроде как была в плену.

Я кивнул. Она покачала головой и отвернулась. Затем чуть подвинулась назад и, забравшись на постель с ногами, обняла себя за колени. Теперь вся она тонула в толстом пуховом одеяле, и только голова выглядывала наружу.