Крик. Её собственный крик отдаётся в ушах. Вот теперь больно. Рану жжёт с каждым мгновением сильнее.

– Не надо, – выдыхает она инстинктивно, хоть и знает, что просить бесполезно.

Конечно, ведьмаку всё равно. Зато ещё один голос присоединяется к напевным словам, когда нож начинает вырезать новую фигуру. Закончив с ней, ведьмак снова присыпает линии белым порошком, и на сей раз Тали закусывает губу, чтобы не закричать.

Третий знак и третий голос. Но боль не становится слабее. Даже когда уже четыре голоса помогают чертить новый знак. Когда их становится пять, ещё одна фигура выплывает из мрака, и Талия отворачивается в сторону, уверенная, что сейчас слышит хохот, но тень снова оказывается перед её глазами.

– Чего ты хочешь? – голос в мозгу холодный, но заботливый. Он чем-то похож на голос отца.

Талия отворачивается. Пять голосов поют свой гимн в унисон движениям ножа.

– Хочешь стать сильнее их?

Она закрывает глаза, чтобы не видеть бесформенную и расплывчатую тень, чернее любой темноты.

– Хочешь уничтожить их?

Она старается даже не думать, потому что слишком хорошо понимает, что готова ответить «да».

– Хочешь, чтобы все ведьмаки заплатили за то, что сделали с вами?

В голове одна мысль – как заткнуть этот голос. Она улыбается сама себе, вспоминая детские сказки, и начинает тихонечко напевать про себя. Демон злится. Талия почти физически чувствует эту злобу. И абсолютно неожиданным кажется рывок – сильная рука хватает её за волосы, и боль пронзает затылок. Глаза распахиваются сами собой.

– Не спать!

Лицо над ней искажено злобой. И хотя волосы и борода ведьмака выглядят ухоженными, сейчас весь он кажется грязным, отвратительным и чужим.

– Я не сплю… – почти шёпотом.

Чего они хотят? Талия пытается сосредоточиться на происходящем, но понимает лишь, что всё тело горит.

– На живот.

Кажется невозможным лечь этими саднящими ранами на шершавый камень стола, но она лишь сглатывает и переворачивается. Ведьмак что-то говорит, но сознание уплывает. Оно оставляет её последнее время слишком часто. Что-то говорит ведьмак, и демон воет у самого уха. Сосредоточиться на собственных мыслях никак не выходит, и она падает в темноту.

***

В реальность Тали возвращается резко. С неё будто спадает пелена кошмара. Её тёплая рука в моих пальцах слегка дрожит. Серые глаза – потерянные и усталые. Мне и самому не легче. Её кошмар, увиденный столь явно, буквально раздавил меня.

– Талия… – я сжал её ладони одной рукой, а другую опустил на щёку. Тали тут же прикрыла глаза и потёрлась о мои пальцы как кошка.

– Всё? – спросила она.

– Не знаю.

Она почти не дрожит. Только голос её очень слаб, будто после болезни. Губы что-то шепчут, а я не слышу. Приходится встать и на ватных ногах обойти стол, чтобы прижать к плечу и всё-таки разобрать:

– Не оставляй меня.

– Конечно нет, любимая.

Я целую вспотевший висок.

– Всё будет хорошо. Всё пройдёт.

Она качает головой у меня на плече. У меня и у самого нет сил. Не помню, чтобы ита выматывала меня до такой степени. Остаётся только потянуть Тали и уложить на кровать, чтобы тут же рухнуть рядом и обнять. Не знаю, кому это нужно сейчас больше. Она не противится – и это всё, что важно для меня сейчас.

Темнота.

***

Я проснулся и понял, что её тонкая рука лежит у меня на лбу. Не знаю, как я определил, что это именно её рука. Впрочем, иначе не могло и быть.

– Тали… – прошептал я и опустил ладонь сверху.

– Спи.

– Я уже проснулся.

Открыл глаза. Она выглядела просто чудесно. Нет, она была уставшей, и глаза её заметно покраснели, но она всё равно была той единственной, кого я хотел бы увидеть просыпаясь.

– Я тебя люблю, – я улыбнулся.

Рука у меня на лбу дрогнула, и только теперь я задумался о том, что происходит. Огляделся по сторонам. Мы явно всё ещё находились в гостевой спальне усадьбы Венье.

– У меня получилось? – спросил я, и Тали кивнула.

– Это не твой уровень, – сказала она устало. – Тебе было нельзя заниматься такой магией.

– Плевать.

Я снял её руку со своего лица и, прижав к груди, прикрыл глаза. В памяти всплывала боль. Страх. Я с трудом мог выделить отдельные детали. Значит, всё было зря. Только не говорить об этом Тали.

– Трэйн, я тебя слышу.

Чёрт.

– Не ругайся.

Я открыл глаза.

– С каких это пор?

– С недавних. Я догадываюсь почему, но тебе не всё ли равно?

– Тогда почему я не слышу тебя?

– А так?

В голове отчётливо всплыли три слова:

«Я тебя люблю».

– И я тебя, – я улыбнулся. Очень странная новость. – Я знаю, что такое мысленная связь. Но почему я слышу только то, что ты хочешь, а ты меня – целиком?

Тали пожала плечами.

– Ты слишком громко думаешь.

– Мне это уже говорили.

– Ты научишься.

Кажется, лицо её осунулось ещё сильнее после этих слов.

– Ты вернёшь себе магию, Тали.

– Я надеюсь. Потому что будет довольно обидно, если такой далёкий от искусства солдафон, как ты, сможет колдовать, а я нет.

– Мимо.

Она усмехнулась.

– Вот видишь, как всё плохо.

Я кивнул и, осторожно притянув её ладонь к губам, поцеловал.

– Всё будет хорошо. Клянусь.

– Ты не уверен.

– Ну и что?

Она пожала плечами и, забрав у меня руку, взяла что-то со стола.

– Вот, – перед моим носом оказался дымящийся стакан, – выпей, это тебя успокоит.

– Ты же против трав, – я поднял брови.

– Это другие. И сейчас тебе можно.

Я покачал головой.

– Спасибо, Тали. Нет. Мне нужно только одно лекарство.

Я потянул её за руку, и она послушно упала мне на грудь.

– Хочешь чего-нибудь? – спросила она, чуть приподняв голову.

– Тебя, – я легко поцеловал её в губы.

Она кивнула и, приподнявшись на одном локте, принялась расстёгивать мою рубашку – она, кстати, оказалась вовсе не моей. Секунд десять я наблюдал за ней, прежде чем спросить:

– Что ты делаешь?

Она приподняла на меня глаза.

– Ты сказал…

– Вот дурочка… А ещё мысли читаешь…. – я снова уронил её себе на грудь и плотно прижал к себе. – Всю, Тали, всю. Чтобы ты была рядом. Мне от этого лучше. Намного.

Талия замерла. Потом рука её медленно поползла по моему плечу и скользнула на бок, только чтобы крепко вцепиться мне в спину.

– Мне тоже, – выдохнула она, глядя куда-то в сторону.

Мне не хотелось шевелиться. Только вжаться в неё ещё плотнее. Я не замечал ткани, разделявшей нас, только тепло. Её сердце гулко стучало рядом с моим, отдаваясь дрожью по всему телу.

Вот теперь я мог немного успокоиться. На самом деле, она перенесла пытку куда спокойнее, чем многие. Ни разу боль и страх не поглотили её целиком, я постоянно чувствовал разум, держащий их в узде. Пусть она и не сопротивлялась, это не было смирение сломленной. Сначала я подумал, что такую Тали я ещё не видел… А потом понял – видел. Именно такой она бывала по ночам. Покорной. Аккуратной. И эта Тали не была только моей. Чужие руки научили её прогибать спину, чтобы показать, как собственные пальцы ласкают её… Так могу ли я верить, что со мной она настоящая – после того, что видел?

– Трэйн… – почти выдох, и я обнаружил, что она как-то сжалась, хоть и не пыталась вырваться, – не надо. Я же слышу.

– Прости, – я притянул её к себе.

– Я не обманываю. Никогда не обманывала тебя.

– Я верю.

Она покачала головой и подняла на меня глаза.

– Я знаю, как мало стоит всё, что я делаю. И как мало я могу тебе дать. Но у меня нет больше ничего. Ни-че-го.

Проклятье.

– Перестань.

Она отвернулась и попыталась отодвинуться, но я держал крепко.

– Ты свет, который вывел меня из туннеля вечной мглы. Я просто… просто боюсь. Вдруг это всё мне только кажется.

– Но я не могу доказать. Ты прав. Всё, что я даю тебе, я уже давала другим.