В фильме Анджея Жулавски «Главное – любить» есть одна очень трогательная сцена, где Роми Шнайдер играет отчаявшуюся актрису, которая должна сниматься в кино, вызывающее у нее полное отвращение. Она говорит режиссеру: «Я просто не могу этого сделать». И режиссер кричит на нее в ответ: «Ты подписала контракт, тебе за это платят. Так что делай, что тебе говорят». Фотограф снимает ее в этот момент, а она вдруг резко поворачивается к нему и говорит: «Пожалуйста, не фотографируйте. Понимаете, я актриса и знаю, что такое хорошая работа. Здесь я только для того, чтобы заработать на пропитание, и не более. Так что, пожалуйста, не фотографируйте». Думаю, в тот момент я понимала лучше, чем когда-либо, что она имела в виду.

В Милане шел дождь. Себ ждал меня в аэропорту. Как же он отличался от Луи, с которым я попрощалась с некоторым сожалением. Теперь я снова оказалась в водовороте банальностей, изрекаемых «моим» агентом. Луи был прав: если я решу остаться в этой профессии, я должна буду идти вперед без него. Это было просто невыносимо. Меня познакомили с Рикардо, студентом, который должен был стать моим персональным шофером на всю неделю (что было намного удобнее бесконечных такси!), и его маленьким хетчбэком марки «Рено Клио», что было не самым идеальным вариантом для моих длинных ног. Мне нужно было сложиться в два, если не в четыре раза, чтобы поместиться на заднем сиденье. Естественно, Себу даже в голову не пришло предложить мне сесть вместо него на переднее место.

Наш отель находился достаточно далеко от центра города, но был очень симпатичным. Я тотчас начала наводить справки, где в этом спальном районе расположены ближайшие магазины, чтобы закупить свежих фруктов. В комнате меня ожидал букет и приветственная записка от D’Management, моего итальянского агентства. Меня это тронуло, но так и не придало окончательной уверенности в том, что это поможет в достаточной мере скрасить мое недельное пребывание в Милане.

Те восемь дней в Милане были настолько ужасными, что мне хотелось бы о них позабыть навсегда. Несмотря на теплое приветствие со стороны команды D'Management, с которой я встретилась на следующий день после приезда, дела шли все хуже и хуже.

Мои первоначальные страхи подтвердились: рядом с отелем не было ни одного приличного магазина или рынка, где можно было бы купить еду. В первый вечер я заказала в ресторане фрукты, и они принесли мне тарелку с тремя жалкими яблоками, сражавшимися за место под солнцем с гроздью винограда, причем все за какие-то баснословные деньги. Мой внутренний маленький голосок тотчас забил тревогу: «Станешь толстая. Тебя никто не выберет. Можешь сразу попрощаться с парижской Неделей моды». Меня охватила паника, и хотя с собой у меня был достаточный запас слабительного, я поняла, что в этот ресторан я больше ни ногой. Неделя началась не самым лучшим образом.

Для начала я отправилась на кастинг в модный дом Gucci, проходивший в каком-то зловещего вида месте, возле которого Рикардо высадил меня под проливным дождем. На дворе был полдень, но тучи были настолько тяжелыми, что создавали ощущение глубокой ночи. Я очутилась в темном коридоре среди группы абсолютно неподвижных и молчаливых девушек, стоявших там как по струночке вдоль стены и выглядевших полумертвыми на своих 18-сантиметровых каблуках. Там не было ни местечка, куда можно было бы присесть, а вариант плюхнуться прямо на пол, как это было возможно в Нью-Йорке, даже не обсуждался. Они все были маленькими послушными солдатами, стоящими по стойке «смирно» и покорно ожидающими, пока кто-нибудь снизойдет до них. Когда подошла моя очередь, директор по кастингу пригласила меня пройти, не проронив при этом ни слова. Я поздоровалась и назвала свое имя, но она не ответила, как не ответили и два сопровождавших ее «лакея». Другим жестом, больше похожим на щелчок пальцами, она дала мне понять, что я должна пройтись для нее взад-вперед. Я повиновалась и сделала небольшой круг. Затем она протянула мне портфолио, предварительно забрав оттуда мою композитку, и я ушла с диким желанием развернуться и найти в себе смелость, чтобы крикнуть им всем, что мы не какая-то скотина и что им давно пора бы научиться обращаться с нами как с живыми людьми.

Все это я высказала Себу, который впервые за все это время повысил на меня голос: «Успокойся сейчас же, Виктуар!» Я закричала в ответ, что не собираюь успокаиваться, что я ненавижу этот паршивый город и что обращаться со мной подобным образом совершенно неприемлемо. «Ты просто успокоишься и смиришься с этим, понятно? Кем ты себя возомнила? Ты просто модель. Ты делаешь то, что тебе говорят, и держишь рот на замке». Не вопрос! Я приняла решение: я уезжаю из города, бросаю этого неудачника и ухожу вообще из профессии.

Я собрала чемодан, чтобы вернуться в Париж, и позвонила маме вся в слезах, сказав, что на этот раз с меня действительно хватит и что я уезжаю. Она выслушала меня, утешила и успокоила. А затем произнесла эти волшебные слова: «Не уезжай, Луч. Я вылетаю к тебе».

В любом случае ей нужен был день или два, чтобы организовать свой приезд, но перспектива того, что скоро она будет рядом, вселила в меня смелость и надежду. На следующий день я заехала в агентство, и совершенно очаровательная ассистентка букеров Франческа показала мне нечто, что сильно приободрило меня: сайт в Интернете под названием «Модный взгляд», посвященный моделям, где уже была создана отдельная страничка для моих поклонников! Я просто не могла поверить своим глазам! Я пробежалась взглядом по добрым комментариям и комплиментам в мой адрес и тут же отправила ссылку на страницу Алексу, чтобы доказать ему, что далеко не все считали меня «волосатым чудовищем»!

Болтая с Франческой, я поняла, что отношения между ней и Себом также не складываются. Я сказала, что меня крайне удивляет столь малое количество кастингов – всего четыре или пять в день – на фоне постоянной загруженности в Нью-Йорке. Слегка смутившись, она намекнула, что именно Себ был против того, чтобы посылать меня на все просмотры, на которые я могла бы попасть. В этом не было вообще никакого смысла. «Мы сами ничего не понимаем, и похоже, что Фло из парижского филиала Elite, звонившая мне уже несколько раз, тоже пребывает в неведении». Я поняла, что мне нужно немедленно вытрясти объяснение из этого кретина, но не была уверена, что на конфликт с ним у меня осталось достаточно сил.

Я была все еще безумно зла на него, когда Рикардо заехал за мной, чтобы отвезти на сессию макияжа в дом Prada, на участии в которой настаивал мой дорогой Рассел Марш (отсутствующий в Милане, но продолжавший опекать меня даже издалека). Чтобы уведомить о моем присутствии, он лично позвонил могущественной и глубоко уважаемой Миучче Прада, жеско державшей бразды правления одним из величайших домов моды, который некогда основал ее дед. Когда Рикардо услышал, как я нападаю на Себа, он широко улыбнулся, а потом дал четко понять: он тоже больше не выносит этого проходимца рядом с собой. Вечно опаздывающего, не очень дружелюбного, постоянно заносчивого, пафосного, нечеткого в своих указаниях и слишком плохо говорящего по-английски. «Vittoria, non so come sopportarlo!»[12] Я не говорила по-итальянски, но не нужно было заглядывать даже в мой маленький словарь, который я купила, чтобы лучше понимать, что происходит вокруг: мнение Рикардо относительно этого типа полностью совпадало с моим!

Итак, без каких-либо специальных кастингов и отборов с полудня до трех часов дня я была зарезервирована для сессии макияжа и причесок в доме моды Prada. Я не была уверена в том, насколько это хорошо для меня. Я вспомнила Шарлотту, которую Нарциссо Родригес всегда приглашал на фитинг, но никогда не брал на показы. Она предупреждала меня: «Сессии макияжа и причесок куда хуже. Они просто уничтожают твою кожу и волосы своими экспериментами, а затем приглашают кого посвежее на главное событие!» Но Франческа немного развеяла мои страхи: «Как раз напротив, если сеньора Прада хочет тебя увидеть – это хороший знак».