В дни везения, когда я могла приехать домой вовремя, я готовила чай для Лео: огромные тосты с жирным слоем шоколадной пасты – намного больше, чем он мог осилить за один присест, но я ничего не могла с собой поделать. Он уплетал их, рассказывая о делах в школе и слушая сказки королевы моды.

Ночами, несмотря на изматывающий график, я никак не могла заснуть. Такого не должно было быть, учитывая тот факт, что я была дома, в своей собственной кровати, рядом с Пушинкой и в окружении любимых людей, но я пребывала в постоянном страхе, сама не зная отчего. Я постоянно боялась: что случится что-то страшное, что я не смогу всех защитить, что я останусь одна, покинутая и одинокая, что я не была тем, кем люди хотели меня видеть, что меня больше не будут любить и найдут мне замену.

Никто не мог меня понять, за исключением дедушки. Я думаю, что он тоже боялся. Причем боялся того же, чего и я.

Когда я чувствовала себя особенно напуганной, а ночь была слишком длинна и никак не кончалась, не издавая ни звука, я шла на кухню и пекла кексы, но не для того, чтобы их съесть, а для того, чтобы обмануть и усыпить свой страх. И постоянное чувство голода. Я вернулась на прежний курс, я четко следила за своей диетой, а волшебные клизмы помогали мне избегать набора веса. Если я ничем не занималась, я не могла избавиться от чувства голода. Я пекла кексы в поддонах по двенадцать штук, готовила оладьи из йогурта и шоколада, опять же не менее двенадцати. Это помогало мне занять себя и побаловать утром свою семью завтраком в скромном гостиничном стиле. Я была счастлива, когда дом утопал во вкусных запахах, а семья пировала за кухонным столом. Это усмиряло мой страх и мой голод на целый день.

С Расселом Маршем мы встретились снова на кастинге в Céline и крепко обняли друг друга. Он был рад нашей встрече не меньше, чем я. Я поблагодарила его за то, что он оставил столько лестных и хороших отзывов обо мне, что теперь все хотели заполучить меня к себе. «Это моя работа, Виктуар. И потом, мне доставляет удовольствие, поддерживать таких людей, как ты». Он познакомил меня со своей помощницей из парижского офиса – не менее очаровательной и милой, чем он сам, девушкой по имени Буба, метиске, происходившей родом из Вогезов.[18] Рассел отобрал дюжину новых моделей, к каждой из которых обращался по имени и каждую из которых хотел представить своей коллеге, молодому и выдающемуся художественному директору дома моды Фиби Фило. Фло четко дала мне понять: попасть в дом моды Céline означало попасть в святая святых. Эта возможность была открыта только для тех девушек, которых направили туда по рекомендации и которые полностью соответствовали четкому представлению Фиби Фило о моде и парижской элегантности. «Ты увидишь там мир моды таким, каким он был ранее. Ты должна пройти через все это ступень за ступенью. Это совершенно другая вселенная».

Я почувствовала это сразу, как только вошла: люди, работавшие в огромном современном офисе, расположенном в квартале Ле-Аль, приняли меня с теплотой и уважением. Вокруг не было никакой истерии или ажиотажа, а только свет, спокойствие, умиротворенность и элегантность. Рассел и Буба принимали нас в уютной комнате с белыми стенами, служившей гостиной. Помещение было просторное и удобно обустроенное. В одном из его углов располагался буфет, подготовленный специально для нас и полностью отвечающий нашим потребностям. Соседняя комната была оборудована для переодевания, где все мы смогли надеть подготовленные для нас боди телесного цвета, халат и тапочки, а затем снова вернуться в гостиную и ждать своей очереди. Когда я вышла, Рассел подмигнул мне и прошептал: «У тебя идеальное тело, Виктуар. Ты ей однозначно понравишься».

Мне пришлось совсем недолго ждать, прежде чем он вернулся за мной. Я проследовала за ним в огромную комнату с такими же белыми стенами и шикарным светлым паркетом, полностью уставленным вешалками с нарядами от Céline цвета слоновой кости, бежевого, коричневого и синего цвета, все ослепительно красивые. В отдаленном конце комнаты стояло массивное зеркало и два стола, заваленные тканями, позади которых сидела очень красивая молодая женщина, хрупкая, как маленькая птичка. Ее волосы были аккуратно собраны назад в хвост, а ясные голубые глаза смотрели вдумчиво на меня. Рассел представил меня: «Фиби, это Виктуар, та самая француженка». Я поздоровалась, и она мило улыбнулась мне в ответ. Я сняла свой халат, чтобы она смогла пристально рассмотреть меня. Рассел попросил меня немного походить, я сняла тапочки и босиком пошла через всю комнату. Они отошли в другой угол и полушепотом начали о чем-то говорить. Мой желудок сильно сжался: что-то пошло не так, я им не понравилась, они не хотела брать меня. Рассел снова подошел ко мне и вежливо попросил пройтись чуть медленнее, плавно перемещая бедра, чтобы создавалось впечатление мягкости и беспечности. Я пошла ей навстречу, она впилась в меня своим взглядом, а потом резко повернулась к Расселу и кивнула.

Первый этап пройден! «Так, Виктуар, теперь давай примерим кое-какую одежду». Рассел выбрал для меня наряд, я повернулась к Фиби, она подошла и сама внесла кое-какие правки. Ее нежные руки парили вокруг меня, как ласточки, едва дотрагиваясь до моего тела, в то время как она тихим голосом что-то объясняла ассистентке. Всякий раз, продевая булавку, она сначала ставила под ткань палец, чтобы убедиться в том, что не уколет меня! Все было сделано с чувством такта, легкости, спокойствия и невероятного уважения. Затем последовал второй наряд и вторая сессия подгонки, которая прошла с такой же внимательностью и учтивостью. Она сделала шаг назад, чтобы оценить свою работу, а потом, улыбнувшись, сказала мне: «До свидания, Виктуар, и спасибо тебе большое».

С этого кастинга я вышла, паря в небесах. Я обожала Рассела и обожала эту женщину.

Всего час спустя мне позвонила Фло: «Молодчина, Виктуар! Я только что разговаривала с Расселом, и он меня уверил, что Фиби Фило в тебя просто влюбилась! Вот было бы здорово попасть на показ Céline, разве нет? Ты вообще понимаешь, что это именно то, о чем все вокруг только могут мечтать?» Нет, я не понимала, но могла догадаться, почему было так. Она пояснила, что следующим этапом должна быть сессия пробного макияжа и причесок и что Рассел, несомненно, лично проследит за тем, чтобы я была приглашена, поскольку это существенно повышает мои шансы на участие в показе. Еще она сообщила, что меня отобрали для показа Miu Miu, поэтому она отказала дизайнерам из Pual & Joe, показ которых должен был проходить в тот же день и в тот же час и которые прислали на меня заявку, как и обещали. Я была крайне разочарована – они понравились мне так же сильно, как я не переносила на дух Миуччу. «Виктуар, свои капризы ты можешь оставить при себе. Ключевую роль играет только то, что дает тебе работу. Miu Miu – это Prada, а Prada «нет» не говорят».

С Фло было работать очень приятно, потому что она разговаривала со мной на равных. Возможно, она одна принимала большинство решений, но дела делались быстро, организованно и четко. Это был верх профессионализма. Я открывала для себя совершенно новый стиль работы, который импонировал мне гораздо больше. Себ все делал у меня за спиной, как будто я была его собственностью, объявляя мне о своих планах сумбурно и в последний момент, что сводило меня с ума. Теперь же с ума сводила его я: я внесла его в черный список на телефоне, не отвечала на его звонки и даже не слушала его голосовые сообщения. В результате он начал домогаться до моих родителей, которые выстроили между мной и им нерушимую стену. Он сказал моему отцу, что они разрушают мою карьеру и это чистой воды преступление. А затем он, видимо, устал и сдался, потому что больше мы о нем ничего не слышали или, по крайней мере, не слышала я.