— Но… как? — выдохнул он, ни к кому не обращаясь.

— Всё просто, парень, — послышался привычно ворчащий голос. — Ты становишься сильнее, мы вместе с тобой.

— И это только начало, — добавила Эрика и смущённо улыбнулась.

— Кажется, для меня сегодня перебор, — выдохнула Санни и зажмурилась.

— Ещё не всё, — Габриэль на миг оглянулся на туман. Девять фигур уж стояло рядом с ним, десятая собиралась из дымки и светилась всё ярче с каждым мигом. — Мы чувствуем Создателя, и он это знает. И не хочет, чтобы его беспокоили… что бы ни случилось.

— И что же теперь?.. — растерялась Санни.

— Нам пг’идется г’азыскать его, — кивнула Аврора и улыбнулась. — Здг’аствуй, гег’ой.

Элиот машинально склонился, снова выпрямился, обернулся к Санни. Успел вовремя — она уже сжала кулаки и явно готовилась произнести пламенную речь.

«Послушай совета старика, парень, — послышался голос Габриэля. Элиот невольно оглянулся и увидел, что дух не разжимал губ. — Ты не справишься. Мы забираем у тебя слишком много сил. Ты должен взять её с собой».

— Элиот… — заговорила Санни, но жрец перебил её.

— Хоуп, — он на миг замолчал, имя было привычным и непривычным одновременно. А потом он заговорил, и наружу вырвались совсем не те слова, что он хотел сказать. — Я не знаю, куда мы пойдём, где мы окажемся, что с нами будет в следующую секунду. Я даже не знаю, вернёмся ли мы живыми. Я знаю, что не имею права спрашивать, но всё же… Ты пойдёшь со мной?

— Хоть на край света, — прошептала она.

Элиот кивнул и обнял её, ощутив, как она дрожит. Краем глаза он заметил, как Габриэль показал большой палец.

— Надо было бы дождаться подмоги, — пробормотал жрец и зажмурился.

— Ваш костёр будет прекрасной меткой, а большего не надо, — отрезал Габриэль. — Неизвестно, сколько мы будем его искать, он прекрасно прячется, так что некогда думать об этом. Все на исходную позицию.

На миг воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя. Санни уткнулась носом в плечо Элиота, и было в этом что-то трогательное, как будто она окончательно смирилась с творящимся вокруг безумием и полностью доверилась ему. И в этот миг Элиот неожиданно почувствовал себя всемогущим.

— Всё будет хорошо, — прошептал он.

Санни кивнула.

— Ранджит? — послышался голос Габриэля.

— Бассейн Карибского моря, название этого острова я не знаю, — послышался мужской голос. — Там сейчас светит солнце, я его чувствую.

— Отлично. Сван?

— Он живёт обычной жизнью, — отозвался раскатистый бас. — Не прячется, принял свой облик. Его время течёт так же, как время мироздания.

— Отлично. Полный вперёд! — скомандовал Габриэль.

Элиот кожей ощутил напряжение — похожее бывает, когда подходишь слишком близко к линии электропередач. Рокот прибоя и запах морской воды растаяли, уступая место темноте без звуков, цветов и света.

Вот и началось…

***

Сиири сидела в своём любимом кресле, бездумно глядя перед собой. В Видящем кристалле кружилась дымка, на гладкой поверхности отражались лица и фигуры собравшихся вокруг братьев и сестёр. Все они молчали, будто ждали чего-то.

Послышался тихий скрип, затем стук двери.

— Я проводил его, — послышался негромкий голос Деланея. — Он не злится на тебя, милая.

— Это ничего не значит, — пророкотал Фалберт. — Все мы знаем, что произошло. Это преступление, и преступница должна быть наказана.

— А как же ваш договор? — вкрадчиво спросил Деланей.

Сиири подняла взгляд. Брат стоял в паре шагов от неё, сложив руки на груди, и молочная дымка расходилась от него кругами, обнажая чёрный мраморный пол. Фалберт смотрел на Деланея, прищурившись, но молчал, будто не мог найти слов.

— В случае подтверждения факта мошенничества провинившийся хранитель отстраняется от соревнований. Ему назначается наказание на усмотрение наблюдателей, но оно не может быть изгнанием из Мира грёз, лишением бессмертия, Дара, статуса бога или Столпа, — бесстрастно процитировал Деланей. Он проговорил это всё на одном дыхании и не сбился. — По всеобщему недоразумению этот пункт действует для любого нарушения договора.

Послышался шепоток. Сиири невольно оглянулась и увидела, как Лилиан склонилась к Кассандре. Что обсуждали подружки, было понятно без слов.

— Но это не мошенничество, а настоящее преступление, — неуверенно заговорил Сет. — Разве договор может быть применён в этом случае?

Деланей возвёл глаза к потолку.

— Я поражаюсь тому, как вы извращаете свои же законы, — сказал он и взглянул на Сета. Сиири поёжилась — в голосе Деланея слышались незнакомые нотки, и ей это не понравилось. — У вас здесь преступница, и вы не хотите её наказывать. У вас была здесь преступница, и её просто отстранили от соревнований. При этом другого преступника вы изгнали без колебаний.

— Но ты сам участвовал в этом, — вяло возразил Матлал.

— И считаю, что ошибся, — бесстрастно ответил Деланей. — А вы?

На несколько мгновений воцарилась тишина. Сиири ощущала, как сильно бьётся её сердце, и удивлялась, как этого не слышат остальные.

— Что сделано, то сделано, — пророкотал Фалберт. — Прошлое должно оставаться в прошлом. Времена изменились, и…

— Можешь не продолжать, — оборвал его Деланей. — Давай посмотрим правде в глаза. Все вы просто не хотите брать на себя обязанности Сиири.

Сердце богини войны заледенело, ухнуло о пол и разбилось в ледяную крошку. Ну конечно. Никого не волнует её судьба, все думают только о себе. И тогда, в день изгнания Адена, все тоже думали только о себе…

— Неправда, — тихо сказала Линн. — Просто…

— Если это неправда, тогда признай, что вы ошибались и с Аденом, — отрезал Деланей.

— А если мы это признаем, ты предложишь вернуть его? — спросила Лилиан. Её голос звучал тихо и едва ли ни благоговейно.

— Может быть, — Деланей пожал плечами. — Если он ещё жив. Все мы зависим от энергии Мира грёз, а его здесь не было сто восемьдесят лет. Кто знает…

Его голос плавно сошёл на нет.

— Мы не можем так поступить, — тихо сказал Эфир. — Вспомни, что было, когда Сиири решала судьбу Элиота Кэмпбелла. Она приняла сложное, но верное решение, и придерживается его до сих пор. В нашем прошлом осталось такое же, и мы должны придерживаться и его.

— Тогда будь первым, кто обвинит Сиири в преступлении, — сказал Деланей. — Будь первым, кто предложит изгнать её из Мира грёз, и остальные последуют за тобой. Так всегда бывает, — с горечью добавил он и развёл руками.

Снова воцарилось молчание. Линн переминалась с ноги на ногу, нерешительно посмотрела на Деланея.

— Разве нет другого пути? — тихо спросила она. — Я не… я думаю, что должен быть третий путь. Мы должны найти решение.

Прищурившись, Деланей посмотрел на богиню воды. Она сжала кулаки, но отступать не стала. Бог тьмы пару мгновений помолчал, затем усмехнулся.

— Хорошо, — сказал он. — У меня есть предложение. Давайте призовём отца.

— Нет, — мгновенно вмешался Эфир. — Ни за что. Мы не имеем права.

— А у тебя есть другие варианты?

— Они есть всегда, — сказала Линн. — Я… я думаю, мы… Эфир прав. Отец ушёл, и беречь его уединение — наша первая задача.

— А вторая — оберегать людей, — сказал Деланей, — только что-то вы…

Он осёкся. Несколько долгих мгновений рассеянно смотрел перед собой.

— Ну конечно, — пробормотал Деланей, — люди.

Он распрямился, оглянулся на Фалберта, затем на Эфира. Те ответили непонимающими взглядами.

— Мы можем попросить людей помочь нам, — пояснил бог тьмы. — Пусть судят они.

— Ты сошёл с ума, — прошептала Лилиан.

— Нет, постой, — Фалберт шагнул вперёд. — Ты это всерьёз?

— Абсолютно, — кивнул Деланей. — Отец заповедовал нам прислушиваться к людям. Разве это не будет исполнением этой заповеди?

Послышались перешёптывания, разговоры вполголоса. Сиири видела, как склоняются друг к другу братья и сёстры, услышала, как перешёптывались Лилиан и Кассандра, как негромко заспорили Эфир и Фалберт. Деланей сложил руки на груди и свысока оглядывал остальных, и у Сиири сложилось странное впечатление, что бог тьмы уже знает, чем всё это кончится и просто ждёт.