Получив юридическое образование, он стал суперинтендантом отделения Антисалунной лиги (АСЛ) в Огайо и быстро продемонстрировал склонность к политическим манипуляциям. В 1905 году он выступил против популярного губернатора Огайо – человека, избранного с самым большим перевесом голосов в истории штата, которого часто называли будущим кандидатом в президенты, но который, к сожалению, не поддерживал стремление АСЛ сделать штат Огайо «сухим». Этого человека звали Майрон Т. Херрик, и он вскоре на своем опыте узнал, что значит перейти дорогу Уэйну Бидвеллу Уилеру. Будучи мастером пропаганды, Уилер никогда не отходил в сторону от намеченной цели, а целью его было сместить любого политика, который не поддерживал запрет спиртного всем сердцем. Для этого он не гнушался любыми средствами и нанимал частных детективов, чтобы отыскать компромат на недостойных, по его мнению, политиков. Шантаж для него был вполне приемлемым средством добиться желаемого результата.
Единственное, что имело для него значение, – это желание ввести Сухой закон во всей Америке. Если другие группы граждан и общественные организации ставили себе дополнительные задачи (вроде того, чтобы добиться запрета на табак, короткие юбки, джаз или даже регулировать деятельность почтовой службы и провести национализацию коммунальных служб), то Уилер сосредотачивался исключительно на одной цели. По его мнению, пьянство было основной причиной бедности, разводов, финансовых крахов и других зол современного общества.
По сравнению со сверхактивным Уилером мэр Херрик казался слишком слабым политиком, не заинтересованным в общественном благе. Он проиграл в борьбе и никогда больше не избирался ни на одну должность. После него восходящей звездой политики Огайо стал на удивление ничем не примечательный помощник губернатора, Уоррен Г. Хардинг. По всей Америке политики быстро учились поддерживать Уилера и Антисалунную лигу, потому что альтернатива у них была только одна: оставить всякую надежду на переизбрание.
«Уилеризм», как называли политику АСЛ, привел к тому, что во многих штатах торговля алкогольными напитками была запрещена еще задолго до Сухого закона. К 1917 году двадцать семь штатов были полностью «сухими», и еще в нескольких действовали строгие ограничения. Можно было проехать всю страну от Техаса до Дакоты и от Юты до Восточного побережья, не выезжая из «сухой» зоны. Легальная торговля была сосредоточена лишь в нескольких рассеянных центрах иммиграции, преимущественно в крупных городах и промышленных районах с многочисленным населением, заинтересованным в регулярном потреблении алкоголя. В них-то как раз употребление спиртных напитков было глубоко укорененной традицией, и у Антисалунной лиги не было почти никаких шансов изменить местное законодательство или законодательство штата. Но тут Уилеру повезло: началась Первая мировая война.
Поначалу большинство американцев довольствовались ролью удаленных наблюдателей за европейским конфликтом. Но потом Германия допустила ряд тактических ошибок, изменивших общественное настроение. Во-первых, она начала бомбардировки гражданских целей. Все мы выросли в мире, в котором потери среди мирного населения во время войны – обычное явление, но в 1910-х годах намеренное истребление мирных жителей считалось варварством. Когда немцы в порядке эксперимента начали посылать самолеты к Парижу, чтобы они ежедневно в пять часов вечера сбрасывали по бомбе на город, президент Вудро Вильсон пришел в такую ярость, что отослал властям Германии личную ноту протеста.
Затем Германия объявила, что будет атаковать пассажирские суда. В мае 1915 года немецкая подводная лодка потопила пассажирский лайнер «Лузитания», когда тот находился в нейтральных водах у побережья Ирландии неподалеку от Кинсейла. Судно затонуло за 18 минут, забрав с собой 1200 человек. Треть из них были женщины и дети; 128 жертв были американцами, страна которых даже не находилась с Германией в состоянии войны. Возмущение не заставило себя ждать, но Германия еще и усугубила ситуацию тем, что объявила национальный праздник в честь этого убийства, что было почти немыслимо. Доктор Бернард Дернбург, глава германского Красного Креста в США, заявил, что все, кто находился на борту «Лузитании», получили то, что заслужили. Его выдворили из Америки, и ему еще повезло вернуться домой живым.
Другим так не повезло. В Сент-Луисе толпа схватила некоего немца, который якобы нелестно отзывался о своей новой стране, протащила его по улицам завязанным в американский флаг и повесила. Присяжные не сочли главарей расправы виновными на том основании, что это было «патриотическое убийство». Повсюду предпринимателям из немцев объявляли бойкот или забрасывали окна их предприятий кирпичами. Владельцы немецких фамилий решили на всякий случай сменить их на нечто менее германское. Одним из них был Альберт Шнейдер, который в следующее десятилетие станет известным убийцей Альбертом Снайдером. В ресторанах перестали подавать блюда с немецкими названиями или переименовывали их; «тушеная капуста по-немецки» превратилась в «капусту свободы». В некоторых поселениях принимались постановления, запрещавшие исполнять музыку немецких композиторов. В Айове запретили разговаривать на любом другом языке, кроме английского, в школах, церквях и даже по телефону. Когда протестующие заявили, что имеют право слушать церковную службу на своем родном языке, губернатор Уильям Л. Хардинг ответил: «Молиться на другом языке, кроме английского, все равно бессмысленно. Бог прислушивается к молитвам только на английском языке».
От внимания общественности не ускользнул тот факт, что большинство пивоварен принадлежит людям немецкого происхождения, которые, вероятно, симпатизируют своей исторической родине. Приверженцы трезвого образа жизни утверждали, что пить пиво – это предавать свою родину. «Мы сражаемся с тремя врагами – Германией, Австрией и пьянством» – таков был рекламный лозунг компании Kellog's, производившей кукурузные хлопья, который она стала распространять сразу же после объявления войны. В каком-то смысле эти утверждения не были лишены оснований. Национальный германо-американский альянс – организация, получавшая основное финансирование от пивоваренных компаний, – как оказалось, не только лоббировала отказ от запрета на производство алкогольных напитков, но и действовала по поручению кайзера Вильгельма. Понятно, что эти факты вовсе не привлекли к ним сторонников.
Благодаря росту антигерманских настроений ширилось и движение за трезвость. Проект Восемнадцатой поправки, запрещавшей производство и распространение алкоголя, быстро находил приверженцев в законодательных собраниях всех штатов, тем более что Антисалунная лига принялась проталкивать его с удвоенной силой. 16 января 1919 года Небраска стала тридцать третьим штатом, ратифицировавшим проект этой поправки, и, таким образом, она набрала треть голосов, необходимых для ее вступления в силу через год.
Несмотря на то, что Восемнадцатая поправка запрещала производство и распространение «опьяняющих напитков», в ней ничего не говорилось о том, как исполнять на практике это предписание, как и не было определения того, что считать этими самыми «опьяняющими напитками». Поэтому потребовался дополнительный Акт Волстеда, объясняющий правила запрета. Этот акт назван по имени Эндрю Дж. Волстеда, уроженца Миннесоты, главной запоминающейся чертой которого были пышные усы, нависающие над верхней губой. Сам Волстед, хотя и не был пьющим, никогда не добивался запрета на спиртное и не был активным проповедником трезвого образа жизни. Его фамилия оказалась связанной с законодательным актом только потому, что он был председателем Юридического комитета Палаты представителей Конгресса США и потому был обязан поставить свою подпись под официальным документом. И хотя эта фамилия часто упоминалась последующие десять лет, сам Волстед покинул свою должность после следующих выборов и вернулся домой в Гранит-Фолс в Миннесоте, где вел юридическую практику, а на досуге занимался любимым делом – читал «Записки Конгресса». Уэйн Уилер всегда заявлял о том, что сам лично разработал и сформулировал этот акт, но Волстед горячо опровергал эти заявления, хотя какая каждому из них была польза от того, что их признают автором плохо составленного законопроекта, не совсем понятно.
