Все это в общих чертах Аркадьев пересказал министру.
— Первоначальным толчком в цепи обстоятельств, приведших к тяжкому преступлению, нередко являются поражающие своей мелочностью поступки. Жена отказалась погладить мужу сорочку. Он в ответ «забыл» поздравить ее с праздником. Тогда она нарочно пришла домой поздно. Он один выпил бутылку водки и полез с ножом.
— У Владимира Ильича есть прекрасное высказывание на сей счет, правда, в отношении политических споров, — сказал министр, доставая из шкафа один из томов Ленина с закладками на нужных страницах. — Вот послушайте:
«Всякий знает, что ничтожная ранка или даже царапинка, которых каждому приходилось получать в своей жизни десятками, способна превратиться в опаснейшую, а то и безусловно смертельную болезнь, если ранка начала загнивать, если возникает заражение крови. Так бывает во всяких, даже чисто личных, конфликтах. Так бывает и в политике».
Думаю, это высказывание применимо и в нашей сфере деятельности.
В органы внутренних дел министр пришел, имея за плечами большой опыт партийной и советской работы. Ему было неполных двадцать лет, когда избрали секретарем райкома комсомола. В то время как раз начиналось переселение горцев в хлопкосеющие районы Вахшской долины. Он проявил недюжинные организаторские способности. Затем был председателем райисполкома, секретарем райкома партии. Окончил Высшую партийную школу. Набирался опыта в комитете народного контроля.
В министерстве внутренних дел его встретили поначалу настороженно: уж слишком гражданским человеком казался многим новый министр. Но он быстро разобрался в сложной обстановке, расположил к себе всех умением замечать и поддерживать новое, прогрессивное в трудной работе органов правопорядка.
Они повстречались в аэропорту. В огромном скоплении народа трудно было разыскать знакомых. Но раскаленная, шумная людская волна словно распорядилась сама бросить их навстречу друг другу.
— Привет!.. — удивился блондин в клетчатой рубашке.
Мужчина с обрюзглым лицом не слишком обрадовался этой встрече. Но делать нечего — протянул руку.
Вскоре они уже сидели в летнем ресторане за уставленным едой и выпивкой столом. Блондин был разговорчив.
— Я здесь с субботы. Фартит. А ты что здесь делаешь?
Губы собеседника медленно поползли вниз слева направо.
— На свои поминки торопишься? — тихо выдавил он.
Блондин уловил угрозу и сразу сменил тему.
— Может, съездим в одно местечко? — спросил блондин заискивающе.
— Пожалуй. А то с тобой расставаться не хочется.
Они взяли с собой две бутылки водки и почти сразу перехватили «левака».
— Куда ехать? — спросил водитель черной «Волги».
— На улицу Айни.
Расплачиваясь, как условились, блондин небрежно бросил на сиденье лишнюю пятерку.
— Спасибо. Нечасто такие клиенты попадаются.
— Дай бог, еще встретимся.
— Завсегда пожалуйста!
Весь день Зардодханов не находил покоя. Так оплошать! Он лежал на кровати. Сердце стучало с перебоями. Со страхом прислушиваясь к нему, он думал о том, что теперь все круто осложнилось.
Зардодханов вдруг вспомнил, что с утра ничего не еЛ. Возможно, потому так муторно на душе. Он встал и заковылял на кухню. Отломил кусочек черствой лепешки, пожевал, запивая холодным чаем.
Хорошо еще, что никто не видел, как он заходил к дочери. Иначе позора не оберешься.
Снова прилег и, несколько успокоившись, даже задремал.
Сон приснился тяжелый. Будто он пришел в сберкассу за выигрышем, а ему говорят: «Ваш а облигация фальшивая».
Старик испуганно открыл глаза. В комнате было темно. Некоторое время он лежал без движения, собираясь с мыслями.
В самом деле, почему вдруг незнакомый человек на таких невыгодных для себя условиях уступил ему облигацию?
Зардодханов встал и включил свет. Легче не стало.
«Почем ваши розы?» Нет, он сказал: «Почем ваши рожи?»
Купил три букета. Кого-то он там встречал. Ах, да, актрису. Не прилетела из Москвы. Тогда он решил лететь сам.
Зардодханов силился ухватить мысль, которая не давалась ему, ускользала.
«Почем ваши рожи?»
Он заплатил за них довольно большие деньги, а потом, когда выяснилось, что актриса не прилетела, легко уступил незнакомой девушке…
Вот, вот она, эта мысль!
Покупатель сказал, что самолет задерживается. Как же так? Теперь не зима. Небо чистое. Самолеты приходят точно по расписанию.
Еще на что-то надеясь, старик позвонил в справочное бюро аэропорта.
— Скажите, московские самолеты опаздывают?
— Какой рейс вас интересует?
— Я не знаю.
— Шестьсот двадцать седьмой прибывает вовремя.
— А другие?
— Приземлились по расписанию.
— А вчера?
— Ну вы бы еще спросили, что было в прошлом году.
— Извините, для меня это очень важно.
— Вчера опозданий тоже не было.
Тревога росла. Старик даже не знал, как зовут того кучерявого блондина. И уж, конечно, понятия не имел, где его можно теперь разыскать.
— А, мальчики! — открывая дверь, кокетливо изрекла полнотелая брюнетка с толстым обручальным кольцом на правой руке. Покачивая бедрами, повела их за собой.
— Моя комната в вашем распоряжении. Отдыхайте, а я пока займусь делами.
— Погоди, — сказал блондин. — Вначале познакомься с моим другом Семеном.
— Лола. Очень приятно, — игриво улыбнулась она.
— А Валя дома? — спросил блондин.
— Грустит в своей комнате. С хахалем поругалась.
— Давай ее сюда! — И блондин подмигнул приятелю.
Чуть раскосые глаза Валентины отливали изумрудным блеском. Все звонче стучали рюмки, громче смеялись женщины.
Лола требовала анекдоты.
— Еще, Толик!
Блондин был в ударе.
— А не пора ли нам смотаться? — шепнул Семен Валентине, видя, что содержимое в бутылках на исходе…
Утром он не сразу сообразил, где находится. Когда одевался, Валентина увидела на его руке след от пулевого ранения.
— Откуда это?
— Такая уж у меня профессия. Не каждому про нее скажешь.
— Засекреченная? — догадалась она.
— Вот именно, — усмехнулся Семен.
Три недели назад он бежал из-под стражи, и сейчас его повсюду разыскивали.
Задержаться на денек у Валентины, пожалуй, было неплохо. Прийти в себя. Отдохнуть перед решительным броском к цели.
Майор Тагаев навестил своего бывшего начальника. Полковник Мирзоев встретил приветливо.
— Не соскучились еще в дежурной части? — спросил он, хитро сощурившись.
Тагаев улыбнулся.
— Так ведь и уголовному розыску с нашей помощью дышать стало легче.
— Это верно, — согласился Мирзоев. — Но дел еще, как вы понимаете, предостаточно.
Позвонил капитан Успенский.
— Заходите, — разрешил Мирзоев.
Тагаев поднялся. Полковник остановил его жестом.
— Вам это будет интересно, — сказал он, повесив трубку.
— В хищении облигаций можно подозревать любого члена семьи, — сразу приступил к делу Успенский. — Однако прямых улик нет. Даже не знаю, на кого и подумать.
— Может, виктимология подскажет? — спросил Мирзоев.
— А почему бы и нет? — сразу отозвался Тагаев. — Иногда в одном и том же лице уживаются и преступник и жертва. Попробуйте с этой точки зрения взглянуть на каждого члена семьи. Возможно, найдете для себя кое-что полезное.
— Рациональное зерно в этом определенно есть, — задумчиво произнес полковник.
В двух шагах от цели
Вызов поступил в двадцать два часа семнадцать минут от гражданки Маджидовой. Улица Дилсузи, третий проезд, дом двести четыре «Г». Драка.
