— Но, по моим данным, интересующий нас человек садился в один из первых вагонов.

— Очень возможно, — подтвердил Балашов. — Нумерация вагонов в этом поезде начинается с восьмого.

Вскоре ему перезвонили: «Вагонный начальник поезда — Варламов Сергей Константинович. Бригада сегодня вернулась в Москву шестьдесят вторым».

— Принесите учетные карточки проводников и Варламова, — распорядился начальник резерва. Колчину он сказал: — Поезд прибыл по расписанию в пять часов пятьдесят минут, и, как обычно после рейса, проводники отдыхают.

Вот когда пригодился старший лейтенант Ульянов. Теперь у майора были не только адреса проводников, но и точное описание, как лучше всего к ним проехать.

Колчин решил начать с Варламова. В новых домах по 2-й Останкинской улице телефоны еще не успели подключить.

— Ничего, — сказал Колчин. — Я везучий.

С Варламовым Колчину действительно повезло, хотя бы потому, что он оказался дома.

— Конечно, разные бывают случаи, — стал разглагольствовать начальник поезда. — Да вот, например, под Новый год поставили мы елку в штабном вагоне. Такая нарядная. А в Курске исчезла. Мать честная, украли елку! Где взять другую на перегоне Курск-Белгород за час до Нового года?.. Потом узнали, что елку перетащили в соседний вагон, плацкартный. Там компания оказалась веселее.

Больше никаких ассоциаций Курск у Варламова не вызвал.

Проводница из Медведкова тоже оказалась разговорчивой:

— Аккурат в сентябре было. Летчик сходил в Белгороде, а я разбудить забыла. И у него сон сладкий в половине пятого. Что делать?.. Ну, постучала в купе. Так, мол, и так — проехали Белгород. Думала, разнесет. А он лишь усмехается: «Чего же тогда будишь? Дайвыспаться». Я говорю: «Курск скоро». Он: «Теперь вези до Москвы…» Я больше глаз не сомкнула, хотя в Курске никто не сходил: все пассажиры до Москвы. Вот только когда это было — двадцать седьмого или раньше, не помню. В сентябре сорок седьмым — сорок восьмым два раза ездила…

— Кажется, этот… — сообщила проводница с проспекта Вернадского. — Сел в Курске, говорит: «Чаю, мать». Выпил стакан, другой. Еще неси. Ну, пожалуйста. Я такого чаехлеба в жизни не видела — до Москвы стаканов двадцать… А в купе женщина с двумя малолетками и одно место свободное. Меня смех разбирал: этот пассажир надувался, а малышам штанишки меняли. Дети всегда запоминаются. Вот еще был случай: в Евпатории села женщина с четырьмя девочками…

Но Колчину это было уже неинтересно.

— Мы часто возим одних и тех же пассажиров, — поведала проводница из Лосиноостровской, — особенно на короткие расстояния — в Тулу, Орел, Курск. Вот с одной женщиной из Курска лет десять знаемся. Она часто ездит в Москву, работа у нее такая. В Курске посадка небольшая. У них свой поезд на Москву… В сентябре, двадцать седьмого. Что же запомнилось?.. Вроде бы сел один. Веселый такой. Можно еще раз взглянуть на фотокарточку? Похож вроде. В книгу отзывов благодарность сочинил, хотя сам всю дорогу из вагона-ресторана не вылезал. Да вы эту книгу полистайте, чтобы удостовериться…

Несомненно, это был его почерк. Старательно выведенные буквы тесно прижимались друг к другу.

Те же голубые чернила, которыми были сделаны записи о винограде, хурме и гранатах в тетради с веселым весенним пейзажем на обложке.

Теперь все зависело от встречи с работниками вагона-ресторана.

— Ну что же, обменяемся мнениями, — сказал полковник Дианинов, открывая оперативное совещание. — Вот список и сведения, которыми я располагаю. Из управления Таджикглавэнерго с девятнадцатого по двадцать восьмое сентября был командирован в Харьков инженер службы ремонта Бабаев. Почти весь сентябрь находились в Краснодаре шеф-монтажник Павленко и инженер-конструктор Свешникова с завода «Таджиктекстильмаш», в Курске — наладчики этого же предприятия Воронов и Пулодов. От завода «Таджикгидроагрегат» — три человека в Ростове. Заместителя главного конструктора в расчет можно не брать — срок его командировки с первого по десятое. Но вот с конца августа на месячных курсах усовершенствования при «Ростсельмаше» находился инженер-технолог отдела главного технолога Джураев, а с двадцать третьего сентября в Ростове была экономист Власова. Курган-Тюбинское областное управление Сельхозтехники пятнадцатого сентября сроком на две недели командировало в Ростов инженера по снабжению Фазылова.

— Именно он, как выяснилось, был соседом Решетова по гостиничному номеру в Душанбе, — дополнил Саидов.

— Извините, товарищ полковник, — сказал Рахимбаев, — но мне тоже знакома эта фамилия. Уж не с этим ли Фазыловым я был в одной компании осенью прошлого года? Довольно сомнительная личность.

— Ладно, — сказал Дианинов, — будем иметь в виду. А сейчас попрошу высказаться Мансура Саидовича.

Подполковник легким движением пригладил жесткие усики.

— В первых числах сентября в Новый Афон приезжал отдыхать водитель автобуса Пименов. Работает на загородных линиях, в том числе по маршруту Душанбе — Бустонабад. В эти же сроки отдыхал в Гагре киномеханик Урунов из Душанбе. Имеет собственный дом в поселке Калинино и фруктовый сад, продает на колхозном рынке виноград, гранаты, хурму. Наконец, был в Сочи начальник узла связи Мехнатабадского района Темиров, проживающий в кишлаке Даванг, а это, как известно, не так уж и далеко от колхоза «Ватан».

— Вы сказали — Темиров? — удивленно переспросил Рахимбаев.

— Да, — подтвердил Саидов.

— Я знаю этого человека, — объявил Рахимбаев. — Совершенно исключено, что он мог на кого-нибудь произвести сильное впечатление. А ведь Решетов безоговорочно доверился кому-то.

— Что еще у вас? — обратился Дианинов к своему заместителю.

— Пока все, Владимир Сергеевич, — ответил Саидов.

— В таком случае послушаем капитана Рахимбаева.

— На уборку хлопка в колхоз «Ватан» выезжало триста четыре студента и двадцать шесть преподавателей. Фотография Решетова была предъявлена двести девяносто пяти студентам и двадцати шести преподавателям. Семь студентов по различным причинам отчислены из университета, двое — в больнице. Решетов никем не опознан.

— Плохо, — покачал головой полковник. — Ведь не на парашюте его спустили с проломленным черепом.

Рахимбаев дипломатично промолчал.

— Ну что же, — сказал полковник, — послушаем других товарищей.

Участковый инспектор Юсупов доложил:

— Топоры, идентичные предъявленному к опознанию, в Бустонабадское сельпо не поступали. Решетова в колхозе «Ватан» не видели. В начале октября дорога от правления колхоза к участку, на котором собирали хлопок студенты, была закрыта. Прокладывалась трасса газопровода. Следовательно, проехать к месту преступления можно было лишь со стороны сельсовета Чорбед.

Начальник Бустонабадского райотдела внутренних дел майор Шестопалов сообщил:

— Наше внимание привлек колхозный тракторист Вахидов. Имеет судимость за корыстное использование и разукомплектование сельскохозяйственных машин. В последнее время тратит много денег и пьет.

— Итак, — резюмировал полковник, — появились новые сведения. Не сомневаюсь, что в конечном счете они помогут в этом деле. Тракторист Вахидов — ваша забота, товарищ Шестопалов. Остальных мы проверим сами. Что же касается Фазылова из Курган-Тюбе, — Дианинов выразительно посмотрел на своего заместителя, — то этим человеком я прошу вас заняться лично. Берите новую «Волгу» и выезжайте в Курган-Тюбе.