ЯБЛОКО ПО КРУГУ

_{Повесть}

Дело казалось безнадежным. В середине октября на территории колхоза «Ватан» Бустонабадского района был обнаружен разложившийся труп мужчины с разбитой головой и затянутым на шее ремнем. Он лежал в развалинах давно заброшенной кибитки. Старики рассказывали, что ее покинул бакенщик в тот самый год, когда его единственного сына утащил под воду сом-великан. Ходили и другие легенды. Так или иначе, но кибитка много лет пустовала, и место это, пользовавшееся дурной славой, старались обходить.

От центральной усадьбы колхоза в сторону развалин тянулось хлопковое поле. Оно незаметно переходило в обмелевшую протоку, за которой когда-то и жил бакенщик.

Как обычно, осенью на помощь хлопкоробам прибыли студенты. Двое из них, парень и девушка, искали уединения и незаметно пересекли протоку.

Так был обнаружен труп. После тщательного осмотра места происшествия в распоряжении следственных органов оказалось немногое: довольно хорошо сохранившаяся одежда и топор без особых примет, на обухе которого сохранились следы человеческой крови.

Никаких документов в карманах убитого не оказалось. Первоначальными следственными действиями удалось установить лишь то, что это не местный житель.

Судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что мужчину сначала оглушили твердым предметом по голове, а затем удавили ремнем от брюк.

По республике заявлений об исчезновении человека, похожего на убитого, не поступало. Проверка в Министерстве внутренних дел СССР также пока ни к чему не привела.

Седьмого ноября выпал снег. Это было трудным испитанием для хлопкоробов. Вновь были мобилизованы на подмогу студенческие отряды. Колонны автобусов с зажженными фарами потянулись в долину.

Капитан Рахимбаев смотрел на пустынные, унылые поля, и незнакомое, смутное чувство поднималось в груди. Еще вчера вечером он меньше всего мог предположить, что утром ему придется трястись в набитом автобусе, прижимая к груди массивный портфель из желтой кожи.

Полковник Дианинов вызвал его, приказал собираться в дорогу. Рахимбаев в те дни занимался делом о краже из магазина горпищеторга. Когда стало известно, что студенты вновь собираются на хлопок, Дианинов распорядился передать дело о краже майору Колчину.

— А вы заодно подышите там свежим воздухом, — закончил он разговор. — Тоже мне рак-отшельник! В вашем возрасте не иметь семью — преступление.

Рахимбаев промолчал. Он ведь не виноват, что в свои тридцать лет не встретил близкого для себя человека. Значит, не судьба.

Полковник посмотрел на плотно сжатые, упрямые губы капитана и совсем другим тоном добавил:

— Может, эта поездка хоть что-нибудь прояснит в связи с убийством в колхозе «Ватан». Да, вот возьмите с собой, пригодится. — Дианинов протянул Рахимбаеву министерский портфель с замысловатой застежкой…

Автобус резко затормозил. Чья-то раскладушка, пристроенная в проходе между сиденьями, угодила Рахимбаеву в бок. Он недовольно сдвинул густые черные брови.

— Извините, — смутилась худенькая девушка в телогрейке с чужого плеча, доверчиво глядя на него бирюзовыми глазами. — Пожалуйста, извините.

— Давай сюда свою раскладушку, Ниночка, — сказал кто-то из студентов.

«Вот женюсь на ней, — неожиданно подумал капитан, — и доложу полковнику, что мое семейное положение приведено в соответствие с уставными требованиями жизни».

Хмурое утро неприветливо встретило студентов, раскисшая земля хлюпала под ногами. Поникшие растения с трудом удерживали на тоненьких ножках почти невесомые коробочки с хлопком. Обрывать их было трудно, мешки наполнялись медленно.

Доцент Каландаров, начальник штаба студенческого отряда, не скрывал раздражения. Его сердило все: погода, нарушенные планы, присутствие старшего оперуполномоченного уголовного розыска.

Последовавшие два теплых дня резко изменили было настрой, а потом снег с дождем снова приостановил работу на неделю. В помещении школы, где расположились студенты, стало холодно. Ту самую Нину увезли в больницу с воспалением легких.

Пребывание капитана в колхозе пока не давало никаких результатов. Собственно говоря, Рахимбаев был готов к этому и особенно не расстраивался. Он внимательно изучал окружавших его людей, проникался студенческой атмосферой.

Из преподавателей прежде всего выделил эффектную женщину с высокой прической и надменным взглядом ореховых глаз. Знакомясь, она протянула изящную, но сильную руку, представилась коротко:

— Галина Дмитриевна.

Каландаров откровенно уделял ей особое внимание, однако никто этому не удивлялся — видимо, привыкли еще в институте.

В один из дней к зданию школы подрулила зеленая «Волга» с шашечками на дверцах кабины и гребешком на крыше. За рулем сидела цветущая женщина в нейлоновой куртке на «молнии». Капитан Рахимбаев отметил ее независимый вид, прямую осанку, строгую правильность черт.

Женщина легко взбежала на крыльцо, поздоровалась с Каландаровым. Впервые за эти дни доцент улыбнулся.

— Здравствуйте, Гулчехра. А я, признаться, весь терялся в догадках…

— Ничего со мной не случится, — весело ответила она. — Дорожные знаки я уважаю.

— Познакомьтесь, — сказал доцент, представляя Рахимбаева. — Товарищ из милиции.

— Абдусаломова, — назвалась женщина, почтительно прижимая руки к груди.

В багажнике «Волги» оказались яблоки, лимоны, мешок картошки, казан с пловом, лепешки. Пока разгружали машину, доцент успел сообщить, что сын Гулчехры Абдусаломовой — студент третьего курса Камол Султанов и подобные визиты уже бывали.

— Несите плов прямо в учительскую, — распорядилась Гулчехра.

Капитан с утра ничего не ел. Но все же вежливо отказался от душистого, приправленного ароматными травами плова.

— Прошу всех желающих к столу, — сказала Гулчехра, приветливо улыбаясь.

— Ну что бы мы без вас делали? — шутливо откликнулся Каландаров.

— Пропали бы совсем, — подхватила она.

Когда колхоз «Ватан» завершил выполнение плана по заготовке хлопка, студенты принялись сворачивать свое нехитрое хозяйство.

В этот день капитан Рахимбаев опять увидел зеленую «Волгу». Немного погодя выяснилось, что Гулчехра приехала за Каландаровым.

Тяжелый, холодный вечер уныло опускался на землю. Доцент пригласил в машину Рахимбаева и Галину Дмитриевну. Капитан оказался рядом с Гулчехрой, а Каландаров и преподавательница разместились на заднем сиденье.

— Можно ехать. — Доцент откинулся на спинку сиденья.

Гулчехра привычно включила зажигание, «Волга» плавно взяла с места.

— Вы забыли про счетчик, — напомнил Рахимбаев, но женщина не ответила.

Вскоре выбрались на шоссе. Против ожидания «Волга» свернула в сторону от указателя к Душанбе.

— А вот так мы не договаривались! — запротестовал было доцент, но Гулчехра даже бровью не повела.

— Придется подчиниться, — усмехнулась Галина Дмитриевна.

Через некоторое время промелькнул районный центр Мехнатабад. В кишлаке Даванг «Волга» нырнула под виноградник и по запорошенной снегом асфальтированной дорожке подрулила к ухоженному дому с мехмонхоной[11] на втором этаже.

— Прошу, дорогие гости, в мой дом, — приветливо сказала Гулчехра.