«Вот откуда такие подробности о хурме, гранатах, винограде», — подумал Колчин.

— Да, — вспомнила девушка. — Еще он чинил часы, но это, наверное, неинтересно.

В тот же вечер Решетов вылетел в Мурманск.

— Я понимаю, что отца больше нет, — с трудом выговорила Лена. — Но в это просто невозможно поверить!..

Майор знал, что третьего октября Решетов вновь появился в столице в двадцать один час двадцать минут, и скорей всего ближайшим рейсом, в одиннадцать часов двадцать минут четвертого октября вылетел в Душанбе. Только нехваткой времени можно было объяснить, что он не позвонил дочери и не встретился с ней.

Низкое, хмурое небо проступало за корпусами многоэтажных зданий. Под ногами хрустел снег. Темнота постепенно сгущалась, наступил вечер.

«Вероятно, — думал Колчин, отправляясь на Курский вокзал, — с Решетовым что-то стряслось после того, как он сел в фирменный поезд «Рица». Стало быть, людей, с которыми он встречался до этого, можно не проверять, в том числе и мурманского знакомого».

Теперь нужно было ехать в курский совхоз «Прогресс», где Решетов закупал яблоки. Такое разрешение майор получил, связавшись с Душанбе по телефону.

В Курске было холодно. Зябко поеживаясь, Колчин вышел на привокзальную площадь и автобусом доехал до гостиницы «Октябрьская».

В половине десятого в его номере настойчиво зазвонил телефон.

— Говорит майор Плотников. Как устроились, отдохнули?

— Все в порядке.

— Тогда можете выезжать в совхоз «Прогресс». Свяжитесь там с парторгом Черкудиновым. Я ему сейчас позвоню.

Снег таял, и автобус с трудом тащился по разъезженной колее.

В дирекции совхоза Колчина уже ждали.

— Располагайтесь в моем кабинете, — сказал парторг. Он внимательно выслушал майора, горестно вздохнул: — Надо же такому случиться!

Решетова Черкудинов знал много лет. С поселком Заснеженным совхоз тоже давно связан. Поставляет на Север яблоки, помидоры, огурцы, вишни и сливы, землянику и клубнику, красную и черную смородину.

Колчин попросил составить список лиц, близко знавших Решетова. Парторг тут же написал несколько фамилий.

— Как же он попал в Среднюю Азию? — спросил Черкудинов, передавая листок майору.

— Вот это мы и хотим выяснить, — доверительно сказал Колчин. — Может быть, Рещетов здесь, у вас, кому-нибудь говорил о своем намерении отправиться в Таджикистан за виноградом, хурмой?

— Сомневаюсь, — пожал плечами Черкудинов. — У него одни яблоки были на уме.

— Шебалин, директор совхоза.

Так представился Колчину человек лет тридцати пяти с рыжей шевелюрой. С Решетовым он познакомился лет десять назад, когда еще был бригадиром. Даже пригласил как-то переехать на постоянную работу в совхоз. Но Решетов любил Север и отказался от самых выгодных условий.

— В сентябре он был таким же, как всегда, — говорил Шебалин. — Безошибочно определял сорта яблок. А как здорово он их упаковывал! На всех ящиках этикетки с голубой окантовкой, то есть яблоки высшего сорта. И уж, можете поверить, они действительно были отменными. Еще он признавал красный цвет — первый сорт. А этикеток с зеленой и желтой окантовкой у него просто не было: никогда не брал второй и третий сорта.

Перед отъездом Решетов заходил к директору совхоза. Договорились о новой скорой встрече. Больше ни о чем разговор между ними не шел.

Одним из последних в списке, составленном Черкудиновым, значился комбайнер Волков. Майор знал, что Решетов дружил с ним и даже гулял на его свадьбе.

Сообщение о смерти Решетова потрясло механизатора. Он испуганно смотрел на Колчина, сдавив руками большие уши, словно хотел преградить путь горестному известию. Волков не сразу пришел в себя настолько, чтобы отвечать на вопросы.

— Что вы можете сказать о Решетове? — спросил майор.

— Он был хорошим товарищем.

— Как вел себя в сентябре?

— Как обычно.

— Вы ничего особенного не заметили в его поведении? Подумайте, не торопитесь.

— Кажется, он говорил о дочери: пора, мол, выдать ее замуж.

— Это уже интересно.

Волков оживился:

— Ты, говорит, пригласил меня на свою свадьбу, а я тебя приглашу на свадьбу дочери.

— Не шла ли речь о винограде, хурме?

— Нет! — решительно ответил комбайнер.

— Вы не знаете, как Решетов добирался на вокзал?

— Так ведь я его на своем «Жигуленке» отвез.

— Вы это хорошо помните?

— Еще бы! Мы выехали часов в пять утра и успели к батумскому поезду.

— Не помните, какой был номер вагона?

— Где-то в начале поезда. Когда состав тронулся, я еще долго стоял на перроне, ждал до последнего вагона.

Из кабинета парторга Колчин позвонил майору Плотникову.

— Ну как дела? — участливо спросил тот.

— Скорее всего решение о поездке в Среднюю Азию возникло у Решетова в скором поезде Батуми — Москва.

— Это уже значительно облегчает ваши поиски.

— Будем надеяться, хотя в поезде ехали сотни людей и никто не оставил визитную карточку.

— Ничего, — заверил Плотников. — Вы на правильном пути. А потому советую возвращаться в Курск. Билет до Москвы мы вам закажем.

— На тот самый батумский поезд, — попросил Колчин. — Это может оказаться полезным.

— Давайте поколдуем над «ребусом», который прислал Колчин, — сказал полковник Дианинов своему заместителю.

Перед ним лежало расписание скорого поезда номер сорок восемь Батуми-Москва.

Саидов стал читать вслух:

— Отправление из Батуми в восемнадцать сорок шесть. Первая остановка в Махинджаури — в восемнадцать пятьдесят семь — на три минуты. Далее — Чаква в девятнадцать двенадцать. Тоже три минуты. Кобулети — девятнадцать тридцать две. Стоянка десять минут…

Он взглянул на полковника и усмехнулся:

— Ничего себе скорый.

— Ну это уже не в нашей компетенции, — ответил Дианинов. — И вообще, я думаю, что время движения поезда можно пропускать. Читайте лишь названия станций.

— Уреки, Супса, Ланчхути, Самтредиа, — уныло завел Саидов. — Поехали дальше: Сухуми, Новый Афон, Гудаута, Гагра…

— Так, так, — оживился полковник.

— Адлер, Хоста, Мацеста, Сочи… — Саидов вопросительно посмотрел на полковника. — Краснодар, Ростов-Главный, Таганрог-1, Харьков, Белгород, Курск…

— Дальше можно не читать, — остановил его Дианинов. — Теперь попробуем определить, откуда ехал человек, соблазнивший Решетова нашими райскими плодами.

Саидов вернулся к расписанию:

— Сухуми, Адлер, Сочи… Соблазнительно. А может, он возвращался с курорта?

— Не исключен и такой вариант, — согласился полковник и поправил очки. — Поэтому не мешало бы установить всех, кто в нашей республике получал профсоюзные путевки в города-курорты, расположенные по пути следования поезда Батуми-Москва.

— И ведомственные, — подсказал Саидов.

— Совершенно верно. Нас, разумеется, интересуют только путевки с заездом в начале сентября. Думаю, что их не так уж и много.

— Но предполагаемый убийца мог отдыхать и дикарем, — заметил Саидов.

— Тогда еще что-нибудь придумаем, — уверенно ответил полковник. — Пока же следует отработать эту версию. А я поинтересуюсь деловыми контактами с Краснодаром, Ростовом, Таганрогом, Харьковом, Белгородом, Курском. Может быть, кого-то отправляли в командировку. Да, пожалуй, еще Орлом. Ну и Тулой, хотя это менее интересно. Сколько часов идет поезд от Орла до Москвы?

— Шесть с половиной, — сверившись с расписанием, ответил Саидов.

— А от Тулы до Москвы?

— Три с четвертью.