— Это потому, что с мороза. Не верится, что есть южные города Душанбе, Ташкент… — Сомов подошел к географической карте. — Да вот они, с персиками, виноградом, хурмой. К слову, а вам нравится хурма?
— Хурма? — озадаченно переспросил Колчин. — Честно говоря, не очень. Сладкие, вяжущие плоды. На любителя.
— Говорят, очень полезные. А верно, что крупные плоды весят до пятисот граммов?
— Не знаю, — откровенно признался майор.
— Тогда перейдем к делу, — посерьезнел Сомов. — Когда совершено убийство в колхозе «Ватан»?
— Пятого или шестого октября.
— Совпадает, — удовлетворенно заключил Сомов. — Именно в это время созревает хурма.
— Не понимаю ход ваших мыслей.
— Решетов был хорошим заготовителем, — пояснил Сомов. — Если вещи, привезенные вами, будут опознаны, то в потребсоюзе вы получите полный ответ на этот вопрос.
— Вам нужно удостоверить факт, содержание и результаты предъявления для опознания, — сказал Колчин понятым.
— Мы уже в курсе, — ответил пожилой моряк в сером шерстяном свитере.
По приглашению майора в кабинет вошла полная женщина средних лет, одетая в черное.
— Здравствуйте, — произнесла она глухим голосом. В ее настороженных глазах Колчин прочел испуг и одновременно надежду.
— Пожалуйста, подойдите к столу, — предложил он.
Решетова сразу выделила желтые полуботинки намикропорке, стоявшие в ряду с другой обувью. Сорок второй размер, характерная стоптанность каблука.
— Теперь подойдите к костюмам, — сказал Колчин.
Она еле держалась на ногах, и майор взял ее под руку.
Костюмы отличались по фасону, окраске, степени носки. Решетова, не задумываясь, показала на однобортный, светло-серый костюм.
— На подкладке пиджака с левой стороны ниже кармана есть чернильное пятно.
Колчин отвернул полы пиджака, и такое пятно сразу бросилось в глаза.
Из вещей, которые должны были находиться у мужа, но не были предъявлены к опознанию, Решетова назвала портфель коричневый с двумя замками, наручные часы «Луч» в желтом корпусе овальной формы с чёрным циферблатом и оранжевый кошелек чешского производства с металлическим зажимом для бумажных денег.
Майор попросил подполковника Сомова немедленно передать ориентировку в Душанбе.
Директор районной заготовительной конторы Дементьев — пожилой близорукий человек с могучей фигурой — охотно рассказывал о своей работе.
Колчин прослушал целую лекцию о замечательных вкусовых качествах яблок. Узнал, что сорта их делятся на ранние, раннеосенние, осенние, раннезимние, зимние, позднозимние.
— Для нас, как вы сами понимаете, — увлеченно говорил Дементьев, — особую ценность представляют сорта, которые можно дольше хранить. Теперь вам понятно, почему в сентябре Решетов отправился в Курскую область за зимними сортами яблок. Он отгрузил в наш адрес четыре вагона превосходных плодов, упакованных в специальные контейнеры, и договорился в совхозе «Прогресс», что приедет за новой партией яблок, но уже позднезимних сортов, в двадцатых числах октября.
Вот тут все и началось. Решетов вернулся из Курска, одержимый новой идеей: завезти в район виноград, гранаты, хурму. Особенно его прельщала хурма, о которой в наших широтах мало кто знает.
«Есть человек, — сказал Решетов, — который поможет не только выгодно закупить товар, но и отправить к месту назначения».
«Что за человек?» — спросил Дементьев.
«Какое это имеет значение? — ответил Решетов. — Главное, что на него вполне можно положиться».
Дементьев безгранично доверял Решетову. Они много лет проработали вместе. Обычно яблоки закупались по совхозам и у населения. Для этих целей Решетову выдавались крупные подотчетные ссуды. Он всегда отчитывался до последней копейки. Вот почему и предложение о поездке в Среднюю Азию было принято.
Решетов вылетел из Мурманска третьего октября.
— Но почему вы столько времени не заявляли о его исчезновении? — спросил Колчин.
— Так ведь он и раньше выезжал на длительное время, — ответил директор. — Боялись зря опорочить человека.
— И вам не приходило в голову, что с ним могло случиться несчастье?
Дементьев растерянно развел руками.
За обедом Сомов сказал:
— Мы тут проявили инициативу. Поинтересовались в местном узле связи, не послал ли Решетов предварительно телеграмму в ваши края? К сожалению, такой подарок он вам не сделал.
— Но он мог послать телеграмму и из Мурманска.
— Допустимый вариант, — согласился Сомов. — Попробуем навести справки.
Дементьев передал Колчину общую тетрадь с пестрым весенним пейзажем на обложке. Она принадлежала Решетову и была обнаружена в одном из ящиков его стола в заготовительной конторе. Записи были сделаны автоматической ручкой, заправленной голубыми чернилами.
«Виноград используют в свежем виде как десерт, а также для сушки, приготовления соков, компотов, маринадов, вин. Ягоды обладают диетическими и лечебными свойствами…»
Колчин перевернул страницу:
«Гранаты употребляют в свежем виде, из них получают сок, экстракт, сироп, освежающие напитки, соусы».
Далее шла подробная характеристика плодов: величина, форма, окраска, сроки созревания, деление на товарные сорта, оценки по ГОСТу союзных республик, в том числе Таджикистана, советы по транспортировке и хранению.
У Решетова был красивый, убористый почерк. Записывал он все подробно, в тексте ни одной ошибки, что характеризовало его как человека вдумчивого, грамотного.
А вот сведения о хурме:
«Среди субтропических плодовых растений в СССР сравнительно молодая, но перспективная культура, что обусловлено ее морозоустойчивостью, неприхотливостью и высоким урожаем. Созревает в октябре. Крупные плоды весят от 300 до 500 г. Хранят при температуре 0–1 °C и относительной влажности 85–90 процентов от двух до трех месяцев. При более высокой температуре срок хранения сокращается».
«Да, — подумал Колчин, — Решетов хорошо подготовился к своему разговору с директором».
Вечером Колчин отправил служебную депешу в Душанбе с фотографией Василия Кузьмича Решетова.
На следующий день майор познакомился с сослуживцами Решетова.
Один из них сказал: «Я тоже работаю заготовителем. Мы с Решетовым и живем в одном доме, и дружим семьями. Василий Кузьмич был веселым, компанейским, легко сходился с людьми. О предстоящей поездке в Среднюю Азию высказался загадочно: «И одна бутылка шампанского может перевернуть мир!» Никаких фамилий не называл».
Белокурая молодая толстушка — бухгалтер заготовительной конторы — также хорошо знала Решетова. Милейший был человек. Очень любил яблоки. Принесет, бывало, и скажет: «Это дилишес, а это — антоновка». Он все называл сортами яблок. И людей тоже. Ее, например, «розмарин белый», а кассиршу потребсоюза — «бельфиер желтый» — из-за схожего цвета лица.
Были у них в конторе с легкой руки Решетова «пепины» и «джонатаны», «кальвили» и «мекинтоши». А директора Дементьева он прозвал «ренат ландсбургский».
И вот снова Колчин встретился с вдовой Решетова. Она подтвердила, что раньше у мужа не появлялось желания отправиться в Таджикистан. А тут прилетел возбужденный, какой-то странный. Быстро оформил командировку и улетел.
В Москве он должен был встретиться с дочерью Леной, студенткой университета, но даже не позвонил ей в общежитие.
Решетова волновалась, что нет вестей от мужа, однако Дементьев пока не советовал обращаться в милицию и каждый раз что-то придумывал для успокоения.
