Даже спустя столько лет у неё перехватывало дыхание, а к горлу подступала тошнота. Но Морвенна научилась прогонять эти воспоминания, научилась мысленно от них отворачиваться и обращать взор к настоящему, где её беззаветно любил муж, а она беззаветно любила его, и к их единственному ребёнку, Лавдей.

Сегодня Лавдей была здесь и радовалась празднику. Как и Дрейк, чьё бесконечное терпение и любовь помогли ей через несколько лет вернуться к нормальной жизни. Так почему же сейчас счастливые мысли, связанные с этой комнатой, каким-то образом обернулись против неё и возродили самые пугающие воспоминания?

Позади неё, совсем рядом, послышались тяжёлые шаги. От знакомого звука она невольно покачнулась. Вцепилась в каминную полку и обернулась.

Морвенна увидела высокого мальчика, почти юношу. Лицо было толще всего остального; близорукие поросячьи глазки в очках превратились в щелочки из-за жировых отложений, вся кожа в прыщах. На голове росла очень короткая и жёсткая коричневая шёрстка. Одет он был в красный бархатный сюртук с позолоченными пуговицами, застёгнутыми от горла до самого низа, чёрные шёлковые панталоны и лакированные туфли. Он пристально смотрел на неё. От него пахло Осборном Уитвортом.

Толстые губы приоткрылись и издали звук.

— Добрый вечер, мама.

Когда в полночь Эндрю Блейми покидал Тренвит, Клоуэнс проследовала вместе с ним к ожидающей лошади. Музыка доносилась до их ушей, оживляя ночную тишину.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться до Фалмута? — спросила она.

— О... часа четыре. Или около того. Ветер с траверза — и то хорошо.

— Берегись разбойников.

Эндрю похлопал по закреплённому у седла пистолету.

— Пусть только сунутся.

— Долго ты пробудешь вне дома?

— Точно не могу сказать, в последнее время одни прощания и встречи.

— Сообщи, когда получишь следующий отпуск.

Эндрю помешкал.

— Разумеется. Да. Конечно. Само собой.

Конюх удалился.

Эндрю погладил лошадь по морде, но пока не стал садиться.

— Надеюсь, что... как же её зовут... твоей тётушке Морвенне Карн, надеюсь, станет лучше. Странно вот так свалиться на пол.

— Мы уложили её в постель и дали выпить горячего. Её стало трясти, как только она пришла в себя. Наверное, переутомилась. Хотя доктор Энис думает, что она пережила потрясение. Я спросила у мамы, что это значит, но ей не очень-то хотелось говорить на эту тему.

— Что ж, пожалуй, мне уже пора.

— Эндрю, — начала Клоуэнс.

— Да?

— Мне кажется, теперь ты знаешь имя другого юноши, которого видел в доках Плимута тем вечером.

— Здесь то есть? Да. Пол Келлоу. Я спросил. Хотел с ним поговорить. Разумеется, не о том! О том лучше забыть.

— Я очень рада, что ты так считаешь.

— А какой толк говорить? Теперь это уже не поможет парню, которому всадили нож в брюхо.

Клоуэнс вздрогнула.

— Надеюсь, ты не станешь упоминать о своем подозрении кому-либо.

— А я-то думал, — шутливо произнес он, — ты ушла с праздника, чтобы лично со мной попрощаться! Имел виды на свою хорошенькую кузину!

— Ох, Эндрю...

Он поцеловал её.

— А почему бы и нет. Кузены могут стать друг другу больше, чем просто кузенами. Тем не менее, я не слишком расстроился, мне всего лишь любопытно.

— Любопытно?

— Касательно того, кому из двоих негодяев повезло, что ты с таким рвением его защищаешь. Если не Стивен, то Пол! Или ты всё ещё питаешь слабость к Каррингтону? Обещаю, что ничего ему не расскажу!

Она покачала головой.

— Не спрашивай, Эндрю. Всё равно...

Он отвязал поводья от коновязи.

— Ты правда моя единственная и любимая кузина... Наверное, мне следует тебе кое-что рассказать. Если сперва пообещаешь нигде не повторять услышанного — особенно моим родителям.

— Что именно?

— Поклянись, что сохранишь это в тайне.

— Ну разумеется, клянусь! Но в чём дело?

Он задумался, глядя во тьму ночного сада.

— Через два дня всё и так выяснится, поэтому... Но можно рассказать и чуть пораньше... Почему же я рассказываю об этом тебе, Клоуэнс? Только потому, что чуточку в тебя влюблён. Можешь списать всё на спиртное! Истина в вине!.. Кузина, я не вернусь завтра с рассветом на судно.

Она уставилась на него, решив, что он изрядно набрался.

— Второй офицер «Графини Лестер» уже не объявится! Пакетбот отчалит без него. Капитан Уэст будет в ярости. Знаю, мне следовало ему сообщить, но сделай я это, моментально бы всё предали гласности, и тут же объявились бы судебные приставы!

— Эндрю, о чем ты говоришь?

— Помни о данном обещании!

— Да-да, я помню о своём обещании, но что происходит? Я в полной растерянности! А ещё напугана!

— Что ж, не секрет, какое жалкое зрелище представляет собой молодой человек, который трезво и неуклонно продвигается по службе на королевских пакетботах. Но именно этот юноша, кузина, никогда особо и не отличался трезвостью и постоянством. Посему он и влез в долги. И на сей раз долги весьма значительные. Лишь моя должность и гарантированное жалованье спасают от ареста имущества. Но теперь я пообещал больше, чем смогу вернуть после двухнедельного плавания. Поэтому я подсчитал, что в любом случае к концу октября потеряю должность и к тому времени уж точно буду томиться в тюрьме!

— Но Эндрю...

— Поэтому я и решил отправиться в путешествие, пусть даже слегка опасное, но всё же оно принесет мне денег побольше, чем служба на пакетботе... — Он тронул её за плечо. — Не думай, что не знаю, как это расстроит моих родителей. Не думай, что я не принимал помощь отца, чтобы выбраться из финансовых передряг. Но так не может продолжаться. Я написал им письмо, которое будет ждать их дома. Оно меня не оправдает, но хотя бы даст объяснение. Когда я вернусь...

— Но куда ты направляешься?

— Разве я не сказал? Наверное, лучше и не говорить! Неделю назад я встретился со Стивеном Каррингтоном в Фалмуте. Мы немного пообщались в «Гербе короля», и я рассказал ему о своих трудностях. Тогда он поведал мне, что собирается отплыть в Геную на двух кораблях, набитыми бочками с сардинами, и предложил командовать его новым судном, построенном на прошлой неделе в Лоо. Жалования не будет, пока сами не заработаем; но есть вероятность получить высокую прибыль. Моё судно сейчас в Пенрине; его привёл Стивен. Я отчаливаю с утренним приливом, чтобы забрать груз в Меваджисси; затем мы отчалим и постараемся держаться вместе; на островах Силли я встречусь со Стивеном. Он прибудет из Сент-Айвса. Мы не вернёмся до марта, но если всё пройдёт гладко...

— Эндрю, а ты не подумал о продвижении по службе на пакетботе? Как и отец, ты мог бы...

— Думал постоянно, дорогая кузина. Пусть я покажусь тебе слегка скудоумным, но сделать это не так-то просто.

— Ох, Эндрю, я не хочу, чтобы ты в это ввязывался! Если ты...

— Лучше бы я тебе не рассказывал. Нелегко держать это в тайне аж двое суток, но теперь всё зависит от нас двоих. — Он вновь приблизил к ней лицо. — Посмотрим, оказался ли я таким дураком, каким ты меня считаешь. Но многие молодые люди грешат по молодости. Дожить до тридцати, а потом жалеть, что в молодости не развлекался. Я наслаждаюсь жизнью. Много пью, распутничаю и играю. Поэтому отец сердится, а матушка беспокоится; и может, только к лучшему начать с чистого листа, может, это поможет охладить мою горячую кровь. Стивен — настоящий герой, пусть даже и засаживает иногда нож слишком глубоко... — Он ещё раз её поцеловал. — Знаешь, ты ведь правда очень, очень красивая.

— Эндрю, я сдержу обещание, но...

Он взобрался на коня, который покачнулся под его весом.

— Ты напишешь? — спросила Клоуэнс. — Напиши, если получится. Мы с нетерпением будем ждать вестей.

— Если получится, — ответил Эндрю. — Мы можем зайти в какой-нибудь порт между Сент-Мэри и Генуей только в случае крайней необходимости... Но я постараюсь. Кстати, знаешь, как зовётся мое новое судно? А ну-ка, угадай с двух попыток.