А в-пятых, ещё одна неприятность, постигшая Джорджа этим летом — смерть мистера Роуза, — не лишила его решимости раскрыть ограбление дилижанса, и хотя доказательств не было никаких, Джорджа не покидало убеждение, что Стивен Каррингтон к этому причастен. Было в этом самодовольном и дерзком морячке нечто такое, что как нельзя лучше подходило для участника дерзкого ограбления. И к тому же в нём принимал участие флотский лейтенант. Разве не естественно для Стивена сыграть подобную роль? Пусть пока что доказательств нет. Но при более тесном знакомстве, в особенности если вовлечены деньги, возможно, доказательства появятся — за или против.

В общем, Джордж не сожалел о щедрости в отношении молодого человека.

А молодой человек вернулся домой, переполненный восторгом от своего успеха. Он рассказал обо всем Клоуэнс, поедая ячменные лепёшки, которые она испекла к его приходу.

— Вот видишь, — сказал он под конец, — я был прав. То его приглашение было знаком, что он хочет стать нашим другом! Я рад, что пошёл к нему, Клоуэнс, рад, что пошёл, а не написал, это было бы совсем не то же самое. Боже ты мой, это же значит, что я и впрямь стану судовладельцем! Поверить не могу! Всего за год. Три судна, если не больше! Назовём компанию «Судоходство Каррингтона»!

— Подожди до завтра, Стивен, — ответила Клоуэнс. Тщательно прочти договор, который он тебе подсунет. Не думай, что я за тебя не рада, то есть за нас, просто, видишь ли, я лично не питаю к нему неприязни, но в Корнуолле он заслужил определённую репутацию — что дерёт с должников три шкуры.

Стивен уставился на неё.

— Может, такой репутацией стоит гордиться. Драть три шкуры — вроде звучит мерзко, но возможно, это означает лишь, что он хорошо ведёт дела и ожидает от других того же. Вокруг слишком много лентяев и нерях. Может, просто Джордж Уорлегган не хочет с ними связываться, а если так, то мне не в чем его винить. Ох, я знаю, твои родители о нём невысокого мнения, и Джереми вроде бы тоже, но всё это не касается деловых вопросов. Это из-за твоего отца и Элизабет, жены Джорджа, и твоей матери, и всяких мелких ссор за многие годы. Это не касается деловых отношений, просто ревность, неприязнь и личная вражда, мы тут не при чём. И если бы мне пришлось выбирать...

Он умолк.

— Если бы тебе пришлось выбирать?

Стивен хотел сказать, что он предпочёл бы скорее богатого коммерсанта вроде Джорджа Уорлеггана, чем мелкого землевладельца и хозяина шахты вроде Росса Полдарка, но здравый смысл вовремя подсказал остановиться.

— Если бы мне пришлось выбирать, я бы предпочёл жёсткого в делах человека, чем мягкого.

— Но справедливого. Который смотрит на других, как на людей, а не как на колесо в телеге. Отец говорит, что это основной недостаток Джорджа.

Стивен щедро намазал лепёшку маслом и подождал, пока оно расплавится, прежде чем откусить.

— В море далеко не уйдешь, если будешь думать подобным образом. Только если относиться к команде по-человечески, она будет работать как следует... Но нужно быть жёстким, потому что таков уж мир и таково море... И всё равно, всё равно, иметь в друзьях богатого банкира — ещё не значит делать всё, как он. Достаточно получать прибыль.

— Эти тебе нравятся больше? — спросила Клоуэнс.

— Что?

— Я решила приготовить немного по-другому.

— Да... да, наверное. Они слаще. Но ты же знаешь, мне нравится всё, что ты готовишь.

— Я готовлюсь к тем временам, когда тебе станет труднее угодить, когда исчезнет восторг.

— С какой стати ему исчезать? Ты вроде бы никогда не была такой унылой.

Она улыбнулась. Взгляд был задумчивым.

— Мне кажется, ошибочно принимать точку зрения родителей насчёт какого-то человека, — сказала Клоуэнс. — Судить стоит лишь по делам... Во время первой встречи с сэром Джорджем, он вёл себя грубо и несдержанно, хотя признаю, я вторглась в его дом и он был слегка ошарашен, но после этого всегда был любезен, пусть и холоден, как будто хотел бы меня полюбить, но не должен. Пару раз я заметила его взгляды украдкой. Не думаю, что он так холоден, как притворяется... Уж точно не могу сказать, что он мне неприятен. Дело лишь в том, что я слышала. И не только от родителей. Он славится беспощадностью в делах. И потому его страшатся. Многие мелкие лавочники графства из-за него разорились. А если человек потерял работу и говорит нелицеприятные вещи о том, как её потерял, то больше он работу в Корнуолле не найдёт — потому что Уорлегганы не позволят.

Стивен вытащил несколько крошек из дырки на месте клыка.

— И откуда ты всё это узнала, если не от родителей?

— Стивен, мне двадцать лет, и всю жизнь я провела в Корнуолле. Даже живя под присмотром родителей, можно услышать много разного о значительных людях графства.

Через несколько секунд Стивен довольно мрачно спросил:

— И ты не веришь, что я могу принять его помощь и не стать при этом его марионеткой?

— Нет, я этого не говорю. Просто будь осторожен.

— Ага, — отозвался Стивен, прекрасно осознающий, что лёд, на который он ступил, гораздо тоньше, чем думает Клоуэнс, — это уж точно.

После долгого запоя Бен Картер стряхнул овладевшую им тоску и пошёл прогуляться к утёсам. Уже много месяцев он не ходил этим путем. От долины Сол нужно подняться влево, к Тревонансу и Сент-Агнесс, обогнуть земли Тренвита, и за Плейс-хаусом направо поведёт тропа, по которой ходили уже столетия, так что даже новые владельцы, Поупы, не возражали, пока путники их не беспокоили. Или можно подняться направо, на ещё более крутые утёсы над пещерой «Тюлений провал» около Скалы Королевы, а потом спуститься к бухте Нампары. Бен выбрал именно этот путь.

Уже девять дней он не появлялся на Уил-Лежер и знал, что просто не может отсутствовать дольше. Да и по отношению к Полдаркам некрасиво не сообщить им о себе, а оставить на милость соседских сплетен. Нужно с ними встретиться. Вполне вероятно, даже скорее всего, его уже решили уволить, чтобы поставить на его место Марка Дэниэла-младшего или ещё кого. Ни одна шахта не может положиться на капитана подземных работ, отсутствующего без серьёзной причины больше недели, а перед этим появившегося на работе пьяным.

Но Полдарки есть Полдарки, а он их крестник, а потому не исключено, что они по-прежнему готовы принять его обратно, если он захочет. И во время этой прогулки он должен решить, хочет ли, если предоставится такая возможность.

Всю жизнь проведший в одиночестве, человек, предпочитающий собственное общество чьему-либо ещё (ну, почти), он жил по-своему, не как все — мастерил и настраивал свой орган, заработанное в мелких личных забоях отдавал матери на пропитание, а больше ему и не надо было, и лишь Джереми убедил его — пожалуй, слишком усердно — заняться открытием Уил-Лежер и занять на шахте солидную должность. Вполне возможно, что без него старые выработки Треворджи, которые теперь стали самой прибыльной частью шахты, никогда бы не нашли. Он стал частью успеха Полдарков. А кроме того, сблизился с Клоуэнс и её брак со Стивеном воспринимал как трагедию.

Теперь он стремился вернуться к одинокой жизни без обязательств, когда был сам себе хозяином, хотя не сказать, что хозяином многого. Но в последние два дня, выходя из запоя, он гадал, можно ли на самом деле вернуться к той беспечной жизни. Бен признался себе, что ему нравилось на Уил-Лежер, пусть это и шло вразрез с его глубочайшим убеждением, что никто не должен никому приказывать, как он не принял бы подобного по отношению к себе. Но поработав в такой системе, он уже не испытывал к ней отвращения. Можно ли вернуть время вспять?

Стоял пригожий день с лёгкими облачками, громоздящимися в колонны. Настало время полного прилива, и море лизало скалы и обрамляло искрящейся синевой берег. Песка как будто и вовсе не осталось в мире. Над скалами висела тонкая пелена тумана. Ветер то принимался, то затихал, порывами в разных направлениях.