– Россказни? О чем вы, Ваше Сиятельство?! Скажу честно, жениться я не собираюсь, и уж тем более ради получения титула, вешать на себя обузу в виде должности бургграфа и немаленького города, тоже и уж тем более не пойду на полный вассалитет. Мой выбор встал на лен Блут-Адер из-за небольшого бонуса, а именно дома в столице. Я же собираюсь учиться в Королевской Академии, вот и подумал, что этот дом в столице может оказаться очень кстати.

– Дом в столице?! Поместье Адер – это бонус?! Ну, удачи вам, барон, с этим бонусом…

Сдавив меня в своих медвежьих объятьях, Храм, буквально, затолкал меня в мой экипаж. При этом еще и постоянно приговаривая:

– Не надо, Ваша Милость, не надо! Не стоит оно того, вот как Боги святы, не стоит.

То, что «оно» и на самом деле того не стоит, я и сам прекрасно понимаю, но как же меня это все достало, а ведь всего четыре дня пути позади, а нервов уже не хватает. Теперь я понимаю герцога, решившего отправить в этом году караван в Королевскую Академию Магии немного пораньше.

Сколько раз за эти дни мне хотелось схватиться за клинок и нашинковать в капусту всех этих «благородных» и их отпрысков. А тут вот не сдержался, дал волю чувствам и как результат, троица великовозрастных недоумков валяются в крови посреди дороги и вокруг них бегают целители, пытаясь срастить им переломанные кости, вырастить новые зубы, взамен выбитых и приживить пару отрубленных рук. А караван опять встал, но на этот раз уже из-за меня, точнее из-за моих действий.

А ведь знал, вернее, чувствовал, что именно так все и будет. Знал еще четыре дня назад, когда оказался на месте сбора каравана, когда только еще увидал этот огромный табор, из сотен разумных, десятков карет, возков и телег, лошадей и прочих «скакунов». Знал, еще тогда, когда только в первый раз увидал это сборище «высокородных» сынков и дочек, эти толпы прислуги, телохранителей, сопровождающих и провожающих, когда увидал высокомерные взгляды, бросаемые этими будущими студентами друг на друга и на все окружающее их «быдло». Знал, чувствовал, но не придал этому значения, посчитав, что строгая дисциплина, которая должна царить в таком большом караване, все расставит по своим местам. О, Боже, как я ошибался!

А началось все с того, что вовремя караван не вышел. Сначала дожидались каких-то «опоздунов», потом охрана каравана пыталась, именно что пыталась, потушить с десяток возникших между дворянчиками конфликтов, кто за кем должен идти, затем какой-то маркизик решил, что он проголодался и десяток слуг начали накрывать ему на стол, а все стояли и ждали, пока он набьет свою утробу. Потом к этому идиоту присоединилось еще человек десять, красуясь друг перед другом количеством блюд и столовой утварью, выпячивая богатство и власть своих родителей. «Караван-баши» носился как угорелый, бледнея с каждой минутой, но ничего не мог, а может быть просто боялся, сделать. Я, правда, ничего этого не видел, так как бессовестно дрых, после бессонной ночи, в своем экипаже, а рассказали мне об этом, когда я проснулся и удивился, что мы все еще стоим на месте, мои охотники. Зато их рассказ был очень живописным и подробным. У моих спутников все происходящее вызывало смех, а вот мне было совсем не до смеха, я уже с тоской представлял себе, на сколько затянется наш путь, ведь двухнедельный переход, если ничего не поменяется, грозит вылиться в, как минимум, месячный. А это значит, что в Академию мы попадем в числе последних, времени на обустройство и ознакомление со столицей не будет, а наша итоговая проверка и зачисление будут проходить в авральном режиме.

К вечеру караван протащился, дай Бог, километров тридцать. Никакого порядка, никакой дисциплины, каждый идет сам по себе, захотел отдохнуть – встал, захотел перекусить, и вот уже толпы слуг бегают с вязанками дров, тащат котлы и тарелки. Более-менее порядок царит только в хвосте каравана, где собрались простолюдины, дети мелких торговцев, ремесленников и крестьян. К которым, не желая барахтаться во всем этом высокопоставленном болоте, примкнул и я. И это, даже не смотря на появившийся на дверях моего экипажа баронский герб. Да еще выделялся воинской дисциплиной небольшой отряд герцогских гвардейцев, охранявших с полдесятка крытых возов.

За четыре дня пути наш караван прошел почти полторы сотни километров и стал на десяток дворянчиков меньше. На второй день пути выяснение межаристократических отношений перешло на новый уровень, недоросли взялись за шпаги и мечи. Результат – десяток трупов, зато появилась хоть какой-то порядок, обозначились неформальные лидеры и молодые дворяне начали собираться вокруг них, установилась какая-никакая, а иерархия отношений. Зато появилась новая проблема, выяснив отношения между собой, аристократы обратили свое внимание на простолюдинов. С обычаями, правилами и нравами, царящими в Королевской Академии, все уже более-менее знакомы, вот и начали дворянские недоросли подбирать себе слуг, любовниц и просто шестерок на время учебы в Академии. Пропускной режим в Академии, как мне сообщили, очень строгий, посторонних на ее территории не допускается и даже дети герцогов и королей, обучающиеся там, предоставлены сами себе, лишены заботы профессиональной прислуги, это конечно, если живут они на территории Академии, а не в городе, хотя, первый курс находится на казарменном положении, только со второго семестра второго курса студентам разрешено селиться в городе. Вот и начали рыскать по той части каравана, что возглавил мой экипаж, доверенные лица этих самых дворянчиков, подыскивая, ну не вассалов конечно, но что-то подобное, для своего господина, а заодно и приглядывая, где что плохо лежит, или просто «не по чину» его владельцу.

Вот сегодня, когда караван встал на ночной отдых, хотя еще можно было часа два идти, но какому-то маркизику приспичило поохотиться, его егерь, видите-ли, нашел оленя-красавца, рога которого, не егеря, оленя, ну очень нужны маркизу, наконец-то и я сподобился попасть под эту «экспроприацию незаконно имеющегося». Пара охранников какого-то виконта, ни капельки не сомневаясь и не обратив внимания на гербы на экипаже, попыталась увести наших коней, да еще и обматерили Крууса, который как раз в это время их кормил. нежная и ранимая душа молодого охотника не вынесла подобного обращения и оба «экспроприатора» еле уползли к своему хозяину. Я только посмеялся, наблюдая как парень вбивает в тупые головы правила этикета и «чинопочитание». Думал на этом все и закончится, вот и отправился к нашему «караван-баши», поговорить, выяснить дальнейшую дорогу и узнать, наконец, на кой нам сдалась почти полусотня охраны, приставленная герцогом, чего надо опасаться и чего сторониться. Караванщика нашего я нашел в очень плохом настроении, злить человека еще больше, я не стал и повернул обратно и как выяснилось очень вовремя. Еще на подходе к нашей стоянке я обратил внимание на какой-то ни такой шум, кто-то прямо-таки визжал, кто-то нагло смеялся и слышались буцкающие удары. Пробравшись через толпу, обступившую наш небольшой бивуак и поняв, что происходит, я буквально взбесился. Какой-то тщедушный павлин, накрашенный как гулящая девка, размахивая кинжалом, хлестал по щекам Крууса, который краснел, бледнел, но не смел ответить, а два великовозрастных дитятки в дворянских тряпках, буцкали Храма с Шрамом, которые только прикрывались и багровели от ярости. Ударить чужого слугу или вассала, это значит нанести кровное оскорбление его сюзерену. Почему мужики не отбиваются, я понял сразу, поднять руку на дворянина, для простолюдина, это однозначно отправиться на виселицу. Вот меня и перемкнуло. Как в моей руке оказался клинок, я теперь и не вспомню, зато навсегда запомнил бабский визг того виконта, когда его руки оказались на земле, отсечённые одним ударом. Тут я был в своем праве, первым оружие обнажил не я. А вот с той парочкой, что мордовала охотников этот номер уже не прошел бы, это Подруга, почти моментально привела меня в чувства. Поэтому я просто переломал им руки и повыбивал зубы, ну еще, возможно, ребра и челюсти. Шелковые тряпки оказались очень слабой защитой от моих кулаков. А вот когда я уже начал играть в футбол бесчувственными тушками, Храм меня и сграбастал в свои лапы и утащил в наш экипаж, успокаивать.