Небольшой домик был чисто прибран, все в ней говорило о достатке хозяев и о том, что жизнь у них более чем сносна. Женщине едва ли было больше двадцати лет. Она смотрела на мирно почмокивающий розовый комочек и улыбалась – той особенной улыбкой, какую можно видеть только на лицах счастливых матерей. Муж, как сказала хозяйка, вот уже как две недели, как уехал в соседний городок, где у него престарелые родители. В доме только она и старшая сестра мужа, помогающая ей по хозяйству и с ребенком. Так что, присмотреть за Индаром они не отказались и пообещали, что до утра из дома его не выгонят. Перед уходом мне предложили стакан вина и нехитрую закуску. Предложено это было от чистого сердца, так что, отказываться и обижать хозяек я не стал.

Пока сестра мужа хозяйки собирала на стол, я с умилением смотрел, как молодая мамочка кормит грудью девочку. Нравы в Империи достаточно свободные и обнаженного тела, да к тому же, если оно еще и красивое никто не стесняется, ну а уж вид любящей кормящей матери, может вызвать только умиление.

Не знаю когда, но в какой-то миг что-то изменилось. Молодая мама, все так же продолжая нежно и мягко улыбаться, стала прижимать к себе ребенка все сильнее и сильнее. Ее рука, поддерживающая крохотную головку, еще слишком слабую, чтобы самой дотянуться ротиком до соска, прижимала девочку к мягкой и полной груди со всевозрастающей силой. С прежней улыбкой – но теперь какой-то застывшей и мертвой – мать наблюдала, как розоватое личико погрузилось в ее округлую, полную молока грудь. Ребенок забился, задыхаясь, однако мать словно бы ничего не замечала. Она продолжала напевать тихую и ласковую материнскую колыбельную даже тогда, когда крошечные ручки и ножки завернутой в одеяло девочки забились в агонии. Только тогда я очнулся от какого-то наваждения и рванулся к женщине, вырывая из ее рук чуть живое тельце. И в тот миг из соседней комнаты раздался полный ужаса крик. А еще через секунду в комнату ввалился полыхающий Индар.

От сотника шел чистый, плазменный жар, выжигающий вокруг даже самую незначительную тьму, убивая все тени. Мига оказалось достаточно, чтобы я смог разглядеть возвышающуюся посреди комнаты уродливую фигуру. Нет, это был не человек, ничего человекоподобного в фигуре не было. Большая, вытянутая голова, точнее череп, на котором еще, а может быть уже, видны остатки мяса и кожи, напоминала птичью. Несоразмерно длинное тело, на коротких, выгнутых, как у жабы лапах, длинный хвост, с острым шипом на конце и огромные крылья как у летучей мыши. Существо свободно перемещалось по комнате, проходя и через живые и неживые предметы, единственное, что не могло повторить этот трюк, это тот самый шип на конце хвоста. Он единственный был материальным, а все остальное было всего лишь тенью, призраком, где-то плотнее и почти не прозрачным, а где-то лишь слабым маревом. Исходящий от Индара свет высветил эту тварь во всей ее красе.

Дикий визг твари буквально свалил меня с ног, зато сотник не растерялся и бросился на призрачное существо, обхватив его своими пылающими руками. Я думал, что Индар просто проскочит сквозь эту Тень, но нет, его руки плотно сжались на горле твари. Я попытался ему помочь, но лишь ловил пустоту, вот мои-то руки, как раз и проходили сквозь тварь не встречая преграды.

Пламя и Тень боролись между собой, ни одна из сторон не могла взять верх, а я стоял с клинками в руках и не знал, что делать.

– Сергар, шип, отруби шип! – прохрипел-прорычал Индар.

Я уже несколько раз пытался поразить тварь мечом, но безрезультатно, поэтому почти ни на что не надеясь, рубанул по кончику хвоста. Визг на грани инфразвука опять свалил меня на пол, зато я явно почувствовал какое-то сопротивление клинку. С трудом поднявшись на ноги, я выбрал момент и нанес еще один удар, в том самом месте, где призрачный хвост переходил в черный наконечник. На этот раз было не только ощущение какого-то сопротивления, нет, я почувствовал, как клинок рассекает кожу и кость, твердую как железо.

Очередной визг твари стал ее прощальным приветом. Едва шип отделился от тела Тени, как та начала истаивать буквально на глазах, выгорая в пламени, охватившем сотника и оседая на пол серым пеплом. Я приходил в себя от последствий визга Тени, когда Индар спросил.

– Сергар, что у тебя за клинки? – только сейчас я увидел, что оба моих меча горят тем же самым плазменным светом, что и руки Индара.

– А что у тебя за руки? Я так понимаю, что это подарок твоей Мораты. Потом расскажу, тут не место и не время. – добавил я вспомнив о огненных каплях, поглощённых телом Индара и моими клинками. – Ты это… давай затухай и надо помочь девушкам.

Вот только похоже, что помогать надо было не им, а нам, точнее Индару. Обе женщины, и пришедшая в себя молодая мама и ее золовка стояли на коленях и пытались хотя бы прикоснуться к Индару.

– Сотник, похоже, что Храм Мораты обрел своего Верховного Жреца и первых адептов.

– Ты это сейчас о чем, сотник?

– В тебе, так же как и в этих мечах, частичка Силы, а может быть и самой сущности богини Мораты.

– А в твоем кольце?

– А при чем тут мое кольцо? – устало спросил я и опустил глаза.

Н-да, похоже, что мое приключение в этом Мире подходит к концу. Камень в перстне пульсировал как бешеный, озаряя небольшую комнатку всполохами красного пламени. Если бы не свет, все еще идущий от Индара, я бы это и сам заметил. Только одно непонятно, мне говорили, что я должен найти какую-то Сущность, перстень мне поможет и заключит ее в себя. Но тварь-то сгорела, развоплотилась в огне, если только… Я поднес кольцо к валяющемуся на полу шипу. В тот же миг багровое пламя окутало костяшку и она исчезло. Зато камень в кольце стал совершенно черного цвета, лишь иногда по нему прокатывались темно-красные волны.

Мы с Индаром были настолько опустошены и морально, и физически, что практически не обращали внимания на женщин. А вот они внимательно прислушивались к нашему разговору очень внимательно.

– Господин, вам надо срочно идти в Храм. Если ваш друг прав, то Мората примет вас. Люди должны знать, что у них теперь есть защитник против Иджлиса. – восторженно протараторила золовка хозяйки.

– А ведь она права, Индар. Ты как, готов стать Верховным жрецом Храма Мораты?

– Да там и без меня желающих полно. Вон сколько времени уже Конклав заседает, делят теплое местечко.

– Боюсь, что решение того вопроса стоит вне пределов компетенции Конклава. Богиня сама решает, кто достоин, а кто нет, стать ее Голосом в этом Мире. Возьми мои мечи, Индар. – прохрипел я. – Похоже, что я в этом Мире задержусь ненадолго. – реальность вокруг меня начала расплываться, сквозь стены домика начали проступать каменные плиты с розоватыми прожилками орихалка, а в голове зазвучал голос моей нейросети. Ноги мои подкосились и я рухнул на… нет не рухнул я на пол, а воспарил куда-то в высь, поднимаясь все выше и выше, пробил слой облаков и оглядел планету из Космоса. Но все это только для того, чтобы спустя мгновение камнем рухнуть вниз. Сознание мое провалилось в серое Ничто, а в спину уперлось что-то твердое и холодное.

Холодно! Почему так холодно?! Такое ощущение, что кости и те промерзли и вот-вот хрустнут, да и развалятся. Да и жестко, я бы сказал очень жестко. А ведь у этого странного Императора, даже лежа на голом камне, я никаких негативных эмоций не испытывал. Неужели меня опять забросило черт знает куда?! Хотя… нет, нейросеть вон что-то бормочет, еще бы понять что. Нет, ну все же, как холодно-то, даже мозги и те замерзли. Но, раз я слышу нейросеть, значит я в своем теле, а это уже радует. Ха! В своем теле! А какое оно мое тело-то? Какое из них считать своим? За все эти годы, я их уже столько поменял, столько раз меня переделывали и модифицировали, укрепляли и улучшали, что я уже и не знаю, что считать своим телом! Да и хрен с ним, философ из меня никакой, от слова «совсем», так что, размышлизмы на тему, что первично тело или сознание, опустим. Блин, но почему так холодно-то?! Еще и нейросеть что-то там булькает да шипит, по-человечески объясняться разучилась что-ли?! А может, это я ее не понимаю?! Ё-моё, да что происходит-то!