Последний инструктах перед десантированием и почти вда десятка индивидуальных капсул, широким веером, разлетаются от бота в сторону поверхности планеты. Скудная телеметрия с датчиков капсулы, идет сразу на нейросеть. Скорость полета, скорость ветра, температура внешней обшивки капсулы и окружающего пространства, ну и примерные координаты приземления. По идее, тут должна быть еще и карта местности, но это ведь не обычная планета, тут девяносто девять процентов поверхности скрыто «туманом войны», поэтому, никто не знает и даже не может предсказать, что ждет меня по приземлению.

Альтиметр показывал что-то около четырех километров, когда механический голос слабенького ИскИна капсулы вдруг сообщил:

– Внимание! Ракетная атака. Выполняю маневр уклонения… отстрел имитаторов. Имитаторы отсутствуют, защитное поле тридцать два процента, личному составу приготовиться к столкновению. Три… два… один!

Удар, скрежет раздираемого металла, капсулу бессовестно закручивает вокруг своей оси, а еще спустя несколько мгновений, ее, и так крутой спуск, превращается в беспорядочное падение. Последнее что я запомнил, это резкий рывок, как будто кто-то решил сыграть с моей капсулой в футбол и наподдал ей ногой. И опять механический голос ИскИна.

– Задействованы тормозные паращюты. Эффективность двадцать четыре процента. До соприкосновения с поверхностью планеты двенадцать секунд.

Огромный серо-коричневый спрут отчаянно пытался выбраться из-под той горы металла, что рухнула на него со стометровой высоты. Пара толстых щупалец очень медленно, словно в замедленной съемке, выползла из-под десантной капсулы и неуверенно покачалась в воздухе, ухватилась за выступающие из корпуса дюзы тормозных двигателей, пытаясь поднять ее. Но, сделали только еще хуже. Семи тонное изделие имперских оружейников, зашаталось и повалилось на сторону, прижав сразу несколько щупалец к земле. Раздумывал я недолго, за последний двадцать минут это был единственный и, пожалуй, самый лучший момент, чтобы покинуть капсулу. К счастью, пиропатроны сохранились и легко отстрелили аварийный люк. Трехсоткилограммовая шайба крышки люка словно запущенный умелой рукой «блинчик» запрыгала по утрамбованной земле, чтобы словно гигантский топор врубиться в одно из восьми основных щупалец спрута, снеся добрую его треть. На этом мое везение и закончилось. Напрасно я поторопился вылезть из капсулы, беспорядочно бьющий во все стороны обрубок, словно древний таран саданул меня в грудь. Вместе с убегающим куда-то сознанием, я услышал звук ломающихся собственных ребер.

Сотни иглоподобных колючек впивались в лицо все сильнее. Я сцепил зубы и с трудом чуть приподнял голову. Почти сразу что-то взорвалось в затылке, в пересохший рот хлынула соленая жидкость, в глазах потемнело, но регенерация, подстегнутая паническими сообщениями нейросети, уже во всю трудилась. Могу поклясться, что я слышу, как с легкими, едва слышными щелчками встают на место выбитые суставы и переломанные кости. К сожалению, нейросеть исправляет в первую очередь те повреждения, что несут прямую опасность для жизни, поэтому правая рука, весящая плетью, совсем даже и не находится в приоритете, даже несмотря на то, что сломанная кость проткнула кожу, ткань комбинезона и раздвинув бронированные накладки легкого скафандра высунулась наружу. Причина такого моего неудовлетворения порядком моего лечения, заключается в том, что буквально в нескольких шагах от меня, стоя на кончике хвоста, плавно пританцовывала толстая змея, угрожающего, красно-черного колера. Подобно земной кобре, капюшон у нее раздулся, холодные, немигающие глаза, равнодушно поблескивали под лучами огромного красного солнца. Я застонал и опустил голову на окровавленные колючки. С разбитой головой, переломанными ребрами и сломанной рукой трудно отбиться даже от воробья. Вот тут-то я впервые пожалел, что «подарки от Куколки» так и покоятся у меня в сумке. Осталась единственная надежда, что мои амулеты силового жгута не подведут. Я попытался сосредоточиться, но даже эта слабенькая попытка оказалась почти фатальной, мою голову что-то сжало с такой силой, что я в очередной раз услышал, как кости сошли со своих мест, вот только это были мои кости, кости моего черепа. Ни о какой сосредоточенности в таких условиях и речи не идет, тут бы перетерпеть эту адскую боль, что сжимает голову.

Удивительно, но едва я отказался от идеи расправиться со змеей с помощью силовых жгутов, как мою голову отпустило и даже боль почти прошла. Да и змея почему-то не нападает. Я с трудом разлепил опухшие веки, осторожно поискал глазами покачивающийся силуэт. Пресмыкающаяся страхолюдина, все так же плавно раскачивалась на прежнем месте, влажные чешуйки все так же отражали красный свет заходящего гиганта, а вертикальные глаза даже без признака век, все так же хладнокровно разглядывали меня. Задержав дыхание и, опираясь на относительно здоровую руку, с трудом сел. Местность несколько раз качнулась, потом головокружение стихло, остался только навязчивый звон в ушах.

Я сидел на сырой, словно после обильного дождя, почве. За проигравшем схватку с куском мертвого металла, спрутом возвышалась массивная скала, изрезанная сверху донизу глубокими трещинами. Ее вершину покрывали красные и желтые лишаи, в темных расселинах светился нездоровым фосфорическим блеском бледно-зеленый мох. Где-то у подножия журчал ручей, мне сразу захотелось пить, сказывается большая кровопотеря, но я вовремя вспомнил, что воды на местных континентах, помимо той, что льется с небес в виде дождя, нет, а местные реки, озера и ручьи наполнены чем угодно, но только не водой. По своему химическому составу, та субстанция, что заменяет на суше воду, больше похожа на желудочный сок, или эксперименты сумасшедшего химика.

Вдруг что-то острое грубо вонзилось мне в запястье, легко преодолев защитный слой штурмовых перчаток. Чисто рефлекторно я отдернул руку и затряс ею с отвращением. Большая, сантиметров пятидесяти, сизая сороконожка вцепилась в кисть и быстро, с остервенением рвала кожу кривыми зазубренными челюстями. Сразу же всплыли знания из изученной Базы Знаний. Жвала этой твари легко прокусывают пластину из пятимиллиметровой стали, они же служат и ее единственным органом питания. Эта тварь, самый настоящий вампир, она способна учуять молекулу крови в кубометре воздуха, а с меня ее натекло прилично. Из раны выступила кровь и побежала по руке омывая сизое суставчатое тело.

Я поспешно стряхнул отвратительную тварь и кое-как отшвырнул ее слабой рукой. Кисть ныла, под онемевшей кожей быстро вздувалась какая-то шишка. Да уж, только попадись этим крошечным хищникам, сожрут живьем! А ведь подо мной земля аж багровая от крови и липкая. Она даже чуть дымилась, а в перегретом влажном воздухе, чувствовался сладковатый привкус. Правый рукав комбинезона уже пропитался теплой кровью и потяжелел, рукав скафандра тоже поврежден, значит через несколько минут тут будет не протолкнуться от товарок этой твари. Я собрался с силами, подобрал ноги и медленно, как на гидравлических поршнях, поднял тяжелое тело. В глазах снова замелькали огоньки, но теперь я уже был настороже и, пусть и с трудом, но пересилил слабость. Регенерация и усилия нейросети не прошли даром. Пусть медленно, но я могу перемещаться. Особого выбора, куда идти, у меня нет. Единственное, более-менее безопасное место, это на скалах. Нет, там тоже не безжизненно, но твари из джунглей, почему-то, стараются не связываться с теми, кто обитает в скалах. Кстати, змея уже минут десять как уползла в том же направлении. Надеюсь, что мы с ней не окажемся соседями.

Сделав пару шагов по направлению к скалам, я резко остановился. Давешняя сороконожка не пожелала остаться без обеда, или может быть без ужина, но она нашла себе пропитание. Небольшая лужица моей крови, натекшая за время моего вынужденного лежания, оказалась для нее настоящим «шведским столом». Вот только она кое-что не учла, а я уже успел позабыть. Я с улыбкой наблюдал, полуметровое тело склизкой твари гнет и выгибает под самыми невероятными углами. Мои маленькие друзья, наследие неизвестной цивилизации, бионаниты, что прошли со мной длинную дорогу между Мирами, не раз и не два спасавшие мне жизнь, сейчас проявили себя совсем с неизвестной стороны. Они не лечили меня, не заботились о моем здоровье, оказавшись в организме чуждой им твари, они вступили в бой и этот бой они явно выигрывают. Прошло еще несколько секунд и тело сороконожки буквально взорвалось, разбрызгиваясь во все стороны. Не думая, я опустил на пропитанную моей кровью землю прокушенную сороконожкой руку. Пару минут ничего не происходило, а потом почти невидимые ручейки устремились к моей ране. Они соединялись, становились толще и более заметны, а в руну уже вливался почти миллиметровый ручей. Я так простоял почти пятнадцать минут, пока не убедился, что все мои маленькие помощники не вернулись на свое место, а рваная рана не затянулась. Странно, конечно, никогда раньше я ничего подобного за этими созданиями не замечал. Неужели и на них влияет эта планета? Нет, конечно отрадно осознавать, что если какая-то тварь начнет меня жрать, то, в прямом смысле этого слова, «подавится мной», что я «встану у нее поперек горла», но все же, лучше до такого не доводить. А вот со своей кровью, точнее некоторыми ее составляющими, надо будет разобраться, что-то слишком уж разумно она начала себя вести. Тфу-тфу-тфу! Только этого мне еще и не хватало!