Вот пальцы Дамиана нащупали пуговицы на черном, отдающем изумрудной зеленью камзоле, и князь сложил верхнюю одежду на столик. А дальше с его плеч скатилась белоснежная сорочка из тонкого полотна, обнажая бледную, несмотря на недавнее лето, кожу…

Я обратила взор на широкие плечи, с любопытством задержалась на груди, спустилась вниз на упругий живот. Темная дорожка волос исчезала в обмотанном на бедрах полотенце. Дыхание перехватило от странной смеси вожделения и нетерпения. Чего-то хотелось… Но чего?

Я спешно перевела взгляд выше и уставилась в насмешливые глаза. Грасаль, абсолютно обнаженный, если не считать нелепого куска ткани, надетого лишь для того, чтобы потом его снять, молча стоял, самодовольно упершись руками в бока. Сколько времени уже прошло? Как давно фантазии обрели плоть и кровь?

Я закусила губу. Легкая растерянность пробежалась маленькими мурашками по коже. Внизу живота зародился жар, вспыхнувший, как сухая трава от неосторожной искры. Я сцепила ноги плотнее, не в силах погасить этот огонь.

На волосах князя блестела вожделенно-холодная влага. С груди скатывались прозрачные капли воды, исчезая за краем белого полотенца. В душе пробудилась незнакомая ранее жажда, и я опустила взор ниже, чтобы со всем интересом уставиться на мокрые следы под ногами Грасаля. Попытки подумать о чем-либо другом, кроме только что вышедшего из ванной мужчины, увенчались крахом.

Молчание слишком затянулось. При этом Дамиан держался с уверенностью человека, знающего будущее наперед, а я с головой погрузилась в игру, правил которой не знала. Что случится, если я проиграю? Чутье подсказывало: оступлюсь — и буду вечно сожалеть о неудаче.

Князь позволял разглядывать себя. Я изучала его, хищника, запертого в людском теле, слепо веря, что зверь не нападет, но стена между нами существовала только в моем воображении.

Я тяжело дышала, словно только что завершила пробежку.

Ноздри хищника раздувались, втягивая аромат моего желания. Он не спешил, зная, что жертва уже попала в силки.

Я вцепилась пальцами в простыню, но она не могла меня спасти. Ничто не остановит тигра, уже сделавшего прыжок.

— После подобной выходки ты обязан на мне жениться.

Голос прозвучал неожиданно хрипло. Я прочистила горло, исподлобья разглядывая на шаг приблизившегося Грасаля. Неужели он забыл, принимать ванну в покоях девицы, особенно государевой дочки, мужчине, обреченному этим же самым царем на казнь, — не самая лучшая мысль? Кто-кто, а Дамиан Грасаль совершенно не представлялся мне в роли заботливого супруга.

Он фыркнул.

— Обязан, только если меня заметят. Но этого не случится.

Я задумалась на мгновение.

— А если закричу?

Взор упал на мужскую грудь. Он стоял так близко, что я видела каждый волосок на бугрящихся мышцах. Досадливо закусила губу, смотря на Грасаля снизу вверх. «Поза подчинения», — участливо напомнило сознание.

— Кричи, — парировал князь. — Я не запрещаю.

Я набрала в рот воздуха, всем своим видом демонстрируя, что действительно готова это сделать, но он даже не пошевелился.

— Думаешь, не смогу?

— Нет, полагаю, что никто не услышит. Я накинул на комнату полог тишины и наложил на дверь запирающее заклятье.

В его глазах промелькнуло нечто такое, что я вдруг вспомнила, в каком виде пред ним предстала. Сорочка, хотя и скромная, едва скрывала фигуру, а вставки из сельмского кружева открывали куда больше, чем хотелось бы. Кожа вдруг стала необыкновенно чувствительной. Даже самая нежная ткань казалась наждачной бумагой, но вместо того, чтобы раздеться, избавившись от нее, я медленно встала и небрежно накинула на плечи шелковый халат. Пусть думает, что совсем меня волнует.

— Я же просила уйти, — едва слышно произнесла я.

— Разве ты сама веришь, что это возможно? — дыхание Дамиана защекотало ухо. Я вздрогнула, не заметив, как он подошел.

Он обогнул меня по кругу, встав так близко, что я ощутила дурманящий запах мужской кожи — такой особенный, который отличает лишь его. Князь медленно, давая шанс пресечь это действие, развязал пояс халата, путами связывающий мое целомудрие. Я сама не заметила, как дернула плечами, сбрасывая ненужную ткань вниз. Дамиан очертил овал моего лица, провел тыльной стороной ладони по шее и коснулся пальцами лямки сорочки. Тонкая нить соскользнула на предплечье…

Я подалась вперед и впилась поцелуем в его мягкие губы. Как же сильно этого не хватало! После долгого холода, сковавшего отношения льдом, вспыхнувшая искра грозила перерасти в непотухающий пожар.

Я вцепилась в плечи князя, притягивая ближе. Мне хотелось ощутить на себе тепло его кожи и захлебнуться в запахе. Медленно изучать тело Дамиана и воплотить в жизнь потаенные желания. Поддаться искушению и таять под нежным натиском врага. В какую-то секунду я не сдержалась и слизала оставшуюся после купания влагу с его груди. Сладкая горечь осела солью на языке.

И вот он мой, весь мой… А я могу делать, что захочу.

Глаза вожделенного мужчины резко потемнели.

— Это на всех женщинах так сказывается жизнь в монастыре?.. — в голосе послышалось нотки восхищения. Я приподняла голову, в глазах, наверняка, стоял шальной блеск. Опьяневшая от князя, я не скрывала своих чувств. — Ты сводишь меня с ума, фиалка…

Дамиан приподнял мой подбородок, снова целуя. Его язык раздвинул готовые подчиниться губы, и я растворилась в этом мгновении, не стыдясь своего порыва. Слова о защите на комнате подействовали магически. Я забыла, что во всем мире есть еще люди, кроме нас. Все стены рухнули. Предубеждение, разочарование, мстительная ненависть… Ничто не имело былого значения. Только я и он.

Мне было достаточно Дамиана. Хотя нет, его мне постоянно мало…

Грасаль нащупал край сорочки. Я нехотя прервала поцелуй и вытянула руки, позволяя снять ее с себя. Не смущаясь наготы, словно не в первый раз предстала перед мужчиной голой, легла на спину, позволяя лицезреть себя целиком. Я манила его взглядом, я приглашала его приблизиться, я была совершенно одурманена. Лопатки защекотал холод простыней, но даже он не отрезвил помутненный разум. Дамиан смотрел… так, что казалось, ласкал взором.

— Айри-ин…

Я казалась себе иной — неожиданно чувственной, открывшей в себе ранее незнакомые грани, и не стеснялась желаний собственного тела, какими бы греховными они ни были. Напрасно, внимала наставлениям в монастыре, в ответственный момент они просто выветрились из головы. Но я не сомневалась в своем решении. Лучше один раз познать любовь с желанным мужчиной, чем ненавидеть каждую ночь в объятиях опостылевшего мужа.

— М-м-м… — пробормотала я, не в силах говорить членораздельно, пока Дамиан оставлял дорожку из поцелуев. Сначала шея, потом ключицы, затем еще ниже… Я, как железо, плавилась от тепла его рук, податливо принимая нужную форму.

— Айри-ин… — еще одно прикосновение, и я выгнулась дугой. — Ты уверена?

Его губы остановились возле внутренней поверхности бедра. Ожидание слишком затянулось. Я дернулась, соблазняя прикоснуться, и, о, богиня, как же это хорошо…

Уверена ли я? Демоны раздери, да какие могут быть сомнения?! Плевать на поруганную честь, на громкие титулы и осуждение. Мне все равно, если пойдут сплетни. Я давно этого желала! Я хотела его прямо сейчас и не могла думать ни о чем другом. Взгляд остановился на выпуклости на полотенце. Вместо ответа убрала кусок разделявшей нас ткани.

Облизала губы.

— Сейчас или никогда.

Дамиан издал рык. Крылья его носа раздувались, впитывая мой запах с вожделением человека, зависимого от дурного порошка. Зверь внутри был готов напасть, подчинить себе. Я не сопротивлялась вторжению, наоборот, застыла в волнительном ожидании. Дыхание замерло на губах. Он был совсем близко, но еще слишком далеко.

— Дамиан…

И вот он во мне. Я горела им и плавилась от каждого прикосновения. Огонь бежал по моим венам, но вместе с ненасытным удовольствием внутри воспламенялась боль. Грасаль накрыл мои губы своими, стирая готовый сорваться крик. Рука поглаживая легла на низ живота, источая спасительный холод. Неприятные ощущения растворились без остатка, и на смену целительской магии пришла другая, но куда более сильная — магия любви.