— Что это?

Князь не сдержал улыбки, созерцая мое удивление.

— Белужья икра. Вкусно?

Я кивнула.

— Возьми еще.

Я последовала его совету, заглушая неприятные мысли. Но утоляя голод, подняла голову наверх и едва сдержала потрясенный возглас. Под потолком, будто призрак, зависла золотистая иллюзия, изображавшая корону, скипетр и хризолитовую шкатулку. Призванная демонстрировать чужеземцам могущество царства Льен, она оставила неизгладимое впечатление и в моей душе.

— Побудь тут. Мне нужно кое с кем поговорить, — бросил мне Грасаль, и его рука, придерживавшая меня за талию, соскользнула и исчезла.

Я непроизвольно кивнула, поглощенная чудесами, сотканными придворными магами и поджидающими гостей в самых неожиданных местах. Вот принесли очередное блюдо и приподняли крышку, а оттуда выпорхнули эфемерные бабочки, взмахивающие золотистыми, полупрозрачными крыльями. Вот из ниоткуда пронесся сокол, точно стрела пронзая воздух.

Птица облетела зал по кругу, красуясь перед гостями, и приземлилась на спинку царского трона. Снисходительно посмотрев сверху на гостей черными глазами, она пронзительно вскрикнула, привлекая к себе внимание, и принялась чистить темно-бордовые, отороченные золотистыми полосами перья. Одно из них выпало из крыла и мягко опустилось на пол, но когда кто-то попытался поднять — растворилось без следа.

— Поразительно, не правда ли?

Чужой голос резко выдернул меня из наваждения. Я невольно вздрогнула.

— Простите, не хотела вас пугать.

Это было ложью.

— Ваше высочество, — вспомнив об этикете, почтительно поклонилась я, одновременно размышляя, зачем понадобилась принцессе.

От ее дум по коже побежали мурашки, но не потому, что я испытала страх, а потому, что действительно от них замерзла. На мгновение тепло дворца будто исчезло, рассеявшись в воздухе, и я перенеслась куда-то еще, где не было уюта и ярких красок, но зато властвовали всепоглощающий холод. «Так выглядит вечность… — отрешенно подумала я, — Однажды застывший лед больше не меняется, и все остается неизменным».

— Сокол будто сошел с герба Фальксов, не правда ли? — когда Шанталь улыбалась, возле ее губ появились такие очаровательные ямочки, что несколько мужчин забылись и восхищенно уставились на принцессу, слишком надолго задержав на ней взгляд.

— Птица получилась очень красивая, ваше высочество, — аккуратно заметила я. — Маги потрудились на славу.

Ее интерес к моей персоне не обманывал. Невеста царя хотела упрочить свое положение среди знати и показать мне, как мало я стою. Шанталь укрепляла пьедестал своей власти, по которому намеревалась взойти на престол и стать царицей. Ее можно понять — она готовилась к этому всю жизнь. Невольно завидуя сестре, родившейся раньше нее, она тоже мечтала сесть на трон, и вот ей выпал невероятный шанс отправиться в страну, лежащую по ту сторону Вльнистого моря.

В предложении Викара, которое получила принцесса, было все прекрасно, кроме одного: в отличие от Сагасса, в царстве Льен жена государя не имеет права повелевать подданными на равных с супругом. Но Шанталь не слишком печалилась по этому поводу: она знала, что истинный правитель может дергать за ниточки, оставаясь в тени. К несчастью для нее, эта роль уже занята.

Но едва ли проницательная принцесса об этом не догадалась.

— Вы уже выбрали герб для себя?

Я нахмурилась, слабо понимая, куда она клонит. Шанталь давно все рассчитала и теперь постепенно, шаг за шагом, вытворяла план в жизнь. Я неожиданно оказалась одной из важных деталей, без которой все было бы гораздо сложнее.

— Простите, ваше высочество, но, честно говоря, я несколько обескуражена вашим вопросом.

— Обычно фавориткам правителей подбирают хорошую партию, чтобы бастарды получили звучный титул и завидное положение в обществе. Если же это невозможно, внебрачные дети либо обретают герб родителя с левой перевязью, либо им позволяют избрать собственный геральдический знак.

— В царстве Льен последнее касается только сыновей, ваше высочество, — сказала я, чувствуя, как приливает кровь к щекам. Конечно же, она об этом знала! И не упустила случая уколоть меня…

На лице принцессы расцвела довольная улыбка. Задев мое самолюбие, она ощутила небольшое торжество, хотя и умело это скрывала. Правда, ее воодушевило не столько ощущение превосходство над бастрадой, сколько осознание того, что она все рассчитала верно.

— Законы пишутся королями. Отец любит вас. Неужели он откажет в титуле? Или… — она изобразила искреннее сочувствие, — …Викар уже сделал это?

Я помрачнела и опустила глаза, коря себя за неумение сдерживать эмоции, когда это крайне необходимо.

— Бедняжка, мне так вас жаль! Должно быть, это ужасно постоянно чувствовать на себе косые взгляды. Эти люди вокруг даже не подозревают, что вам пришлось пережить.

— Не стоит, ваше высочество. Я привыкла, — соврала ей.

Я бы не составила конкуренции жене или детям царя даже в случае официального признания меня его дочерью. Шанталь не боялась, что я буду представлять угрозу. Для нее я никто.

— И все же вам стоило бы подумать о гербе. Всегда есть вероятность, что царь передумает. Мужчины куда более непостоянны нежели мы, женщины, хотя и корят нас за ветреность. Знаете, как говорят? В других заметнее всего то, что вызывает ненависть в себе.

— Не думаю, что это возможно, ваше высочество, — сказала я, — но обязательно последую вашему совету.

Разумеется, я слукавила, но принцесса, в отличие от меня, не умела читать чужие мысли. Я удивилась, во что вылился наш разговор, и с нетерпением ожидала финала, наконец-то выяснив истинные намерения Шанталь. Перекинув серебристо-белые волосы за плечо, она произнесла таким покровительственным тоном, словно разговаривала с младшей сестрой:

— Правильно. Если не метить на большее, то можно вечность топтаться на одном месте. Но знаете, кто быстрее всего достигнет цели?

Я покачала головой, понимая, что невеста царя и не рассчитывает услышать ответ.

— Тот, кто не идет пешком, а садится в седло.

Вот он — момент истины, то, ради чего все затевалось. Снежный буран, который я чувствовала, но не видела, усилился, подхватывая меня в воздух, чтобы ударить спиной по земле, покрытой толстой коркой льда. Предложение Шанталь, еще не высказанное вслух, дурманило разум, вызывая прогорклый привкус ядовитой опасности на губах.

— Вы родились в Сагассе, а не в Льен, — понизив голос, сладко пропела принцесса. — Всегда можно попросить о милости свою королеву.

У меня пересохло в горле. Владычица страны, в которой я появилась на свет, слыла справедливой, но не милосердной. Ее уважали и боялись. Страх вызывал дрожь в коленях и заставлял подданных падать ниц перед ее величеством, но зато за время царствования королевы Сагасс возвысился до небывалых высот. Все жили в тепле и достатке, как никогда раньше.

Мне даже не пришло в голову, что с иноземной невестой царя можно заключить выгодную сделку, но Шанталь все рассчитала еще до того, как увидела меня в толпе. Даже глупцу понятно, что просто так никому не дадут титул в Сагассе. Но если к королеве обратится ее сестра… Что же, такое вполне допустимо.

— Боюсь оскорбить ее величество подобной просьбой.

— Уверенна, королева отнесется с пониманием к вашей ситуации. Мы обе осознаем, что, если бы не один человек, ставящий многим палки в колеса, никаких затруднений бы вообще не возникло. Он имеет слишком большое влияние на царя.

Конечно, имеет. Ведь даже сейчас, когда Дамиан Грасаль в дальнем углу зала поглощенно беседует с арманьельским послом, за мной пристально наблюдают сразу несколько стражей, вышколенных князем. Отцу не вывести меня из столицы, не спрятать нигде в царстве. Где бы я ни оказалась, моя жизнь везде будет висеть на волоске, ведь шпионы советника есть по всему материку.

— Едва ли я могу ему помешать, — опустошенно ответила я, слабо понимая, что хочет извлечь Шанталь от общения со мной. Она видела во мне нечто больше, нежели я сама. Какую помощь может оказать «пешка» «королеве» на шахматной доске?