— Боюсь, что отдых в ванной значительно увеличит время сборов и вы опоздаете, миледи.

— Я сама помоюсь, Ксана, но буду очень признательна, если ты поможешь с остальными приготовлениями.

Она широко распахнула глаза.

— Вы уверены, миледи?

— Да, иди.

Девушка неохотно попятилась назад, явно до конца не уверенная в том, что ей не померещились мои слова. Когда за служанкой закрыла дверь, я облегченно выдохнула и, не желая терять время даром, опустилась в воду.

Вскоре, посвежевшая и немного отдохнувшая, вернулась в комнату, где застала Ксану распрямляющей складки на платье необыкновенной красоты. Оно было нежного цвета, будто взбитые сливки на торте, атласное, с пышным воланом из сельмского кружева. Я так и застыла, разглядывая наряд. Служанка тоже смотрела на него с благоговением, втайне мечтая надеть.

— Откуда? — только и смогла выдохнуть я.

— Только что для вас доставили, миледи.

На губы скользнула мягкая улыбка. Я почувствовала, как сразу потеплело в душе, словно солнце вышло из-за туч. Забота отца невероятно растрогала. Мне не терпелось увидеть его, чтобы поздравить с коронацией и поблагодарить за подарок лично.

Я быстро приложила к себе платье, любуясь отражением в зеркале, и нетерпеливо избавилась от банного халата, желая поскорее облачиться в обновку. Служанка помогла справиться с корсетом, так туго затянув его, что я только подивилась, как такое возможно. Судорожно сделав вдох, убедилась, что все еще могу дышать.

Корсаж так плотно облегал тело, словно вторая кожа. Его заостренный мыс спускался на пышную юбку. Я не сдержала порыва и довольно покрутилась, наблюдая, как она колоколом кружится вокруг ног. В жизни не носила ничего подобного! Кинув взгляд на зеркало в позолоченной раме, совсем не удивилась порозовевшим от возбуждения скулам и озорному огоньку в глазах.

Служанка хотела завить локоны и так и не поняла, почему я отказалась. Мне не хотелось при ней снимать диадему. Никто не должен знать, что это возможно, даже тот, кто и не догадывается о ее возможностях.

Когда приготовления подошли к концу, Ксана сделала быстрый книксен и удалилась, а я осталась дожидаться Грасаля. Долго томиться в покоях мне не пришлось: совсем скоро князь появился.

Царский советник мазнул равнодушным взглядом по глубокому декольте, открывавшему плечи, критически оглядел мою фигуру и наконец заглянул в глаза:

— Выглядишь хорошо. Для первого выхода в свет вполне не дурно.

Его снисходительный тон что-то задел у меня в душе. Я поджала губы, почему-то уязвленная его недостаточно, по моему мнению, высокой оценкой, но все же спокойно произнесла:

— Я рада, что вы так думаете.

— Пошли, — сказал князь и даже подставил локоть. Его как всегда безукоризненные манеры лишь разозлили. Я знала: за идеальной оболочкой скрывается прогнившая душа.

Мы вышли безо всяких видимых трудностей. Я не представляла, когда Грасаль успел снять заклинание, препятствовавшее мне прежде выйти, но не решилась спросить, пока желая оставить это загадкой. Стражи тоже покинули свой пост. Теперь лишь присутствие советника рядом напоминала о моем положении.

Странно… Я так мечтала оказаться на приеме, но чем сильнее мы приближались к залу, тем быстрее возрастало волнение в душе. Я непроизвольно стала покусывать губы, внутренне дрожа перед встречей со знатью. Князь молчал, будто выстроив между нами ледяную стену и лишь нагнетая нервную обстановку. Я знала, что происходящее совершенно не приходится ему по вкусу. Я гораздо желаннее в качестве тайного оружия, а не выставленного напоказ.

Когда мы подошли к высоким дверям, тревога лишь усилилась, а ноги задрожали.

— Соберись, — тихо процедил советник, и в тот же миг в глаза ударил яркий свет. Меня едва не снесло волной обрушившегося шума. Мысли людей и их голоса смешались в единый гул, который не заглушала даже игра нааля — распространенного в царстве Льен музыкального инструмента.

— Его Светлость князь Дамиан Грасаль, лорд Семи Скал и советник Его Величества! — высокопарно объявил глашатай. — Айрин Сольн из Сагасса!

Я словно очутилась в ином мире и беспокойно огляделась вокруг, не зная, на что обратить внимание в первую очередь. Зал украшали живые цветы с широко распахнутыми венчиками, красными пятнами скользящие по стенам. Бархатные лепестки цепляли взгляд, и я не удержалась, чтобы не потрогать их рукой. Шершавая поверхность защекотала кожу, будто посыпанная сахаром, а золотистые тычинки оставили густой желтый след на подушечках пальцев. Пыльца издавала дурманяще-сладкий запах, кружащий голову своей пронзительной яркостью. С трудом оторвав взгляд от вьющихся растений, перевела взор на кружащихся в танцах людей.

С удивлением обнаружила среди них и своего отца. Его спутница, изящная леди со столь светлыми волосами, что даже пепел от пламени кажется темнее, уверенно держалась рядом с государем, не испытывая страха или смущения. Меня удивило, что и отец смотрел на нее с явным интересом. Я никогда не видела, чтобы какая-нибудь женщина так на него влияла. Раньше его не волновали никакие красавицы, и он оставался равнодушным к явному вниманию с их стороны. Заинтригованная необычным поведением Викара, я тихо спросила у князя:

— Как ее зовут?

— Шанталь, — с явной неохотой ответил Грасаль.

Прозвучавшее имя что-то всколыхнуло у меня в душе. Я задумалась, пытаясь вспомнить, где его слышала, но в царящей суматохе это давалось не без труда. Как на зло, советник тоже больше ничего не произнес. Это лишь сильнее напрягло, заставив заподозрить неладное. Что он скрывает?

Я не успокоилась, желая выведать как можно больше, и продолжила разговор:

— Красивая.

— Опасная, — мрачно отрезал князь и повел меня в сторону.

Я нехотя отвела взгляд от очаровавшей царя незнакомки и пошла за Грасалем, все еще раздумывая, почему имя девушки показалось мне знакомым. Что-то в его звучали ненароком пробудило воспоминания о доме, и в душе немного потеплело, вызвав приятные ассоциации. Но это продолжалось недолго.

Я резко остолбенела. Осознание обрушилось на меня ледяной волной, и я инстинктивно вцепилась в руку князя, пытаясь совладать с чувствами. Шанталь! Конечно же, я слышала это имя, ведь оно сагасское. Так звали сестру правящей королевы. Глупо предполагать, что царь пригласит на танец неровню себе.

— Его величеству нужны наследники, — заметив, как изменилось выражение моего лица, вкрадчиво сообщил очевидное Дамиан Грасаль.

Я понимала, что царь не может долго оставаться холостым, но все равно оказалась неготовой к такому быстрому развитию событий. Отец только завладел всей мощью магии Льен, наконец-то завершив коронацию, и уже обдумывает будущее.

Я повернулась, уже по-другому смотря на принцессу. Льдисто-голубые глаза тоже нашли меня в толпе, и по ее нежным губам скользнула мягкая улыбка. Я всем нутром ощутила исходящую от нее угрозу. Шанталь выглядела расслабленно и благосклонно, но при это ее взор оставался холодным, будто чувства в душе давно разбились на осколки льда.

По коже поползли мурашки. Похоже, характеристика князя оказалась как никогда точной. Такая царица может как возвысить государя до небывалой величины, так и буквально низвергнуть, захватив поводья управления страной в свои руки. Хрупкая снаружи, но твердая, будто кремень, внутри, она явно ставит холодный расчет выше слепых эмоций.

Музыка смолкла, и царь медленно опустил руки партнерши по танцу, явно не желая с ней расставаться. Шанталь изящно склонилась в реверансе. Я поймала мысли царя, и на меня резко хлынуло чужое воодушевление. Принцесса умело задела нужные струны в душе Викара, шаг за шагом все больше пленяя его сердце.

Дамиан Грасаль протянул мне тарелку с закусками. От возбуждения я не ощущала голода, хотя давно не ела. Сперва мне показалось, будто блюдо украшено жемчужинами, но потом поняла, что это серебристо-серые икринки. Они лежали на маленьком ломтике хлеба, вырезанном в виде круга и помазанном маслом. Я опустила в рот порцию и ощутила нежный, чуть солоноватый вкус деликатеса.