Князь поймал идущую по пути служанку.

— Проводи гостью в покои южного крыла.

Девушка робко ответила:

— Хорошо, ваша светлость.

Грасаль ушел, оставив меня наедине с шумом чужих голосов. Стараясь абстрагироваться от размышлений других, я последовала за служанкой, надеясь потом у нее выяснить, где найти государя. Сейчас самое время сбросить оковы князя. Он прав, мне нельзя быть слабой. Я не собираюсь прогибаться под советника и становится его шпионкой. Его планы на меня весьма прозрачны, но я должна сделать все, чтобы они не воплотились в жизнь.

Служанка провела меня в светлую комнату, явно предназначенную для гостей. Чувствовалась в этих покоях какая-то… безликость. Несмотря на чистоту, по затхлому воздуху быстро становилось понятно, что здесь давно никто не жил. Оглядев гардеробную, я впервые затосковала по загубленным вещам, оставшимся в экипаже. До этого я мало волновалась об одежде. Мои старые платья явно не подходили для придворной жизни, но без них я теперь испытывала неловкость, не зная, во что переодеться.

Стоило попросить Дамиана Грасаля посетить перед визитом во дворец торговую лавку, но из-за плохого самочувствия я многого не учла. Теперь приходилось расплачиваться. Князь же… Он не скрывал, что вел собственную игру, и не всегда его цели совпадали с моими.

Служанка любопытно разглядывала меня из-под ресниц, ожидая дальнейших приказов. Ее бледную кожу покрывали бронзовые веснушки, будто скользящие по лицу и шее, как пятна теплого света. Мягкие волосы пушились и завивались на концах, отливая нетипичной для царства Льен рыжиной.

— Как тебя зовут?

— Ксана.

— Мне нужно платье, — вздохнула я. — Сможешь найти?

Она задумалась на мгновение и кивнула.

— Я найду для вас наряд, но не знаю… подойдет ли он.

Ксана намекала на мое происхождение, неясное для обитателей дворца. Ее интриговало, кто я и что здесь делаю, но я не собирались отчитываться перед служанкой, тем более пока не задан прямой вопрос.

— Не подскажешь, где я могу найти государя?

— Царя?.. — ошарашенно переспросила она. — Вам нужно дождаться приемных часов.

Ксана посмотрела на меня с еще большим интересом, чем раньше. Я изобразила безразличие, будто ее ответ меня устроил. На самом деле я уже выяснила нужные сведения из мыслей девушки. Жизнь его величества — не тайна для живущих с ним под одной крышей. Сейчас отец присутствовал на совете, и, благодаря новым способностям, от меня это не смогли скрыть.

— Благодарю за помощь. Можешь идти, — сдержанно улыбнулась я.

Как только за служанкой закрылась дверь, я села на кушетку, переводя дух, и помассировала виски. Холодные камни диадемы будто вытащили из ледника. Она так прочно держалась на голове, словно приросла к коже.

Я набрала ванну и сняла одежду, подаренную Жеромом. Вода, в которую добавила несколько капель эфирных масел, благоухала лимоном и базиликом, успокаивая дух. Погрузившись в нее, я с наслаждением закрыла глаза. Не верилось, что моя жизнь теперь постоянно в опасности. Немногие откажутся от удовольствия досадить новоиспеченному царю. А ведь совсем скоро вторая часть коронации…

Когда отец надел корону, он получил право называться государем, но лишь после полного завершения церемонии завладеет всей силой царского рода Льен. Осталось всего несколько дней до назначенного срока. Я уже смирилась с тем, что перестала быть просто Айрин из Сагасса, дочерью обычного плотника, и теперь называю папу — царем.

Я расслабилась в ванне, и давление в голове постепенно сошло на нет. Хаос мыслей уже не беспокоил меня, как раньше. В думах появились ясность и четкость. Чужие мыслеобразы временно удалось запереть на замок, и они не покидали своих клеток, пока это не требовалось. Страшно представить, что бы со мной случилось, окажись я в Мауроне, кишащей человеческими душами, еще вчера.

Я разомлела в горячей воде, благодатно влияющей на дух, и задремала. Сон, что рыбацкая сеть, брошенная в море, подхватил меня, не заметив сопротивления. Я увязла в нем, забыв о заботах, и позволила усталости одержать надо мной верх.

Меня пробудило томление, вызвавшее ломоту в костях. Внизу живота расцвел жар, до напряжения стянувший нутро в тугой узел. Во всем теле ощущалась истома. Я открыла глаза и прижала влажные руки к горящим щекам, совсем не помня, кто мне снился. Узнай в монастыре о моих тайных желаниях, послушниц бы хватил удар. Повернув голову, увидела свое отражение в висящем на стене зеркале. Его поверхность немного запотела, но влага, осевшая на стекле, все равно не скрывала лихорадочного блеска во взоре и румянца на скулах. Красные пятна особенно выделялись на бледной коже, горя на ней метками греха. Цвет сапфиров в диадеме в точности совпадал с оттенком глаз.

Я убрала с лица прилипшие волосы и целиком погрузилась в остывшую воду, гоня наваждение прочь. Сон, что тина в болоте, не желал отпускать. Бархатистый голос будто все еще шептал на ухо, соблазняя, как сладкий шербет: «Айри-и-н…»

— Все, хватит! — резко выкрикнула я, избавляясь от искушающих чар.

Даже холодная ванна не помогала выкинуть запретные думы из головы. Оперевшись о бортик, опустила ноги на холодный камень. Вода с тела стекала на пол. Перекинув за плечи капающие волосы, взяла полотенце и вытерлась. Сердце в груди все еще колотилось как бешеное, будто это не я читаю чужие мысли, а мои — могут прочитать.

В комнате лежало оставленное служанкой платье. Не сдержавшись, я усмехнулась. Все-таки близкое знакомство с советником и дорогое украшение на голове побудило Ксану не рисковать, подбирая наряд странной незнакомке в мужской одежде. Едва ли он годился для важного приема, но все же не мог превратить меня в белую ворону среди знати. Я провела рукой по золотистому лифу, плавно переходящему в юбку спокойного кофейного цвета. Мягкая ткань, приятная и чуть прохладная на ощупь, скользила под пальцами, нежно лаская кожу. Приведя себя в порядок, я поспешила в восточное крыло, где совсем скоро обещал появиться отец.

Мне не хотелось встречаться с ним на публике. Мы так долго не виделись, и я боялась заглянуть ему в глаза. Почему он никогда не рассказывал мне, что его фамилия — Фалькс?

Ведь мы были близки… Читали одни те же книги, которые с трудом находили в нашем захолустье, а потом с жаром обсуждали. Казалось, совсем недавно отец принес домой слепого котенка и мы вместе его выхаживали. А теперь? Ни Рыжего, ни доброго папы…

«Кто она?» — звучало в головах у жадно разглядывающих меня придворных. Я не обращала внимания на заинтересованные взгляды и прятала дрожащие руки в складках платья.

Как вдруг… сердце рухнуло. Папа.

Царь остолбенел, покидая кабинет для переговоров. Ноги сами повели меня вперед. Больше всего я желала немедленно его обнять. Надежда гнала меня вперед и будто щекотала ноги, заставляя подойти ближе.

«Айрин… Доченька!»

Я бросилась к нему навстречу, обезумев от нахлынувших чувств. Между нами осталось всего несколько шагов, когда кто-то грубо схватил мой локоть и дернул в сторону. Я подняла голову и захлебнулась в ярости зеленых глаз. Застигнутая врасплох, растерянно заморгала. Почему меня остановили?

— Только попробуй дернуться, — с угрозой в голосе прошипел Дамиан Грасаль.

Свободной рукой стерла с ресниц выступившие слезы. С болью и обидой посмотрела на отца. Ну сделай же что-нибудь!

Давай! Ну же!..

Царь отвел виноватый взгляд и, не оглядываясь, пошел в противоположную сторону. Его советник надавил мне на плечо, заставляя согнуться в смиренном реверансе. Только когда его величество покинул коридор, Грасаль дал мне выпрямиться. Сожаление отца все еще витало вокруг легким флером, оставляя неприятный осадок в душе. Я опустила руки.

— Что вы себе позволяете?! — вырвалась я и, не сдержавшись, всхлипнула.

Спокойствие князя окатило ледяной водой. По губам, сжатым в тонкую линию, сразу становилось понятно, что ничего хорошего ждать не следует.

— Я в своем праве, а вот ты, фиалка, забылась. Он царь. Нельзя позволять так своевольно вести себя на публике.