— Я совершенно серьёзен.

— Так зачем же встречаться со мной сегодня? Зачем позволять мне приходить?

Он подходит ближе.

— За тем, чтобы я мог сделать с тобой то же, что ты сделала со мной. Я бросаю тебя, Джесс. Ты, блядь, бросила меня на произвол судьбы. И теперь я бросаю тебя. Я не хочу тебя больше никогда видеть. Ты меня слышишь? У меня больше нет сестры. Ты для меня мертва также, как мама и папа.

Ощущения, будто в меня выстрелили.

Мои глаза наполнились слезами. Я не могу проглотить или сдержать их, и они покатились по щекам.

На секунду в его глазах промелькнуло сожаление, но он быстро подавил эмоции.

— Я хочу, чтобы ты ушла. — Его голос низок.

— Дж–джесс, пожалуйста. — Я прижимаю ладони к щекам, чтобы ослабить поток слёз.

— Я сказал, уходи!

Его гнев ударяет и сотрясает моё тело.

Я спотыкаюсь, двигаясь к двери.

Когда я добираюсь до неё, я поворачиваюсь к Джессу. Вложив силу в свой голос, я говорю:

— Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но я всё равно скажу. Сейчас я ухожу, потому что ты попросил меня уйти, и я уважаю твои желания. Но я люблю тебя, малыш. Я всегда буду любить тебя. Мне нужно, чтобы ты знал, что я никуда не уйду. Я вернулась навсегда. Я больше никогда не покину тебя. Я сделаю всё, чтобы никогда больше не покидать тебя. Я клянусь тебе.

Я прижимаю руку к груди.

— Я подвела тебя, но это никогда не повторится. Я докажу тебе, что я говорю всерьёз. И я продолжу приходить каждую субботу и стучать в твою дверь до тех пор, пока ты не решишь впустить меня. Я не сдамся. Никогда.

— Ага, ну, удачи тебе, — бормочет он, прежде чем повернуться ко мне спиной.

Боль своей сильной рукой сдавливает мою грудь.

Мне стоит невероятных усилий открыть дверь и выйти, оставив его стоять посреди комнаты.

Глава 14

Алкоголь.

Лучшее. Изобретение. Человечества.

Стоп... а его изобрели? Или просто сделали?

Не знаю.

Да и вообще, кого-то это волнует?

Точно не меня.

Всё, что меня волнует, – это то, что алкоголь прогоняет боль прочь.

Прочь... прочь... прочь...

Немного алкоголя... ну ладно, больше, чем немного, но меньше, чем много, и слова Джесса уже не так уж и ранят.

Джесс.

Видите? Даже мысль о его имени не ранит так, как ранила час назад.

Боль уходит, потому что ничто не может ранить Дэйзи Смит!

И это лучшее ощущение, какое я когда-либо испытывала!

Почему я не пила всё это время? Годами я чувствовала себя паршиво, и всё это время я могла прогнать паршивые ощущения алкоголем.

Алкоголь – средство от всех моих бед.

И говоря об алкоголе...

Мне придется наверстать уйму упущенного алкоголя, ведь я никогда особо-то и не пила.

Ведь я старалась быть ответственной и взрослой, старалась быть родителем ребёнку, находящемуся под моей опекой.

Ребёнку, который ненавидит меня.

Он ненавидит меня.

Сердце пронзает острая боль.

Больше никакой боли!

Нужно больше алкоголя КАК МОЖНО СКОРЕЕ!

Я допиваю оставшийся – а что я там пью? Честно, я понятия не имею. Но это вкусно. Нет, на самом деле, на вкус дерьмо редкостное, но алкоголь заставляет меня чувствовать себя лучше.

Я испускаю глупый смешок.

Бармен бросает на меня взгляд.

Эх, бармен. Разносчик счастья.

А он симпатичный.

Слишком выхолощенный, на мой вкус, но всё же красавчик.

Не то чтобы меня интересовали мужчины.

Мужчины – ублюдки.

Ублюдки, способные лишь дрочить.

Каждый из них.

Ну, каждый из тех, кого я знала, а было их немного. Но всё равно.

Улыбаясь, я подталкиваю свой пустой бокал к бармену-красавчику.

— Я буду ещё один бокал, что бы это ни было.

Правда, выходит что-то вроде:

— Я буу ещё один бкал, чтобэто ниб ыло.

Но мне всё равно. Я пьяна, и мне просто здорово!

Бармен-красавчик склоняется над барной стойкой. Рукава его рубашки засучены и обнажают красивые руки.

Хотя они и не такие красивые, как у Каса. Руки Каса выглядят сильными и мускулистыми, а ещё у него такая красивая кожа. Её хочется облизать. Я бы точно облизала его руки.

И другие его места.

Так, стоп. Какого чёрта я думаю о сексе с Касом?

Он такой же козёл, как и все остальные. Большего козла я и не встречала.

И вообще он мне не нравится. Совсем.

— Уверена, что это хорошая идея? — спрашивает меня бармен-красавчик.

Я облокачиваюсь на барную стойку и подпираю подбородок кулаками, но он с них соскальзывает.

Я издаю хрюкающий смешок.

Затем я подпираю подбородок ладонью. Так-то лучше.

Мне кажется, или комната начинает кружиться?

— Эт лучшая и-и-и-дея, чт прихдила мне за последнее врмя, — произношу я, широко улыбаясь.

Боже, я не чувствую губ. Странное ощущение.

Бесчувственность – это хорошо.

Бесчувственность значит, что нет боли.

Бармен-красавчик улыбается мне.

— Может лучше кофе?

— М... — Я морщусь. — Кофе по—ирландски?

Он смеётся и мотает головой.

— Тогда нет, сэээр. Я хочу алкоголь. Море алкоголя!

— Думаю, последнее, что тебе нужно, так это ещё больше алкоголя.

— Алкоголь – это всё, что мне нужно.

— Почему? — спрашивает он удивлённо.

— Потому что алкоголь равен счастью.

— Но почему ты несчастлива?

— Кто сказал, что я несчастлива?

— Когда такая симпатичная девушка, как ты, говорит, что алкоголь равняется счастью, это значит, что она несчастлива, когда трезва.

Оу.

Улыбка сползает с моего лица, а язык, развязавшийся от алкоголя, начинает без умолку трещать:

— Возможно, я несчастлива без алкоголя. Это ничего не значит. Многим людям нужен алкоголь, чтобы почувствовать себя счастливыми. Конечно, они все, вероятно, алкоголики, но думаю, что мне стоит это попробовать, потому что больше ничего не помогает. Я так сильно стараюсь, но всё равно умудряюсь всё портить. Мой брат меня ненавидит. На самом деле ненавидит.

— Я прижимаю руку к груди, стараясь, тем самым, заглушить боль. — Он хочет, чтобы меня не было в живых, — произношу я, в конце концов.

— Я уверен, что это не так.

Я смотрю ему в глаза.

— Он именно этого и хочет. Он так мне и сказал где-то час тому назад. Но я его не виню. Я и сама, вроде как, ненавижу себя. Ну, то есть я его подвела. Он – единственный человек, который действительно много значит для меня, и я его подвела. Он меня ненавидит, и в этом он прав. Я косячу, блядь, на каждом шагу. Даже мой шеф меня ненавидит. Кого-нибудь действительно ненавидит его шеф?

— Я уверен в том, что мой шеф меня недолюбливает, — отзывается с улыбкой бармен-красавчик.

— Ну, вот, видишь? — говорю я ему так, будто он только что сказал мне, как исцелить рак. — Ты сказал, что твой шеф тебя недолюбливает. Мой шеф меня ненавидит, черт возьми! Ненавидит так, что на дух не переносит. Да, он, конечно, конченный придурок, но он считает меня привлекательной, так что... Ну, то есть он считает меня привлекательной, но при этом ненавидит меня. Это же странно, да? И что это говорит обо мне? Красивая, но действующая на нервы – вот, что это значит. Все меня ненавидят. Ну, кроме Сиси, любовь ко мне у неё в заводских настройках, так сказать, потому что мы знаем друг друга целую вечность. Если честно, не знаю, чем я заслужила такую подругу, как она, потому что я думаю, что достойна только того, чтобы быть ненавидимой всеми. Я дура. Самая настоящая дура.