— Я весь потный, — хрипло пробормотал он, когда она подошла вплотную.

— Ты мне таким и нужен, — отчеканила Рене в ответ.

Ее ладонь легла на его грудь, она склонила голову и прикоснулась губами к ямочке между его ключицами, провела языком по вздувшейся вене, оплетающей бицепс на левой руке. Обхватила его мокрую голову руками и отчаянно прижалась губами к его губам, ловя его тяжелое дыхание, дрожа от желания и нетерпения. Ее губы скользили вниз по его телу, через грудь и живот, по тонкому ручейку светлых волос от пупка вниз, она рывком стащила с него велосипедки вместе с трусами и наконец заполучила его.

— Ты спятила, — пробормотал он.

— Угу.

— Кто-нибудь войдет! — Он попытался освободиться, но она не позволила, обхватив его бедра и сцепив руки замком на ягодицах.

— Рене, черт, прекрати! Дай мне хоть в душ сходить!

— Ну хватит, Ромми, — она отпустила его и потянула за руку, заставляя лечь на тренажер для качания пресса — просто узкая лежанка с фиксатором для ног. Он вроде бы не собирался уступать, как ему ни хотелось, он все же помнил о незапертой двери тренажерного зала, в которую мог зайти кто угодно из постояльцев отеля или, Боже сохрани, даже из журналистов, но как-то так получилось, что потерял равновесие и, чтобы не грохнуться на пол, оказался на этой самой лежанке. Рене плотоядно улыбнулась. Чуть раньше, когда они вернулись с соревнований, он был агрессором и завоевателем, теперь они поменялись ролями, во всяком случае в первый момент — он очень быстро понял, что деваться некуда, и тоже стал таким же диким и агрессивным. Рене швырнула свои джинсы и белье на один из соседних тренажеров и осталась в одной тонкой белой блузке, она прыгнула сверху на него и начала бешеную, неистовую скачку. Сцепившись пальцами, оба тяжело дышали и дрожали от наслаждения, она начала вскрикивать, и он снова вспомнил, что кто-нибудь может сюда зайти, но сейчас это как-то уже меньше волновало. Ее тонкая шелковая белая блузка во влажном воздухе намокла и липла к телу. Отто хотел бы расстегнуть ее, но был занят другим — он высвободил свои руки, обхватил ее бедра и несколькими мощными, быстрыми ударами довел дело до взрывного финала. Рене приглушенно вскрикнула, и он с восторгом ощутил ее наслаждение одновременно со своим. Жар, пульсация, волна дрожи по телу, он привлек ее к себе, прижал к своей груди, и она лежала неподвижно, молча, только тихонько всхлипывая.

Рене, как я буду жить без тебя? — растерянно подумал он. Впрочем, что толку… Он будет жить без нее, точно так же как жил раньше. Спокойно, весело, не заморачиваясь и не думая ни о чем, кроме своей драгоценной карьеры. А что еще? Ничего. Ему и не нужно больше ничего, ему и так хорошо. Да, он попробовал отношения немного другого порядка, чем те, которые его устраивали до сих пор, ну и хватит, хорошенького помаленьку. Теперь он вспомнит про девушек, с которыми можно только трахаться, и больше ничего. С Рене можно было еще разговаривать и молчать, смеяться, обниматься, думать и мечтать, спорить и дурачиться, именно то, что с другими было совершенно бессмысленно и неинтересно, глупо и бесполезно. Все, хватит. Решил — сделает. Он умел выполнять свои решения, какими бы тяжелыми они ему не казались. Он был уверен в собственной правоте. Значит, так тому и быть.

[1] Downhill (англ.) — скоростной спуск, название горнолыжной дисциплины, DH — официальное принятое FIS сокращение, часто употребляется и в разговорной речи.

Цюрих встретил их оттепелью и дождем. Они приехали уже затемно. В салоне негромко работало радио — комментатор начал разбирать итоги сегодняшнего гигантского слалома.

— Поклонники восходящей звезды Отто Ромингера немного разочарованы результатом своего кумира. Пятое место — первый результат Ромми вне пьедестала в этом сезоне. Нам пока не удалось дозвониться до главного тренера сборной Швейцарии Штефана фон Брума, который сейчас возвращается домой из Германии, но наш корреспондент смог записать комментарий пресс-секретаря ФГС Клер Хаммерт.

Женский голос, слегка искаженный телефоном и небольшими помехами:

— На самом деле, к хорошему быстро привыкаешь. Отто очень быстро приучил не только болельщиков, но и аналитиков и журналистов и даже профессионалов к своим победам, настолько, что попадание в первую пятерку, которое было бы великолепным результатом для любого другого спортсмена, воспринимается теперь почти как провал. Но это неправда. Отто очень универсален, он не только отличный скоростник, что он доказал своей победой на трассе супер-джи в Зельдене и вчерашним серебром на Кандагаре, но и блестящий слаломист — все мы помним ту великолепную победу в Кран-Монтане…

Отто вздохнул и переключил приемник на музыкальную волну — салон заполнил тяжелый рок Лед Зеппелин. Да, он сегодня отстал, впрочем, он и не рассчитывал на медаль. Золото получил Кирхмайр, серебро Билли Бэстин, на бронзу выскочил Жан-Марк Финель, который раньше ходил только слалом, но последние 2 года усиленно вытягивал гигант. Вот, судя по всему, и вытянул. Отто решил, что тоже может вытянуть эту дисциплину, и сделал себе пометку в уме, что надо бы провести рождественские каникулы поближе к трассам гиганта. Впрочем, традицию нарушать нельзя — 26 декабря не только рождество, но и день рождения Ноэля, и неявка в означенное время в Гренобль чревата как минимум повешеньем на нок-рее.

Айсхофер тоже не проявил себя в гиганте — всего лишь двенадцатый результат, для честолюбивого Эйса — однозначный провал. Впрочем, после вчерашней победы, может и пофиг. Молодой норвежец Карл-Йоахим Нистром — младше Отто на год — ловко выскочил на четвертое место к дикому восторгу своих болельщиков. Он опередил Отто на 1 сотую и отстал от Кристофа Кирхмайра на 20 сотых секунды. Шестым оказался еще один слаломист — Арне Бурс — и тоже считал этот результат отличным. Отто подумал немного и решил, что для него пятый результат в гиганте — тоже неплохо. Помимо прочего, к дикому восторгу Брума, он продолжал лидировать в общем зачете с огромным отрывом. К тому же, он был единственным спортсменом, который набрал очки во всех дисциплинах, а не в одной или в двух, как прочие. За исключением комби, которая пока не проводилась. Вторым пока шел Хайнер с очками в супер-джи и спуске, а третьим — Финель с результатами в слаломе и гиганте.

Итак, у него оставалось всего четыре дня перед долгой поездкой в Америку, на соревнования в его любимых скоростных дисциплинах и слаломе. Он едет туда один, без Рене. Она уже знала об этом. Сегодня утром он сказал ей с очень расстроенным видом:

— К сожалению, мы слишком поздно спохватились. Тебе не успеют сделать визу. Мне сегодня звонила Серена, нужно было заняться этим еще неделю назад.

— А как же ты? — Рене даже не заподозрила обман — что он и не подумал связываться ни с какой Сереной (секретарь Брума контактировала с посольствами).

— Так у меня же мультивиза, малыш.

Оба понимали, что им предстоит расставание. Только Рене не знала, что это будет расставание навсегда. А когда она начала расспрашивать его про то, когда он вернется и куда они поедут потом, он быстро перевел разговор на другую — тоже небезынтересную — тему. Теперь, когда он стал звездой, он оказался перед необходимостью решать один насущный вопрос, а именно выбора менеджера.

Менеджер для успешного спортсмена в каком-то отношении самое незаменимое лицо, все равно как импресарио для рок-звезды. Он может тянуть и воровать огромные деньги, а может и помогать их зарабатывать, он может принимать наихудшие решения по работе своего клиента, а может и оптимальные, может вовлечь его в большие неприятности, а может и избавить от них, и в конечном итоге может как превратить жизнь звезды в сплошной геморрой, так и существенно облегчить ее. Поэтому Отто постарался подойти к вопросу со всей возможной осмотрительностью.

Вокруг молодого спортсмена толпами вились желающие стать его агентом — их рвение только подстегивалось его огромным успехом, популярностью у фанов и большим интересом потенциальных и ныне действующих спонсоров. Среди этих агентов были всякие — и известные, пользующиеся серьезной репутацией мэтры профессии, и откровенное жулье, которое ничего не смыслило в спорте и в законах, принятых профессиональными спортивными федерациями, но всегда всплывало там, где пахло большими деньгами. Ромингер давно уже понял, что спортивный менеджмент — довольно-таки грязный и криминальный бизнес, и меньше всего ему хотелось вляпаться в какую-нибудь подобную гадость. В спортивных кругах ходили страшилки о том, как ничего не подозревающие спортсмены крышевали торговлю наркотой или спонсировали какую-нибудь запредельную гадость вроде детской проституции, а потом во время следствия могли только проблеять «А я ничего не знал!» То есть все сводилось к тому, что или спортсмен — конченный подонок, прикрывающийся спортом для обтяпывания преступлений, и такому была одна дорога — вон из спорта прямиком за решетку, или он — полный идиот, не подозревающий, что творится у него под носом. Тут речь шла не об уголовной ответственности, а о стопроцентно разрушенной репутации, огромных финансовых потерях (спонсоры бежали от таких несчастных, как от огня) и зачастую — о длительной дисквалификации вплоть до пожизненной. По обе стороны Атлантики уже прогремело несколько таких скандалов. Поэтому Отто медлил с выбором, присматриваясь к игрокам этого рынка, продумывая схему ограничения полномочий агента при работе с банковскими счетами клиента, но так, чтобы эти ограничения не мешали делу. Тем временем Регерс зверел от того, что Отто все время отправлял его на переговоры со спонсорами. А теперь на горизонте замаячило не только соглашение с Ауди, но и еще несколько интересных предложений. В том числе и условно спортивных. Одна немецкая компания, крупный производитель молодежной спортивной одежды, вздумала сделать Ромми лицом бренда. Очень большие деньги. И бесконечные фотосессии и съемки. Отто терпеть не мог всю эту ерунду, но обсуждаемые гонорары были слишком существенные, чтобы просто так взять и отказаться… Ему осталось только намекнуть на эту тему, и Рене начала его расспрашивать, тянуть из него клещами все новые подробности. Но ведь никто не отменял и реальные спортивные темы, к примеру, то, что Россиньоль планировал начать выпуск снаряжения, спроектированного персонально для Отто.