Которая разрешится, когда бабушка сядет, сама встанет на ноги и начнет кричать на парней за то, что они проворонили картофель.

Элена поднялась.

– Я позвоню Доктору Манелло… он скоро приедет. Прошу меня извинить.

Сола кивнула медсестре, которая затем отошла в угол, прижала телефон к уху и тихо заговорила в трубку.

Наклонившись к бабушке, Сола вложила четки в руку вовэ и сказала на испанском:

– Не бросай меня.

– Ты выйдешь за него замуж, – сказала вовэ слабым голосом. – Выйдешь.

– Да, вовэ, хорошо.

– Обещаешь?

– Ты не умираешь.

– Это решать Господу, не мне. И я с радостью вернусь к Нему, зная, что тебя есть кому любить.

Сола вытерла глаза.

– Бабушка, ты никуда не уйдешь.

– Ты в безопасности с ним. Он смотрит на тебя… словно ты – целый мир. Это делает меня счастливой… сейчас я могу умереть счастливой.

– Перестань говорить такое.

– Дитя… – Бабушка, казалось, с усилием смогла сосредоточиться. Но потом она протянула руку и прикоснулась к лицу Солы. – Я стара. Мое время пришло... я не вечная. Но сейчас… я могу не бояться. Он позаботиться о тебе. Я… буду спокойна, если ты поклянешься сейчас… что выйдешь за него замуж.

Соле снова пришлось стереть слезы с глаз. Не верю. Это не могло происходить на самом деле, думала она. Она привезла бабушку на север не для того, чтобы вовэ умерла здесь.

Боже, я убила ее.

– Марисоль, поклянись мне. – Ее голос был слабым, но требование – железобетонным. – Иначе я не обрету покой.

– Я клянусь… я выйду за него.

Самое сложное в работе любого врача – разговор с семьей умершего пациента. Смотреть скорбящему супругу/ребенку/отцу/матери/сестре–или–брату в глаза с необходимостью сообщить им, что, несмотря на всю свою выучку и доступные средства, ты не смог сохранить жизнь их близким… и это – кошмар.

Но что сказать сейчас? – гадала Джейн, уставившись на пустой экзаменационный стол, стоявший посреди фургона.

Когда скорая замедлилась и сделала поворот по широкому радиусу, Джейн села рядом с Вишесом и попыталась прокрутить в памяти произошедшее. В рациональном ключе. Объяснить без использования слова «зомби».

Господь Всемогущий, – подумала она. Не в первый раз.

Сейчас у них нет даже тела.

– Почти приехали, – сказал Куин с водительского сиденья.

Наклонившись, Джейн выглянула из–за Ви, посмотрев через весь салон в сторону лобового стекла. Она видела лишь хвойные деревья и голые стволы с ветками, все было запорошено снегом… а нет, был еще фермерский дом.

Подземный медицинский комплекс Хэйверса располагался на другом берегу Гудзона, глубоко в лесу, и имел несколько разных входов на значительном расстоянии друг от друга. Они собирались зайти через псевдо–усадьбу с сараем, которая, благодаря различным ухищрениям, производила впечатление, будто здесь жили порядочные граждане.

Через этот вход производилась приемка товаров и, в редких печальных случаях, тел.

Когда Куин припарковался задним бампером к этому сараю, Джейн вышла из фургона и сделала несколько долгих вдохов. Она все еще не знала, что скажет родственникам погибшего. Причина смерти: остановка сердца вследствие серьезного ранения. Причина воскрешения: неизвестна. Причина повторной смерти: сожжение от руки моего супруга.

– Пошли, – сказал Ви, обнимая ее за плечи.

Она не осознавала, что застыла на холоде, но Куин уже открыл дверь в сарай и ждал. Включившись, она была полностью погружена в себя, пока они проходили со всем пункт досмотра, а потом поднимались на лифте в клинику. Вышли они в теплый, хорошо освещенный коридор без всякого декора, стандартный, какой встретишь в любой человеческой клинике.

– Черт, я всегда забываю дорогу, – пробормотала она.

Ага, прямо как в «Святом Франциске». Заблудилась, и указателей нет.

– Сюда, – сказал Ви.

Спустя череду поворотов, на которые она не обратила внимания, они вышли к, казалось, полному собранию Братства Черного Кинжала. Хэйверс, терапевт расы и брат Мариссы, стоял с ними, со своими очками в роговой оправе и с галстуком–бабочкой он выглядел как профессор.

Все разом замолкли, когда Джейн и два ее сопровождающих приблизились, и она держалась в стороне, пока Ви с Куином отвечали на разные вопросы. Долго отвечали. И…

– Прошу прощения, – перебила она. – Где родственники? Я бы хотела поговорить с ними.

Хэйверс прокашлялся.

– Что вы собираетесь сказать им?

– Известную мне правду.

– Вы уверены, что это разумно?

Джейн нахмурилась… и прежде чем поняла, подошла вплотную к целителю. Хотя он был выше, она посмотрела ему прямо в глаза сквозь очки.

– Я не стану врать им, если ты говоришь о лжи, – резко ответила. – Родственники имеют право знать все, что известно нам, и если я что–то не в состоянии объяснить, то прямо скажу об этом.

– Могут возникнуть серьезные последствия, – Хэйверс юлил. – Есть вероятность угрозы всей расе, и нежелательно сеять панику.

Когда целитель оглянулся по сторонам в поисках поддержки со стороны Братьев, у Джейн лопнуло терпение.

– Не моя проблема. В первую очередь я врач, а вы уже беспокойтесь о политике. А сейчас – где брат погибшего?

Ее взбесил тот факт, что все смотрели на Вишеса. Словно она – проблема, которую он должен был устранить.

– Она права на сто процентов, – сказал Вишес. – Она должна сказать ему, что знает и чему не может найти объяснение. Контекст – наша задача. Но ложь и увертки неприемлемы… и я удостоверюсь, что никто не помешает ей сказать то, что она хочет. Есть возражения.

Последние слова были произнесены без вопросительной интонации, и говоря это, Вишес жестко смотрел на Хэйверса.

Целитель, опустив взгляд в пол, кивнул.

– Как скажете. Прошу за мной.

Хэйверс увел их дальше по коридору в зону для ожидания, заполненную наполовину и заставленную стульями. По пути Джейн обращала внимание на пациентов и семьи, снующих по помещению, сидевших перед ТВ или стоявших в очереди перед регистратурой. Многие из них поздоровались с целителем – улыбкой или взмахом руки – и выразили уважение. На что он любезно отвечал.

Это напомнило о сложной натуре Хэйверса. Он был добрым по отношению к пациентам, обращающимся за его помощью. За отношение к остальным хотелось съездить по его роже чем–нибудь тяжелым.

Наконец–то появились указатели, прибитые высоко на стенах таблички со стрелками и надписями в духе «РЕНТГЕН», «АМБУЛАТОРНАЯ ХИРУРГИЯ», «АКУШЕРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ», «ПРОФИЛАКТИКА». В конце концов, Хэйверс провел их по короткому коридору с четырьмя закрытыми дверьми, по две с каждой стороны. Рядом были таблички «КОНСУЛЬТАЦИИ С СЕМЬЯМИ».

– Он здесь, – сказал Хэйверс, когда подошел к одной из дверей, собираясь постучать. – Его зовут Аарон, сын Стэнэйласа.

Ви схватил целителя за руку.

– Она пойдет одна. Мы подождем здесь.

– На самом деле, может, мы с тобой войдем вместе? – Джейн повернулась к нему. – Ты был там. Может, у тебя будут мысли, отличные от моих.

– Как скажешь.

В дверь постучала именно Джейн, и когда раздалось тихое «войдите», она толкнула панель. На одном из шести стульев сидел хорошо одетый молодой мужчина со светлыми волосами и голубыми глазами. Он, очевидно, нервничал, водя ладонями вверх–вниз по бедрам и держа спину прямой.

– Аарон, здравствуй, – сказала Джейн, заходя в комнату. – Я – доктор Джейн Уиткоум, а это мой супруг, Вишес, у него также есть медицинское образование. Я пришла поговорить о твоем брате…

– Сводном брате. – Мужчина посмотрел на Вишеса. Снова перевел взгляд. – Он мой сводный брат, но были близки. Что происходит? Мне позвонили, и я приехал сюда, но никто ничего не говорит… Уинниг в порядке?

Он говорил спешно, беспокойство взяло над ним верх.

– Я могу говорить в присутствии Вишеса? – мужчина кивнул, и Джейн подошла к нему. – Я сяду рядом с тобой?