– Я… уродливый.

– Не для меня. – Она покачала головой. – Для меня – никогда.

Когда она скользнула взглядом по его лицу, в его голове всплыло смутное воспоминание о том, как Док Джейн пришла к нему с бритвой. Зачем они сбрили его волосы…а, точно. Он вырвал их, убежденный в том, что это черви в его черепе. Он был в таком неадекватном состоянии, что отгрыз ремни на запястьях, чтобы вцепиться в черные космы и драть их до крови.

Да, поэтому они побрили его. А после, когда они показали ему зеркало, чтобы доказать, что там ничего нет… он успокоился, только увидев все собственными глазами.

Это произошло в то время, когда они пытались взывать к логике во время его психозов.

– Мне так жаль, – прошептал он хрипло. – Я не хотел, чтобы ты… возвращалась к этому.

– Я здесь. Только это имеет значение.

– Мой мозг… он болен.

– Не обязательно говорить сейчас, если это расстраивает тебя.

– Больной.

– Там… там рак, да?

Эссейл нахмурился, гадая, а не очередной ли это выпад из реальности. Но потом…

– Что Эрик рассказал тебе?

– Только это. – Она покачала головой. – Но мне не нужны подробности, если ты не хочешь обсуждать это.

– Прости, – снова сказал он. Хотя в этот раз он извинялся за ложь, которую не опроверг.

Разве он мог? Он только вернулся. Объяснять ей, что в безумие его ввели присущие вампирам особенности, – последнее, что он хотел. Марисоль будет в ужасе от того, кем он является, он снова потеряет ее… и в этот раз ничто ее не вернет.

– Я люблю тебя, – сказал он поспешно. – Я пытался сказать это раньше. Когда не мог говорить.

Ее красивые, темные глаза распахнулись от удивления, а потом в них заискрилось счастье.

– Вот, что ты пытался сказать мне.

– Да.

– Я думала… я рада слышать эти слова. – Она погладила его по лицу. – Они значат все для меня.

Боги, у нее были такие прекрасные глаза, ограненные ресницами и изогнутыми бровями. А к ее щекам прилила краска от радости, она выглядела моложе, свежее… такой живой он ее еще не видел.

Когда его накрыла волна истощения после кормления, Эссейл отчаянно хотел продолжить разговор, убедиться, что она и ее бабушка были в безопасности в Майами, узнать, как она прожила этот год.

– Ты привезла свою бабушку… – Накатившая усталость буквально давила сверху. – Расскажи… ты привезла Миссис Карвальо?

– Да, привезла. Она сейчас в твоем доме. Вместе с твоими кузенами… и еще одним мужчиной? Молодым парнем?

– Он… друг семьи. Живет у нас. Ты… можешь… доверять… ему…

Эссейл зевнул так, что хрустнули суставы, а глаза начали закрываться.

– Не уйдешь?

– Не уйду, – услышал он ее ответ прежде, чем отключиться. – Я не оставлю тебя, обещаю…

Придя в Яму за своими вещами, Джейн даже близко не собиралась подходить к Вишесу… особенно к полуобнаженному Ви, в ванной комнате их бывшей супружеской… парной… неважно… спальне. Но прежде всего она была доктором, и при виде возможно загнивающей раны она не могла позволить личным проблемам помешать ей осмотреть пациента.

А рана неизвестного происхождения на его руке выглядела действительно ужасно.

В свете ламп над раковиной Джейн осмотрела его кожу, которая была опухшей и ярко–красной, и Ви зашипел, когда она потрогала нормальный, не тронутый участок рядом с раной.

– Как это произошло? Ты влетел во что–то ржавое? Они напали на тебя со старой монтировкой?

Не получив ответа, она подняла голову. Вишес смотрел на нее своими бриллиантовыми глазами, на его лице читалось раскаяние.

Не позволь этому засосать тебя, сказала себе Джейн, когда сердце подпрыгнуло в груди. Не смей забывать о том, где ты его обнаружила, на том секс–станке в пентхаусе.

– Ну? – спросила она, отступая. – Что это было?

– Ничего.

Она закатила глаза.

– Ладно, веди себя как крутой парень… даже если это могло бы помочь мне поставить диагноз. Но ты позволишь мне вскрыть ее и прочистить. А потом сядешь на антибиотики. Может, даже через капельницу.

Хотя, учитывая, что ей дали пинка из ее же чертовой клиники, то с этим придется обратиться к Мэнни. Выписать направление к врачу–специалисту, не меньше.

Господи Иисусе, как же она сейчас ненавидела свою жизнь, от всей души.

Ви указал на шкаф под раковиной.

– Там есть набор для зашивания со скальпелем…

– Знаю, я сама его туда положила.

Вместе с медицинской аптечкой, достойной машины скорой помощи. Когда Джейн вытащила тяжелый вес из шкафа, Вишес отодвинулся… и ему хватило ума ему не лезть с помощью. Видите? Он – настоящий Альберт Эйнштейн, только с клыками.

– Я не хочу лидокаин, – сказал Ви, когда она начала выкладывать стерильную марлю, солевой раствор, в который она добавит антисептик, и шовный набор.

Помедлив, Джейн посмотрела через плечо.

– Будет больно.

– И хорошо.

Выругавшись под нос, она велела себе отпустить ситуацию. Ее не касалось его стремление к боли, и, к тому же, если говорить начистоту? Она хотела, чтобы ему было немного больно.

Надев перчатки, она обработала поверхность «Бетадином», а потом потрогала рану указательным пальцем.

– Нам нужно выпустить гной.

Взяв скальпель, она направилась к основанию раны, приложила лезвие вертикально и сделала разрез на полдюйма.

В ответ грудные мышцы Ви напряглись, и она постаралась проигнорировать его шикарное сложение. Ни грамма жира, нигде. Чистая сила под гладкой, упругой кожей, столько животного магнетизма она не встречала ни в одном человеческом мужчине.

Джейн, соберись…

– Что за хрень? – пробормотала она.

Ничего. Нет заражения. Нет выделений, запаха, ничего. Она попробовала участок чуть выше. И еще выше. Куда бы она ни попадала на всех двенадцати дюймах, ничто не свидетельствовало о бактериальной инвазии, против которой боролись белые кровяные клетки.

– Больше похоже на аллергическую реакцию, – заключила она. – Воспаление и раздражение. Кто сотворил это с тобой?

– Я не знаю. И это правда.

Джейн скользнула взглядом вверх, по его внушительной груди до подбородка с эспаньолкой.

– Ты не видел нападавшего?

– Нет, я хорошо его разглядел. Оно напало на меня и Бутча. Я просто никогда не встречал ничего подобного.

Джейн выпрямилась.

– Это был не лессер?

– Нет. Никто не знает, что это. Вот чем я занимался, когда ты пришла. Собирался изучить все вампирские порталы и выяснить, сталкивался ли кто–то с одной из таких теней.

Страх, ощущавшийся как пожарная тревога, накатил на нее.

Это было странно… и, наверное, Ви был прав, хотя его правота ее совсем не интересует… но именно сейчас она в полной мере осознала, что его мать, Дева–Летописеца, умерла. Потому что первой реакцией на появление неизвестной угрозы вампирам был совет отправиться к праматери расы.

В голове прозвучал голос Ви, его слова во время спора: «Ты ни разу не спросила, что я чувствую. Ты даже не спросила, как я узнал, что она умерла».

Прокашлявшись, она сказала:

– Может, стоит отправиться в Святилище? Может, какая–нибудь информация найдется там, а не здесь? В библиотеке или… не знаю.

Вишес потер висок с татуировкой так, словно его мучила мигрень.

– Там тонны фолиантов. История за сотни лет.

– Но они включают всю историю расы, верно? И наверняка систематизированы определенным образом.

– По дате. Не по тематике. Даже если мне помогут все Избранные, я не смогу изучить все тома в разумные сроки… к тому же, если это касается недавнего времени? Никто больше не ведет записи.

– Ну, этого не исправишь. Но Избранные фиксировали историю расы, они должны помнить настолько серьезные вещи вроде подобной угрозы, разве нет? Может, стоит спросить у них. Они все сейчас живут в лагере Ривенджа на севере. Можешь поговорить с ними, это, по крайней мере, сузит круг поисков.

– Да, это верно. Это я могу сделать.

– Пошли… – Она покачала головой. – В смысле, ты. Отправляйся.