Она потянулась к панели, чтобы ввести код, который подошел ко всем дверям, гадая, сработает ли он сейчас. Эдуардо был на своей волне… но не было оснований для тревог. В конце концов, галерея принадлежала Рикардо, и ему полагалось иметь доступ во все помещения под этой крышей.

И, в конечном итоге, младший брат всегда поступал так, как ему говорили.

Открыв дверь, она зашла в черную комнату, и сразу же зажглись огни на медных светильниках.

– Ох, Эдуардо.

Минимализмом здесь и не пахло. Нет, интерьер по стандартам «Версаче», пестрые анималистические принты и золотые акценты, стол, за которым мог сидеть французский король в восемнадцатом веке. К слову о беспорядке, причиной которому была не пропажа владельца. Эдуардо был повернут на деньгах и цифрах, а не чистоте: повсюду лежали бумаги. Счетная машинка с лентой, спускавшейся до самого пола. Три телефона, один на другом. Ручки тут и там. Кофейная кружка с черной каймой в дюйме от дна.

Современное кожаное кресло, на котором восседал Эдуардо, было повернуто спинкой к выходу, словно он вскочил и в спешке покидал комнату. Или, может, встал, увидев непрошенного гостя.

Ни окон. Ни шкафа. И воздух настолько спертый, что зачесался нос.

Подойдя к столу, Витория собралась с духом и посмотрела на пол. Но тело там не нашла… И, в любом случае, кто–то бы почувствовал запах еще год назад.

Она почти ожидала, что обнаружит Эдуардо здесь.

Когда два ее брата вместе занялись бизнесом, в теории они были плохой командой, старший – дисциплинированный и решительно настроенный, младший – экспрессивный и несдержанный.

Единственное общее между ними – это доверие, основанное на родственных узах… что жизненно необходимо в бизнесе, когда официальное законодательство невозможно использовать для ведения дел и заключения контрактов. Тем не менее, не было пределов братской любви.

В действительности, когда Рикардо исчез, она гадала, а не сработала ли братская привязанность в обратную сторону, сведя обоих в могилу.

Но сейчас?

Офис Эдуардо был не тронут, и он покинул помещение в спешке, быть может, чтобы позвать на помощь? Вполне вероятно, что они оба были убиты одним и тем же человеком.

Или людьми.

Садясь в его мягкое кресло, она уставилась на годовалые счета и квитанции… записи в кожаном журнале, лежавшем вверх обложкой – как шлюха с раскинутыми ногами.

О, да, подумала Витория, взяв его. Вот что она искала.

Краткие пометки в небольшом ежедневнике, сделанные на испанском языке, на знакомом ей с детства диалекте. Умно. Только носитель языка с талантом к дешифровке способен разобрать этот код.

И, вот неожиданность, жадный по жизни, Эдуардо вел подробные записи относительно всех дел, по части наркоторговли и… продажи оружия? Интересно, они вкладывали капитал в оружейный бизнес?

Прибыльно. Умно.

Она перелистнула страницу. Еще одну. И еще, пока не дошла до последней записи. Не было ни слова об искусстве; с другой стороны, оно служило лишь прикрытием для главного, поэтому этой стороной вопроса занимались тщательно подобранные кадры, соблюдая допустимый уровень прозрачности. Она видела все отчеты, когда получила доступ к серверам.

Рикардо организовал все должным образом, и бизнес функционировал без его участия последние двенадцать месяцев…

Вот молодчина, подумала Витория. Эдуардо указывал имена и контакты. А также суммы и пункты доставки. Идеально… да, был годовой провал в поставках, но с конкурентной ценой на кокаин и героин нет причин не рассчитывать на возврат когда–то верных клиентов.

В конце концов, законы свободного рынка применялись и к наркоторговле.

Вернувшись к последней записи, она перечитала подробности доставки к реке для кого–то по имени… Эссайл? Наверное, ошибка в имени. Однако оно встречалось довольно часто.

Казалось логичным начать отсюда и посмотреть, куда приведут поиски. Если это была последняя назначенная встреча? Этот Эссайл мог оказаться убийцей.

Или простым «клиентом».

Во время встречи со Стритером, мужчина утверждал, что почти ничего не знает об исчезновении ее братьев, и она поверила ему. Зная контингент людей, с которыми имел дела Рикардо, от зарубежных импортеров до дистрибьюторов в Штатах, было вполне допустимо, что от ее родственников избавились таким образом, что никто не найдет тел. Но отсутствие послания – это странно. Как правило, отправляли что–нибудь в Южную Америку, фотографию тел, что–то жуткое на память.

Намек–угроза на то, что вопрос лучше замять, иначе вас ждут неприятные последствия.

Но ей ничего не отправили. А раз никто из ее братьев не состоял в браке, то она считалась ближайшей родственницей.

Посмотрев на потолок, Витория представила, как ее братья работали здесь, Рикардо на верхушке – в прямом и переносном смысле, определял стратегию и вел дела на втором этаже, Эдуардо занимался бухгалтерией здесь, в берлоге, где пересекались Студия 54[58] и «Ньюман Маркус»[59].

А потом что–то нарушило цепочку.

Но что…

Когда в кармане пальто затрезвонил новый одноразовый мобильный, Витория достала его.

– Стритер.

– Откуда ты знаешь, что это я?

– Ты единственный, кому я сообщила этот номер. Забыл что–то?

– Да, и вспомнил, только когда приехал домой. У меня был друг. Он тоже работал на братьев. Его звали Двухцветный, потому что у него было родимое пятно на пол–лица. Примерно в то время, когда братья исчезли, мы тусили вместе, и он упомянул, что завтра уезжает по делу. Он так и не вернулся.

– Расскажи мне больше, – пробормотала она, подаваясь вперед.

– Он сказал, что собирается позаботиться о ком–то. Вы понимаете, в каком смысле «позаботиться».

– Где? Здесь, в Колдвелле? Или в доме в Вест Поинте?

– Нет, в другом месте. Он сказал, что уезжает из города, куда–то на север.

– Можешь вспомнить точную дату?

– Это произошло в неделю моего дня рождения. Поэтому нас не было.

Когда мужчина вспоминал конкретную дату, путем вычленения на мысленном календаре различных событий, Витория следила за подсчетом, ожидая конечную цифру.

– Да, я вспомнил, – закончил Стритер. – Это была среда.

Вы посмотрите, подумала она. А последняя запись в незаконченном ежедневнике была сделана за день до этого.

– Что еще можешь рассказать?

– Больше ничего.

– У тебя есть доступ в пристанище твоего друга?

– Его что? Слушай, я не…

– Дом, – отрезала она. – Ты можешь попасть в его дом?

– Да.

– Отправься туда. Глянь, что можно найти. Я хочу знать, куда он ходил и с кем.

Закончив разговор, Витория посмотрела на стол. Ей нужно изучить каждый лист… в том числе в особняке. Рикардо хранил там много документов, все были написаны от руки на испанском, словно он не доверял компьютерам.

Секреты ее брата станут ее секретами.

Рушатся все планы – и мышей, и вампиров, вот уж точно.

По пути в Яму Вишес был дерганным и буквально выпрыгивал из кожи. Где–то между его желанием не ходить сюда и до конца совещания с Рофом в Доме для аудиенций, ему поручили прочесать соцсети на предмет упоминания теней, выскакивающих из переулка и нападающих на вампиров.

Таким не займешься с телефона.

Закрыв дверь за собой, он прислушался к тишине с мыслью… Боже, как же здесь пусто. Когда он зашел в гостиную, везде было чисто, у стола для настольного футбола не валялись сумки, раскрытые медицинские журналы не лежали на диване, не было открытых коробок с кашами на столешнице кухни.

Очевидно, Фритц заходил сюда. Но, более того, в гостиной практически никто не жил. Они с Джейн избегали это место, а Марисса с Бутчем счастливо проводили время в своей спальне, поэтому некому было наводить беспорядок.

Скинув кожаную куртку, Ви поморщился, игнорируя боль в руке, и направился за алкоголем, хранившимся в шкафу под кухней, доставая хорошую бутылку «Гуся». Скрутив крышку, он отпил из горла…