— Будем надеяться, — обронил Серж холодно; он словно опять заледенел, а Валентин продолжал:

— У вас нет ощущения, что некто стремится уничтожить эту семью? (Собеседники промолчали.) Убийца Алеши на свободе.

Серж опрокинул в рот рюмку водки, остальные поддержали, причем Валентин отметил, как у студента дрожит рука, он произнес:

— Вы намекаете, что теперь очередь Даши?

— Если Марина тоже убита… не знаю. Если мотивы не лежат на поверхности, значит, они очень глубокие, необычные.

— Под какими вы подразумеваете обычные?

— Деньги подразумеваю, господа. Денежки.

— Деньги? — переспросил Серж презрительно. — Зачем она сдала комнату первому встречному?

— Вот именно — первому встречному, — согласился Валентин. — Мне кажется, ее кто-то преследовал. — Он вдруг почувствовал, почти физически, жадное движение к себе, к своим словам, с двух сторон. — Когда она заговорила со мной — кстати, первая, — я подумал… — Он усмехнулся. — Ну, могу я женщине просто понравиться? Дело житейское…

— Не считайте себя таким уж неотразимым. Совершенно не в ее стиле приставать к незнакомцу.

— Я понял, понял. В течение вечера. Марина чего-то жутко испугалась там, на бульваре. Я даже помню ее взгляд, как она озирается по сторонам… И вдруг предлагает проводить ее.

— Вы кого-нибудь видели? — быстро спросил Боря.

— Да нет… я на нее смотрел.

Вспомнилось, представилось: огонь заката, обугленные стволы, снежный покров — как аксессуары, тревожный фон для тонкого прелестного лица Манон Леско, рыжие кудри завиваются кольцами из-под черной шляпы… пунцовые губы, подбородок, все лицо, нетронутый снег заливается кровью…

— Я на нее смотрел, — повторил Валентин. — Вы не замечали, как тревожно на душе становится в сумерки?

Никто не ответил. Валентин чувствовал, что «поклонники» на пределе. Ну, Сергей Александрович — понятно… а вот чего боится студент? Безумно боится.

Валентин заговорил сдержанно, «по делу»:

— Полагаю, вы оба заинтересованы в раскрытии преступления… двух преступлений.

— Хотите выступить в роли сыщика? — пробормотал Серж с ироническим безучастием.

— Не претендую. Но разобраться тянет. Боря, в котором часу вы сегодня сюда явились?

— Ровно в семь. Меня уже допрашивали.

— Подтверждаю. — Бизнесмен кивнул; он как будто оживал. — Я завел во двор машину, вижу: Боря входит в подъезд.

— Во дворе, на улице кого-нибудь заметили?

— Нет… Да! По улице шел старик. Борь, ты видел?

— Не обратил внимания.

— Что за старик?

— Ну, брел понуро, согнувшись. Высокий, в долгополом пальто, без шапки, волосы седые, длинные.

— А лицо?

— Не рассмотрел… Да при чем тут старик! — сорвался Сергей Александрович и поспешно выпил водки.

— А кто? Кто при чем?

Но бизнесмен уже взял себя в руки, расслабился, глядя в потолок, процедил:

— Все безнадежно, безнадежно, безнадежно…

— И все же я попросил бы вас продолжить, если, конечно, вы в силах.

— Что, совсем меня уже списываете со счетов?.. Что ж, может, вы и правы. Дальше я плохо помню. — На красивом смуглом лице выразилось напряжение. — Поднялись на лифте с Борей, все настежь… даже Дашу не заметил: окно, провал в ночь, она на снегу, кто-то стоит на коленях над нею. Пусто в переулке, один фонарь. Я б вас, наверное, убил… а может, нет. Боря помешал.

— Вы вдвоем спустились в переулок?

— Вдвоем. Увидели ее, он крикнул что-то…

— Я крикнул: «Иду звонить!» Думал, еще не поздно, еще можно спасти. И побежал.

— А я никого, ничего не заметил, — признался Валентин. — Боря, Даша сказала что-нибудь?

— Она не может. Надеюсь, вы Дашу не подозреваете?

— Мне непонятна ее роль. Если произошло убийство, то как она не слышала?

— Может, и слышала, но у нее шок.

— Но ведь не вмешалась, иначе преступник убрал бы свидетельницу.

— Не вмешалась, — повторил Серж неожиданно и задумчиво. — Она не любила сестру.

— Я вам прощаю, потому что вы…

— Между ними стоял Алеша. Нет, пусть все ответят.

— Не впутывайте ее! Это самоубийство.

— Да, Борь, извини, чего-то я не то буровлю.

— Оставим пока эмоции, — предложил Валентин, весьма заинтригованный. — В сумке Марины обнаружено только что купленное, с этикеткой платье — голубое, не траур. Она собиралась праздновать Рождество.

— Интересно, Боря, — заговорил бизнесмен бесстрастно, — почему ты так прикипел к версии «самоубийство»?

— После смерти Алеши она находилась в состоянии неустойчивом, вы не будете отрицать?

Серж промолчал, небрежно отмахнувшись холеной рукой. Впрочем, жест этот выглядел, скорее, бессильным, жалким.

Валентин продолжал настойчиво:

— Но зачем она купила замок?

Подозреваемые собеседники вновь жадно прильнули к «сыщику» взглядами: черный и серый.

— В сумке, если помните, оказался новый дверной замок, хотя старый вроде прилично служит.

После паузы Боря пояснил как-то вяло:

— Наверное, купила для своей комнаты, ведь в доме появился посторонний мужчина. Вы долго собираетесь здесь оставаться?

— На месяц я имею законное право. Итак, два обстоятельства, противоречащих как будто версии «самоубийство»: платье, замок. И последнее — предсмертные слова Марины.

Словно метафизический сквознячок прокрался по комнате, приоткрывая оконце в ледяную вечность — три взгляда, три воли скрестились в уютном пространстве.

— Что такое? — пробормотал студент, а Серж закричал:

— Какого черта вы молчали?

— Приберег напоследок. Не волнуйтесь, она никого не выдала. То есть… вы давеча загадочно выразились, Сергей Александрович: «У этого „черта“ есть кличка?»

— О чем вы?

— Она сказала: «…убил Алешу»…

— Кто?

— Вот я и спросил: «Кто?» — «Святой Грааль», — был ответ.

— Что за бред? — вскрикнул Боря.

— Самый «потусторонний» бред имеет завязку в нашем мире. Что вы знаете об этом сюжете? Сергей Александрович!

— Словосочетание «святой Грааль» вроде слышал, но что оно значит — не представляю, — отвечал малообразованный бизнесмен, но и студент дал ответ маловразумительный:

— Какая-то западноевропейская легенда, какую-то чашу они должны добыть, но так и не сподобились.

— Даю справку. Евангельский Иосиф Аримафейский, на кладбищенской земле которого, в пещере, был похоронен Иисус Христос, якобы заимел чашу с его священной кровью. Ее называют святой Грааль.

— Чашу?

— Чашу.

— Но Христос воскрес.

— Да Господи! Должны же вы помнить, как римский легионер пронзил Иисуса на кресте, пролилась кровь…

— Но ни про какую чашу…

— То истина, а то легенда. После разных перипетий святой Грааль попал в Британию, в некое Аббатство — волшебный замок Камелот. Начиная с рыцарей Круглого стола, европейское человечество на протяжении веков пытается завладеть таинственной чашей с кровью (последние известные попытки у нацистов в гитлеровской Германии), но не может.

— Зачем она им так сдалась? — с отсутствующим видом уточнил Сергей Александрович.

— Священная кровь? Созерцание чаши, по легенде, дает бессмертие, в поисках святого Грааля обретается и земная власть — обладание золотом. Словом, сказка, символ, до сих пор используемый в тайных обществах. Меня интересует, в какой связи Марина, умирая, употребила этот символ.

— Бред, — повторил Борис ничего не объясняющее слово.

— Но почему именно этот бред? Она была специалистом по европейскому средневековью?

— Экскурсоводом в театральном музее — там с Алешей и познакомилась. Валентин Николаевич, вы нас не разыгрываете?

— Я, конечно, игрок, но не до такой же степени: переврать слова умирающей. Ладно, дождемся, когда Даша заговорит.

Студент гибким, пружинистым движением поднялся на ноги, прошелся по комнате, вышел в прихожую; вдруг громко щелкнул дверной замок. Студент сбежал? Серж вскочил — и его будто ветром сдуло. Занятные люди, занятные (непонятные) отношения. Да мне-то какое дело до местных страстей?.. Однако подспудно его волновала загадка святого Грааля, как будто умирающая задала задачу и требует разрешения.