Жертва беспомощно открывала рот, как рыба, неожиданно для себя подсеченная удачливым рыбаком на песок. Ей явно не улыбалось вот так внезапно оказаться в центре общего внимания.

– Вот так-то, господа. Поэтому я и говорю, что даже вмешательство не по делу им простить можно. Работа у них такая, что не ошибиться тяжело. Что еще? Ах да, правильно. Навязались они на нашу голову, говорят красиво об ответственности и судьбе страны, о том, что бандиты на голову сели, а временные трудности превращаются в постоянные, а такого вы раньше и слыхом не слыхивали. Ну и главное, что вас смущает - взялись они неизвестно откуда и однажды исчезнут неизвестно куда, а вам здесь и дальше жить. А не исчезнут - еще хуже, раньше власть была одна и понятная, а сейчас их две, и не всегда они друг с другом согласуются. Раздрай, согласен, но! - Олег многозначительно поднял палец вверх. - Но при этом вы почему-то все забываете, что Хранители - это вы сами! Да, да, вы сами! - повысил он голос, перекрикивая начавшееся в толпе бурление. - Это вы, такие, какими должны быть. Разве вы не мужики, разве вы не должны вступиться за мальчишку-очкарика, которого избивают в подворотне пьяные хулиганы? Разве не ваш долг сообщить в ближайшее отделение Общественных Дел о том, что бюрократ в жилконторе вымогает у вас взятку за ордер на квартиру? Разве не вы должны вовремя взять за ухо соседского подростка, пишущего гадости на стенах, а когда подрастет, ворующего у вас из квартиры? Тихо! - гаркнул Олег во весь голос. Шум стих, и на площади воцарилась мертвая тишина. Казалось, даже голуби, перепуганные начальственным рыком, перестали ворковать. - Я еще не закончил! - гневно добавил он. - Впрочем, не мое дело говорить вам правду о вас самих. Вас в школе учили, как должно вести себя примерному гражданину Народной Республики Ростания. Как я вижу, вы этого не помните. Ладно, это не мои проблемы. Но хотя бы не базарьте при этом попусту.

Олег откашлялся. В горле пересохло, страшно захотелось пить. Он с тоской подумал о баре в машине, в котором его дожидалась холодная минералка. Отогнав заманчивое видение, он обвел митингующих взглядом. Люди молча смотрели на него, ожидая продолжения, некоторые обменивались озадаченными взглядами.

– Означает ли это, что вы должны любить и жаловать Хранителей? - вопросил Олег слушателей. - Нет! Нет, и еще раз нет! Они опасны, но опасны совсем не так, как вы думаете. Они опасны именно тем, что делают за вас то, что вы не хотите, хотя и обязаны, делать сами! Сейчас они снимают с вас заботу о мелких хулиганах в подворотне, а завтра начнут решать, в какой школе должны учиться ваши дети и какое платье обязана носить ваша жена. Они станут указывать, что вы должны готовить на ужин и когда включить телевизор для вечерних новостей. И самое страшное в том, что вы не только не рискнете возражать против их произвола - вы, чего доброго, возмутитесь, если они вовремя вам не подскажут! - Олег рассек воздух ребром ладони. - Ведь это так приятно и просто, когда кто-то все за вас решает, когда не надо самим задумываться, как прожить день, как построить жизнь… Это и станет концом прогресса, концом Ростании, а потом - и всего нашего мира. Стойло для рабочих ослов - вот что это такое!

Олег почти физически ощущал напряжение толпы, звон готовой лопнуть струны. Он глубоко вздохнул, и с силой рубанул ладонью воздух:

– Хотите ли вы этого?

– Не-ет! - дружно взревела толпа.

– Допустите ли вы это?

– Не-ет! Нет! Нет, нет, нет! - ревели люди. - Не будет этого! Не допустим!

В мгновение ока мертвый штиль превратился в ураган. Накопившееся напряжение нашло выход в яростном бесновании. В окно станции Хранителей ударился камень, с глухим стуком отскочил и запрыгал по брусчатке.

– Стойте! - заорал Олег. Внезапно он почувствовал себя рыбаком, ненароком выпустившего из бутылки злого джинна. Или даже доброго, но балбеса. Рыбаку всего-то хотелось новую сеть взамен старой, прохудившейся, но оказаться похороненным под грудой рыбы, выброшенной из опустошенного бурей моря, не хотелось. Рев толпы перекрыл его голос, и он выхватил мегафон из рук все еще потерянно стоящего рядом человека с ружьем. Впрочем, совсем потерянным он уже не выглядел, скорее, наоборот. Очевидно, по сценарию митинг и должен был завершиться чем-то в этом роде, так что особого наказания ему не грозило. Если вообще что-то грозило.

– Стойте! - опять заорал Олег в мегафон. Старая техника услужливо отозвалась диким кошачьим визгом, разрывающим барабанные перепонки. - Стойте, идиоты! Вы не должны так себя вести!

Не обращая на него внимания, толпа хоть и медленно, но все быстрее и быстрее двинулась в сторону станции. Краем глаза Олег увидел выворачивающие из-за отдаленного угла водометы. За ними трусила редкая цепь патрульных.

– Стоять, вы,…! - гаркнул Олег в мегафон во всю глотку, едва не сорвав голос. Интересно, мелькнула где-то на краешке сознания мысль, никогда не подозревал, что такие слова знаю. Приятно узнавать о себе что-то новенькое. - Стоять, я сказал!

Толпа словно по команде остановилась. На площадь снова упала тишина, на этот раз нарушаемая ревом приближающихся моторов.

– Вот это заворачивает! - донесся до ушей Олега чей-то уважительный голос. - Не хуже, чем у нас мастер на участке, хоть и антиллихент.

Олег внутренне ухмыльнулся. Он опять владел ситуацией.

– Никогда, слышите, никогда так больше не делайте, - сейчас он говорил укоризненным тоном папаши, выговаривающего нашкодившему, но любимому дитяте. - Ничем хорошим это не кончится.

Он махнул рукой в сторону водометов, в нерешительности притормозивших неподалеку. Толпа как по команде повернулась в ту сторону. Пробежал испуганный шепоток. Олег наклонился к человеку с ружьем, все еще стоящему у подножия импровизированной трибуны.

– Останови их, быстро! - зло прошептал Олег тому на ухо, ткнув пальцем в сторону водометов. - Скажи, что мы сейчас заканчиваем, и все будет в норме. Пошел!

Человек с ружьем понимающе кивнул головой и рысцой бросился в указанном Олегом направлении. Очевидно, он решил, что от добра добра не ищут, и принял Олега в качестве временного начальства. Олег выпрямился и снова поднес к губам мегафон.

– Как только вы проявите нетерпение, вы поплатитесь за это! - толпа вновь повернулась в его сторону. Сейчас он опять говорил в мегафон, так, чтобы его услышали и водометчики. - И даже если армия не пойдет против собственного народа, в чем я уверен, - Олег сделал очередную многозначительную паузу, - то они, - он махнул рукой в сторону станции Хранителей, - вас точно не пожалеют.

– Так что же делать? - раздался выкрик откуда-то из центра толпы. - И жить с ними нельзя, и бунтовать нельзя, так, что ли?

Олег удовлетворенно улыбнулся про себя. Разумеется, в толпе не могло не оказаться грамотных провокаторов, умеющих на ходу подыграть любому оратору. И Дровосеков, и Шварцман - кто бы за митингом ни стоял - не являлись дилетантами.

– Именно так! Именно бунтовать и нельзя! - громовым голосом воскликнул он, предусмотрительно отнеся подальше от губ своенравное чудо усилительной техники. - Но протестовать - можно! И можно, и нужно! Помните, они говорят, что работают на благо народа! Так покажите им, что народу они не нужны! Игнорируйте их на улице, не обращайтесь к ним за помощью, не замечайте их в упор. Они не могут жить в вакууме. Рано или поздно они сдадутся, а мы - победим!

Олег победоносно осмотрелся по сторонам. Человек с ружьем что-то втолковывал командующему над водометами, изредка тыкая пальцем в сторону олеговой машины, из окна которой встревожено выглядывал охранник. Видимо, ее номера оказывали должный эффект, поскольку офицер нерешительно оглядывался по сторонам, соображая, как поступать дальше.

– А теперь, господа, настало время завершить наш митинг! - напоследок заявил Олег в мегафон, спрыгнул с ящиков, не глядя сунул устройство в чьи-то руки и бегом устремился к своему транспортному средству. Он рыбкой нырнул на заднее сиденье, распахнул бар и жадно припал к бутылке, выхваченной из бара. - Поехали! - махнул он шоферу.