– Понял, Павел Семенович, - грустно согласился Олег.
Неожиданное внимание патрона вряд ли сулило что-то хорошее. Кроме того, через час они с Бегемотом собирались устроить то, что официально называлось деловой встречей с представителями смежных ведомств, а на деле являлось простой попойкой с целью установления неофициальных контактов с нужными людьми. Раз начавшись, такая встреча обычно затягивалась до позднего вечера, что давало Олегу хороший повод увильнуть от засасывающей рутины. Собственно, сегодняшняя встреча должна была стать вторым раундом, успешно завершающим начатое вчера. Теперь второй раунд откладывался, и хорошо если только на пару часов… Вот так всегда, мысленно опечалился Олег. Рвешься к великим делам, увязаешь в текучке, бежишь от нее на пьянки, да и те срываются… Он вздохнул:
– Что-то еще, Павел Семенович?
Трубка опять молчаливо посопела.
– Нет. Пока нет. Жди, Кислицын, никуда не уходи, - в трубке фальшиво запиликала мелодия отбоя. Олег задумчиво посмотрел на нее и аккуратно повесил на рычаг. Нечасто нас удостаивает визитом великий и могучий Шварцман, правая рука Самого, гроза бюрократов и надежда нации. Ох, нечасто. Всего-то второй раз. Интересно, что там у него стряслось? Впрочем, в последнее время злые языки поговаривают про медленно, но неотвратимо надвигающуюся на него опалу, про возвышение конкурента-Дуболома, про урезаемый штат канцелярии на местах, про новых людей в головном отделении… Плохо это. Вряд ли усилившийся Дуболом, устранив конкурента, благосклонно отнесется к его протеже. Переметнуться заранее? Противно. Шварцман суров, но таки справедлив, этого не отнимешь. А Дуболом, по слухам, предпочитает, чтобы ему задницу лизали. Вот это точно не мой стиль. Лучше в отшельники. Да и кто сказал, что Дуболом в конце концов победит? Шварцману, в общем, не впервой, и на дворцовых интригах он собаку съел. Или даже целую стаю.
Олег представил себе Шварцмана, сосредоточенно, одну за другой, поедающего собак (собаки почему-то как на подбор попадались худые, серые и облезлые, по виду типичные бродяжки), и усмехнулся. Блин, сказал бы мне кто еще год назад, что я буду держать руку начальника канцелярии в подковерной борьбе и искренне желать его усиления - не поверил бы. Расхохотался бы в лицо или просто послал бы подальше. Он поднял трубку и ткнул в кнопку вызова Бегемота.
Ровно через час в дверь вежливо постучали, и, с видимым усилием справившись с могучей пружиной, в дверь протиснулся Хмырь. Точнее, Прохорцев Константин Афанасьевич, в который строго поправил себя Олег. Надо же, как кличка прилипла. Вроде столько времени и событий с первой встречи прошло, а вот определение как втемяшилось в голову, так и не отстает. Ох, только бы не сболтнуть где, Прохорцев человек обидчивый. И к начальному уху доступ имеет. Ссориться с ним - себе дороже.
Прохорцев между тем внимательно, как и всегда, осмотрел кабинет, словно опасаясь подвоха. Удовлетворившись результатами осмотра, он уставился на Олега.
– Сидишь? - строго поинтересовался он. - Ждешь? Ну сиди, сиди, много высидишь… - Он ухмыльнулся. - Хозяин, между прочим, тебя внизу ожидает, в машине. Так что лети, задрав штаны, а то он сегодня не в духе.
Холодная ярость всколыхнулась в Олеге, снова пронзив голову болью. Он неторопливо поднялся из-за стола, и так же неторопливо подошел к Прохорцеву вплотную. Дождавшись, когда нагловатое выражение на лице гостя сменится неуверенностью, он процедил сквозь зубы:
– Задрав штаны будешь ты бегать, шестерка, - он с трудом удержался от позыва сплюнуть тому прямо на ботинок. - Меня вызывают - я иду, бегают с задранными штанами пусть другие, кому по должности положено. Понятно, Арсений… Афанасьевич?
Он посмотрел в глаза Прохорцеву тем немигающим взглядом, который в последнее время тайно тренировал перед зеркалом. Боевые испытания, значит, мелькнуло у него где-то внутри. Ну-ну, испытатель, смотри, доиспытываешься.
– Много о себе думать стал в последнее время, - приходилось отдать Прохорцеву должное, оправился он от шока почти мгновенно. - Смотри, как бы шеф не решил, что слишком загордился, а то как взлетел, так и обратно слетишь - мухой.
Прохорцев смерил Олега с ног до головы презрительным взглядом и исчез за дверью. Да, похоже я все-таки умудрился с ним поссориться, обреченно подумал Олег. И что на меня нашло? Неплохой ведь, в общем-то, мужик, попадаются много хуже. Ладно, делай что должно, и будь что будет. Не помню, кто сказал… уж не Тилос ли? Хорошему совету грех не последовать. Олег покачал головой и вышел из кабинета вслед за Прохорцевым.
Шварцман стоял у своего лимузина, опершись на него и смотря поверх крыши куда-то вдаль. Олег снова заметил, насколько старым тот выглядел в последнее время - лет на шестьдесят, не меньше. Под глазами синели мешки от бессонницы, в груди хрипело, на щеках играл нездоровый румянец. Правда, его взгляд остался прежним - острым и испытывающим. Некоторое время Шварцман изучал Олега, затем кашлянул.
– Ты чего с Арсением ругаешься? - строго осведомился он. - Прискакал он сейчас от тебя пулей, мрачнее тучи. Послушай старика, не зли людей без нужды, - неожиданно мирно закончил он. - Никогда не знаешь, кто, когда и зачем пригодится. Пошли, прогуляемся.
Не дожидаясь ответа, он махнул рукой высунувшемуся из машины охраннику и медленно пошел по дорожке. Олег последовал за ним. Телохранитель некоторое время нерешительно смотрел им вслед, затем пожал плечами и снова углубился в детектив: по периметру министерского парка стояла сигнализация Хранителей.
Яркое и холодное октябрьское солнце сияло посреди блекло-голубого неба, еще только чуть приподнявшись над вершинами берез и осин, кое-где перемежаемых елью и пихтой. Прохладный ветерок забирался за шиворот, студил уши. Стояла та особая тишина, которая на севере присуща тихим дням на переломе года, последним дням перемирия между летом и зимой, за которыми неизбежно начинается схватка тепла и мороза, а золотые и багряные листья, устилающие землю, превращаются в мокрую неопределенного цвета кашу. Деревья полыхали осенними цветами, и где-то на грани слуха звенел одинокий комар.
Шварцман тяжело опустился на скамейку и уставился на куст на противоположной стороне аллеи. Не говоря ни слова, Олег осторожно пристроился рядом, рассудив, что вторгаться в его раздумья не только невежливо, но и небезопасно. Не будите спящую собаку, подумалось ему, не то она проснется и… Что? Штаны в клочья порвет? Олегу представился Шварцман с обрывком штанов в зубах, и он невольно фыркнул. Как бы в ответ на это Шварцман глухо продекламировал:
– Ревет огонь, сметая лед, и пламя, чистый жар, взметает ввысь наш Бог Огня, храня свой жизни дар. Мы Богу Пламени-Отца обязаны судьбой, наш долг Огню, наш долг Отцу зовет нас за собой!…
Олег удивленно посмотрел на него. Шварцман злой, Шварцман веселый, Шварцман торжествующий - это нормально. Шварцман подавленный, Шварцман растерянный, унылый - это странно, но понятно и приемлемо: чего только в жизни не случается. Но Шварцман, декламирующий стихи… Легче поверить в добряка Народного Председателя, искренне пекущегося о благе простого народа, коего этому простому народу демонстрировали по телевизору раз в неделю. Олег знал, что Шварцман люто ненавидит поэзию, так что сейчас его челюсть начала потихоньку отвисать.
– В Древней Македонии существовала секта, считающая, что наш мир создал Бог Огня. Он же создал людей и дал им Огонь, чтобы те помогали ему против Духов Вечного Холода, стремящихся заморозить мир и уничтожить создание своего врага, - Шварцман говорил в пространство, казалось, совершенно не обращая внимания на Олега. - Эта секта считала, что весь мир погряз в грехе, забыв про Создателя, так что хотя бы они, Избранные Огнем, должны наставлять людей на путь истинный.
Начальник канцелярии усмехнулся.
– Обычный бред. Каждая религиозная группа считает себя избранной. Необычным оказалось то, что среди них нашлись умные люди, которые пустили фанатичную энергию последователей Избранных Огнем не на проповеди на площадях и не на формирование боевых отрядов. Они создали мощную подпольную организацию, исподволь направляющую события по нужному ей пути. В секте состояли многие видные ученые и политики того времени. Есть предположения, что у них имелся порох, украденный у арабов, а также огнестрельное оружие. Не так много, конечно, но хватало, чтобы три столетия направлять мир в образе Македонии к светлому будущему, свободному от последователей Холода. Ну и под своим, разумеется, управлением, - он повернул голову и упер в Олега тяжелый немигающий взгляд исподлобья. - Ничего не напоминает?
