- Я не понимаю, о чем ты говоришь, – донья Сара недоуменно покачала головой.

- Тетечка, родненькая, тебе я могу сказать. Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Джонни и была счастлива...

- По-моему, это очевидно. Как я могу не хотеть, чтобы ты была счастлива, доченька?

- Джонни все еще любит Веронику. На днях он проговорился, что мог бы поехать в Мату-Гросу сводить счеты с Сан Тельмо, если бы узнал, что Вероника несчастна с ним, а она запросто может написать ему письмо и попросить о помощи. Веронике нужно дать понять, что ей нечего искать здесь.

- Но, доченька, а если ей и в самом деле нужна наша помощь? – засомневалась донья Сара. – Ты знаешь, я не люблю Веронику, но мы ее единственная родня.

- После того, как я выйду замуж за Джонни, мне будет безразлично, если она снова приедет в Рио. Тогда я уже не буду бояться ее, а сейчас боюсь. Джонни и дядя Теодоро, как всегда, простят ее, что бы она не сделала. А Джонни только и мечтает о том, чтобы снова видеть ее здесь. Нужно помешать ей вернуться в Рио.

- Дочка, ты говоришь так, будто тебе что-то известно, – не на шутку встревожилась донья Сара. – У тебя есть какие-то доказательства?

- Только предчувствия, тетечка, но для меня этого достаточно. Будь добра, помоги мне. В этом доме ты единственная, кто, действительно, любит меня! Напиши ей!

- Я не понимаю, что ты предлагаешь, но если это сделает тебя счастливой, – донья Сара пожала плечами.

- Очень, очень счастливой, тетечка! – радостно воскликнула Вирхиния. – Вот ручка, бумага, все здесь. Напиши ей очень ласковое письмо, понимаешь?.. Чтобы она заглотила наживку. “ Моя дорогая племянница, – начала диктовать Вирхиния. – Несмотря на то, что после твоего отъезда все сильно изменилось, нас очень удивляет твое молчание. В нашем доме, наконец-то, воцарились счастье и покой. Дочка, я так счастлива, потому что Джонни излечился от своих приступов ярости и потихоньку начал влюбляться в Вирхинию!”

Дон Теодоро закончил свое длинное письмо Веронике, и начал писать на конверте адрес, когда в дверях кабинета, как всегда неслышно, появилась Вирхиния.

- Ты закончил свое письмо, дядя?..

- Да, закончил, а ты написала ей что-нибудь?

- Всего несколько строчек. Если Вероника мне ответит, тогда я напишу ей длинное письмо. Впрочем, я слишком глупа, чтобы выразить на бумаге свои чувства.

- Ну да ладно, позови Хенаро.

- Как я и сказала, мы с Джонни сами поработаем почтальонами. Ой, дядечка, прошу тебя, не запечатывай конверт. Позволь мне положить туда письмо!..

- Но, дочка!..

- Ты же не возражаешь, правда, дядечка? Вероника меня недолюбливает, и, пожалуй, не станет распечатывать письмо, увидев на конверте мой почерк. Будь моим покровителем, дядечка, – жеманно протянула Вирхиния, выхватывая письмо из рук оторопевшего дона Теодоро, – разреши отправить письмо вместе с твоим.

В мгновение ока Вирхиния с ловкостью, достойной иллюзиониста, подменила написанное доном Теодоро письмо на принесенное с собой. Не медля ни секунды, она заклеила конверт и облегченно вздохнула.

- Ну а теперь, я побегу. Джонни, должно быть, уже заждался меня в машине и злится. Я задержалась на полчаса. Пока, дядя!..

- Сан Тельмо!.. Сан Тельмо, черт бы Вас побрал! – громогласно окликнул компаньона Ботель, входя в комнату.

- Я здесь, – откликнулся тот, словно пробудившись и придя в себя от долгого летаргического сна. В каком-то болезненном забытьи, ничего не видя и не слыша, Деметрио несколько часов неподвижно простоял у окна, погрузившись в свои мысли. Наступила ночь, и слуга зажег лампы, чей неровный желтый свет мерцал и колебался по всей длине веранды.

- Да разуйте же глаза, Божий Вы человек, – радостно громыхал Ботель. – Протрите их, как следует, да посмотрите, что я принес с рудника.

- Это все золото? – равнодушно спросил Сан Тельмо.

- Оно самое, четыре мешочка… Парочка – для Вас, и пара – для меня. Чистейший золотой песок… За половину такого мешочка дают прорву денег, так что мы отлично обеспечены, – Ботель любовно погладил мешочек рукой. – Поймите же, чудак-человек, что за последние двадцать дней, мы удвоили состояние. Неужели Вы не рады?.. Это надо отметить… Адела, тащи виски! – гаркнул Ботель. – Святый Боже, взгляните сами, быть может, это подбодрит и развеселит Вас. Такое чудо порадует глаз любому. Подумать только! Еще два мешка золотых крупинок! – Ботель погрузил руки в один из драгоценных мешочков, чтобы показать горсть сверкающих крупинок в подрагивающих от вожделения пальцах. – При виде золота я пьянею, мне довольно иметь его, а Вы из другого теста, Сан Тельмо, у Вас иные помыслы и стремления. И все же здесь, в этих мешочках, можно увидеть все, что Вам заблагорассудится: огромный дом в Рио, драгоценности, машины, одежду, украшения для своей женушки!.. Это похоже на сон!

- Вот виски... О, боже! – увидев золото, Адела радостно всплеснула руками. – Хайме, ты принес это только что?..

- Эй, ты, не суй сюда свои лапы! Не прикасайся к этому, ясно?.. Наливай, давай… и скажи Веронике, чтобы пришла сюда. Ей уже можно вставать и ходить.

Немного бледная, но спокойная и решительная Вероника подошла к столу. Даже в простом хлопчато-бумажном платье, одолженном ей сеньорой Ботель, она выглядела очень элегантной.

- Ха, а в юбках Вы ничего, даже миленькая, – доктор с видимым удовольствием оглядел Веронику с головы до ног, что не ускользнуло от ревнивых глаз Деметрио. – Росточком кажетесь повыше, что ли… Хотите немного виски?..

- Нет, благодарю Вас, – отказалась Вероника. – Для нас с Деметрио вполне достаточно стакана воды. Мы не можем пить, как вы, поскольку не привыкли к такому климату. Виски – худшая болезнь здешнего края.

- Вы будете пить воду, инженер? – хохотнул Ботель.

- Ни воду, ни виски. Спрячьте это золото туда, где оно лежало, доктор, и оставьте меня в покое. Все отлично знают, что я проклинаю золото этого рудника.

- Вашего мужа можно выставлять напоказ!..

- Да, верно…

- Но Вы не можете пить воду за первую партию золота, которую принес рудник с тех пор, как вы поселились в Мату-Гросу… Адела, поищи-ка бутылочку “Опорто”, она должна быть где-то здесь!..

- Вот это мне очень даже по душе, доктор, – воскликнула Вероника. – Мы с Аделой с удовольствием выпьем “Опорто”.

- Моя жена никогда не пьет.

- Она и не стала бы пить, но теперь Вы достаточно богаты для того, чтобы заказать ей коробку славного вина, когда будете заказывать виски.

- Хотите изменить мир? – хмыкнул Ботель. – Превратить меня в мужа из романтических романов.

- Не настолько, доктор, – серьезно ответила Вероника, – но Адела заслуживает чуть больше уважения с Вашей стороны.

- Да что Вы говорите? – Ботель задумчиво поскреб рукой затылок. – Может, прочтете мне лекции, или урок преподадите?..

- Я начну с уроков для Аделы…

- Вот как?..

- Мы задумали создать школу мужей. Думаю, отсутствие такой школы в Мату-Гросу – большое упущение…

- Хотел бы я посмотреть, как Вы будете убеждать индейцев в том, чтобы они не избивали полудюжину жен, которые обычно имеются у каждого вождя, – развеселился Ботель.

- Мы начнем с белых, у которых есть жены, и которые должны подавать индейцам хороший пример.

- Никогда не ожидал услышать что-нибудь настолько веселое, – заметил доктор.

- Вот “Опорто” и бокал, – сказала мужу Адела.

- Тащи еще один, себе, – приказал он.

- Мне? – удивленно переспросила Адела.

- Ну конечно, дура, не мне же! И не наливай мне эту топленую карамельку. Я буду пить, как всегда, чтобы поприветствовать эти желанные мешочки и сеньору Сан Тельмо. Черт возьми, как бы там ни было, а чертовски приятно, что в Мату-Гросу есть такая милашка!

В проеме двери снова появился Деметрио. Его хмурое лицо немного смягчилась, когда он смотрел на Веронику при желтом свете керосиновых ламп. Увидев, что Вероника выпила вино и вышла на веранду, Деметрио бесшумно пошел следом за ней.