— Тогда что будет с моим кораблем и его экипажем? — Спросил Ряхин.

— Не беспокойтесь, капитан. Мы полагаем, что ваш корабль сможет переместиться вместе с «Кировом», если окажется в непосредственной близости, когда это случиться. Тем не менее, нельзя всецело полагаться на это. Все, что мы можем сказать наверняка, это то, что мы там, где мы есть, как бы невозможно это не звучало. Я заверяю вам, Ряхин, что мы не оставим вас на произвол судьбы. Даю вам слово. Мы будем рядом, что бы ни случилось… Что подводит нас к следующему пункту.

Началось, подумал Золкин. Стартовые шахты в голове Карпова открылись, и «Москиты-2» были готовы к пуску.

— Возможно, что мы все оказались здесь на неопределенное время. Что мы никогда не найдем способа вернуться в 2021 год. Фактически, для нас было бы разумно принять это предположение и действовать соответственно ради нашего собственного выживания. Поэтому я ставлю вопрос: что нам теперь делать?

Два капитана выглядели очень обеспокоенными, но никто из них не ответил. Затем Ельцин заговорил:

— Делать что, капитан?

В глазах Карпова промелькнул отблеск пламени.

— Американцы и англичане только что выиграли эту войну — они так считают. Им очень удобно будет забыть о том, что именно Советская Россия победила Германию. Если бы товарищ Федоров был здесь, он бы рассказал вам подробнее, но мы сами все знаем из истории. Мы вынесли реальное бремя войны в Европе, именно мы победили немцев. Единственной благодарностью стали пятьдесят лет Холодной войны… У нас всего три корабля, все, что осталось от Краснознаменного Тихоокеанского флота. Мир, который мы покинули всего несколько часов назад, стоял на пороге уничтожения — и у нас есть свидетельства того, что это случится. Таким образом, в какой-то степени, мы получили отсрочку — мы получили второй шанс.

— Что вы предлагаете, Карпов? — Сказал Золкин. До этого он молчал, но в его голосе послышался вызов.

— Все очень просто, доктор. Мы не можем радостно уйти в Тихий океан. У «Адмирала Головко» запасов топлива всего на тридцать дней. Это означает, что рано или поздно нам придется зайти в порт — желательно, во Владивосток. И мы не можем скрыть свои корабли или просто проскользнуть в бухту Золотой рог среди ночи и быстро заправиться. О нашем присутствии вскоре станет известно. Нам обнаружат, вопрос кто и когда — и британцы могут знать о нас. Так к чему нам сдерживаться? Мы, скорее всего, застряли здесь на всю оставшуюся жизнь. Но мы не просто потерянный флот. У нашего флота есть командование.

Он продолжил, указывая пальцем на стол.

— Когда «Киров» вернулся несколько недель назад, мы решили сделать все возможное, чтобы предотвратить Третью Мировую войну. Я почти не надеялся, что мы сможем сделать многое в 2021 году. Но здесь, сейчас, в это время и в этом месте мы обладаем огромной силой.

Он посмотрел на них, и его глаза загорелись.

— И вот как я предлагаю распорядится ею…

У советского Северного Тихоокеанского флота[119] было очень много дел в последнее время. Молотов принес японскому послу плохие новости на прошлой неделе. Советский Союз объявил войну Японии и немедленно начал наступательные операции против удерживаемых японцами территорий. Одна из таких операция разворачивалась на северных Курильских островах, где небольшая советская флотилия под командованием капитана 1-го ранга Дмитрия Пономарева осуществляла переброску советских войск с Камчатки на остров Шумшу в северной части Курильской гряды.

Высадка была рискованной, хотя Япония и находилась в предсмертном состоянии. Они заполучили Курильские острова в 1875 году, и теперь на острове располагалась 91-я пехотная дивизия вместе с небольшой морской базой, контролирующей Курильский пролив. Японцы хорошо обустроились, знали местность и были готовы к бою, хотя и не ждали вторжения. В отличие от них, советским силам, которым было поручено взять остров под контроль, катастрофически не хватало морских средств, в особенности огневых средств морского базирования.

Командующий операцией генерал Гнечко скрежетал зубами, ища способ обеспечить адекватную огневую поддержку, чтобы подавить японские береговые орудия и пулеметные ДЗОТ-ы. Он подумал использовать четыре 130-мм орудия на южном побережье Камчатки, но им пришлось бы вести огонь через пролив на дальности двенадцати километров, и корректировать стрельбу было бы весьма затруднительно. В море он имел сборище траулеров и сторожевых катеров, наиболее крупным из которых был тральщик «Охотск», вооруженный одним 130-мм орудием и пара сторожевых кораблей, «Киров» и «Дзержинский», с четырьмя 100-мм орудиями каждый.

— Как мне высадить десант и занять достаточный плацдарм, чтобы доставить на берег артиллерию и минометы? — Пожаловался Гнечко. — Нам повезет, если наши корабли в проливе смогут справиться даже с местными стремительными течениями. Там такой туман, что они, скорее всего, столкнутся или сядут на мель, если попытаются подойти достаточно близко, чтобы поддержать нас. А без них у нас нет ничего. Как вы думаете, авиация сможет там действовать? У нас нет поддержки, здесь практически нет кораблей. Если японцы контратакуют, они сбросят нас в море за несколько часов.

— В первой волне будет морская пехота, — сказал полковник Еременко. — До тысячи личного состава высадятся в течение часа. Я поведу их лично. Туман также сможет сработать на нас, товарищ генерал. Я думаю, японцы будут удивлены. Вот увидите.

— Да, я полагаю, так и будет, — сказал все еще несколько обескураженный Гнечко. — Мы должны занять военно-морскую базу и плацдарм за три часа. Или это будет последняя победа Японии в этой проклятой войне и первая десантная операция против них, закончившаяся неудачей. Как это будет выглядеть в истории? Американцы гонят японцев пиками две тысячи миль по всему Тихому океану. Теперь мы приходим к шапочному разбору и не может занять даже этот несчастный остров!

Советские войска должны были десантироваться с новых «Лэндинг Крафт», поставленных США по Ленд-лизу несколько недель назад специально для этой цели в ходе операции «Хула». LCI были нагружены пехотой, их короткие носы устремились к берегу, а низкое ворчание двигателей приглушалось холодным утренним туманом. Еремнко протянул генералу фуражку и ушел, присоединяясь к десанту.

Час спустя он оказался на берегу, возглавив отряд морской пехоты, атаковавшей военно-морскую базу. Японцы оказались застигнуты врасплох, как он и надеялся, и объект вскоре был занят. Морские пехотинцы двинулись за пределы базы по пологому склону, ведущему к береговым батареям, расположенным дальше на возвышенностях.

Операция началась на несколько дней раньше запланированного срока и, похоже, шла хорошо, пока японцы не начали сражаться. Несмотря на известие о скорой капитуляции, на острове находилось 8 500 солдат и несколько рот легких танков. Японский командующий, генерал-лейтенант Цусими Фусаки решил использовать их. На остров высадилась тысяча советских морских пехотинцев, а еще больше солдат медленно, но верно приближались следом. Достигнутое советскими войсками преимущество внезапности растворилось, когда напуганные японцы поняли, что происходит, и начали организовывать оборону. Верный своему званию Фусаки приказал немедленно контратаковать.