— Мы в курсе, капитан, — сказал Макрей. — И тоже вас подстрахуем.

— Хорошо, «Аргос». Удачной охоты.

«Пламя Аргоса» и «Фэйрчайлд & Компани» оказались на войне. Все, что было до этого, было просто позерством. Ракетный удар по более чем двум миллионам баррелей нефти были совсем другим делом.

— Хорошо, ребята, — сказал Макрей. — Вот и все. «Воздух-один», атаковать цели немедленно!

— Сэр, так точно, сэр!

На пустом участке палубы перед тем местом, где «Аргос» ранее поднял малозаметную башню, открылось несколько люков, скрывавших смертоносные «Си Вайпер», разработанные «Фэйрлчайлд» версии ЗУР «Астер-30»[116]. Эти ракеты имели скорость Мах4.5, и были чрезвычайно проворны — они могли совершать маневры с перегрузкой до 60G. «Пламя Аргоса» нес 60 этих ракет, даже больше, чем стандартный британский эсминец типа «Даринг». Они были очень им нужны.

Столкновение было коротким и жестоким. Передовые «Си Септоры» «Железного герцога» быстро справились со своей задачей, и обеспечивали вчетверо большую огневую мощь за счет того, что они могли быть установлены блоком по четыре на место одной старой ракеты «Си Вулф». Они сбили обе противорадиолокационные ракеты, возглавившие атаку, и вскоре и самолет, который их выпустил.

«Си Септоры» имели ограниченную дальность всего в 25 километров, но на такой дистанции были быстрыми и смертоносными. Российские самолеты произвели пуски и не собирались получать какие бы то ни было повреждения. Су-24 «Фенсер» круто развернулись и устремились на север к своей базе в Крыму, будучи слишком далеко, чтобы беспокоиться о ракетах «Железного герцога». Но храбрый фрегат продолжал яростный огонь по приближающимся Х-58. Британские системы превосходили приближающиеся ракеты на поколение или больше. Из двадцати восьми выпущенных ракет «Железный герцог» сбил восемнадцать, а «Пламя Аргоса» остальные. Ни одна ракета не прошла.

— И что это было? — Спросил коммандер Дин. — Это было слишком легко.

— Не удивляйтесь, что наши ракеты соответствуют нашей рекламе, мистер Дин, — сказал Макрей. — Однако, учитывая обстоятельства, я понимаю ваше недоумение.

— На их месте я бы скоординировал атаку с надводной ударной группой, — сказал Дин. — Это был просто дурной обстрел.

Макрей, скрестив руки, потер подбородок и подумал над словами Дина.

— Дело вот в чем, парень. Они потеряли один самолет и несколько старых ракет, но каждая запущенная нами ракета была новой и красивой. Русские просто рванулись на нас и показали нам задницы. У нас всего два корабля и не так много ракет. Мы только что израсходовали десять ракет и очень далеко от дома. Я полагаю, эти самолеты скоро вернуться. Значит, мы все-таки остались без некоторого количества зубов, верно?

Зазвонил телефон, и Макрей обернулся, увидев, что вызов шел по первой линии из кабинета директора.

— Это ее величество, — сказал он Дину с улыбкой. — Желает знать, в кого мы стреляли. Давайте немедленно отзовем «Аргонавтов» и завершим операцию.

Однако прежде, чем он успел ответить, «Сэмпсон» обнаружил новую угрозу.

— Сэр, ракетная атака, цели малоскоростные высотные.

Дин считал показания, подняв бровь.

— SA-N-27 «Sizzlers», — сказал он. — Это единственные ракеты с достаточной дальностью, чтобы поразить нас здесь. Что же, они не будут идти высоко и медленно слишком долго. Сбейте их сейчас, на дозвуковом высотном участке. На терминальном участке они спустятся к самой воде, наберут Мах2 или больше, и начнут танцевать, как феи[117].

Макрей поднял трубку, быстро объяснив ситуацию обеспокоенной мисс Фэйрчайлд.

— Я поняла вас, капитан. Защищайте нашу компанию, и да пребудет с вами Бог. Но у меня есть еще одна просьба — боюсь, даже приказ, Гордон.

Для нее было необычно обращаться к нему по имени по корабельной системе связи. Обычно она оставляла подобные фамильярности для закрытого пространства своих кабинетов.

— Мадам?

— Эти вертолеты, которые у нас есть на Каспии… Они пригодны к полету?

— Пригодны, мадам, но я планировал использовать их, чтобы доставить ребят домой, ввиду того, что ситуация меняется, и не к лучшему. Нам нужно как можно скорее отправить из на запад.

Он с удивлением выслушал ее ответ, и его лицо стало более серьезным. В ее кабинет поступил звонок — особый звонок. По красному телефону закрытой связи, которым могла пользоваться только сама Елена Фэйрчайлд, хотя Макрей и знал о его существовании. Он также знал, что подобные «особые сообщение» требовалось воспринимать как «особые приказы». Однако то, что он услышал сейчас, грозило осложнить ему жизнь настолько, что он даже не мог себе представить.

— Это все из-за событий на Каспии, из-за которых всполошился Мак Морган, — сказала она. — Что же, нам нужно нанести туда визит. Спуститесь в мой кабинет, как только сможете, и мы еще раз обсудим этот вопрос.

— Хорошо, — ответил Макрей и повесил трубку, ощущая, что совершенно сбит с толку.

Что за чертовщина? Они находились под ракетной атакой, «Вайперы» готовились к пуск, а теперь им еще и совали Баньши в мешке!

Это будет очень длинный день.

Они встретились ночью в офицерской столовой. Карпов видел, как лица обоих капитанов медленно приобретают серый цвет. Сначала то, что он сказал, вызвало улыбку, словно это была хорошая шутка для разрядки напряженности. Затем наступило неудобное непонимание, раздражение и явная растерянность. Vranyo есть vranyo — небольшая ложь, которую русские рассказывали друг другу. Были определенные нормы и протоколы, которых нужно было придерживаться, но они значили мало, учитывая, через что они только что прошли.

Ряхин и Ельцин переводили взгляды на Карпова и Золкина, явно не понимая, что происходит. Командному составу и экипажу «Кирова» было тяжело поверить в то, что они действительно переместились во времени даже после того, как они увидели самолеты времен Второй Мировой войны и столкнулись в море с кораблями, которые давно были разобраны на металл.

Ряхин был строгого вида молодым человеком, гордым, получившим капитана второго ранга незадолго до начала боевых действий. Он командовал новым фрегатом «Адмирал Головко», будучи перспективным молодым офицером на посту командира одного из новейших российских кораблей. Ельцин был старше, более умудренным, и носил звание капитана первого ранга, как и Карпов. Он знал Карпова по академии и относился к нему несколько подозрительно. То, что он слышал об этом человеке, было не слишком лестным, хотя он был не из тех, кто верил сплетням.

Оба они подались вперед, сложив руки и отведя взгляд, явно не желая продвигаться дальше по тропе, на которую тянул их Карпов. Золкин сидел, ничего не говоря, размышляя и наблюдая за тем, как они отреагируют на сказанное Карповым.

— Да, — сказал он. — Это звучит невозможно, даже безумно, если подумать. Поверьте, я считал также после того, как «Киров» пропал в первый раз. Но любой человек на корабле засвидетельствует, что я говорю правду. Доктор Золкин может подтвердить мои слова.

Ельцин поднял голову и подумал, прежде чем заговорить. Его глаза были тяжелыми, на лбу и лысеющей голове выступил пот.

— Доктор? Пожалуйста, скажите, что это розыгрыш за ужином. — Он попытался улыбнуться, но сник, едва бросив взгляд на Карпова.

— Хотел бы я, чтобы так и было, — ответил Золкин, — но, к сожалению, то, что сказал вам капитан — правда, по крайней мере, насколько мы были способны судить. Потребовались дни, чтобы осознать, что с нами случилось. Некоторые на корабле все еще не могут поверить.

Карпов жестом подозвал ординарца и что-то прошептал.

— Я взял на себя смелость организовать небольшую демонстрацию, — сказал он.

Ординарец вскоре вернулся, толкая перед собой небольшой стенд с монитором и проигрывателем. Он также принес бутылку хорошей водки и налил всем офицерам. Карпов пояснил, что им это потребуется.