— Кто-то открыл огонь раньше времени! «Вампиры» на одиннадцать часов. Идут чертовски быстро!

— Понял тебя, «Тринадцатый», — сказал Энсон. — Не ожидаю противодействия еще пять минут. Наверное, нервы сдали. Раски десятилетиями были не в лучшей форме.

Но Энсон понимал, что если русские открыли огонь, значит, они были в зоне досягаемости. Это должны были быть усовершенствованные ракеты, от новых SA-21 «Гроулер», как в НАТО именовался С-400 «Триумф». Он переключился на частоту эскадрильи. — Приготовить РЭБ и увеличить тягу, джентльмены. Вот и наши пятнадцать минут славы. — Именно столько им потребуется для выхода на дальность пуска ракет по вражеским кораблям, и это время им предстояло провести под огнем зенитных средств большой дальности.

Но это приходилось принять. Левая ударная группа имела важное значение для плана Таннера. «Гадюки» 13-го крыла вели их, и их радары с фазированными антенными решетками давали им хорошее представление о том, с чем они столкнулись — с залпами ракет, движущихся со скоростью молний. Возглавлял их подполковник Курт Бриллингс, он же «Брильо-Пад», который на учениях расчищал небо от истребителей «агрессоров», но это были не вражеские истребители.

— Берем их, господа! — Объявил он для своих. — «Фокс-два»! — Российские зенитные ракеты были быстрыми — слишком быстрыми — и приближались. Максимальную дальность пуска они преодолевали всего за 100 секунд, и у них не было времени на разговоры с целями. «Брильо» открыл огонь, пока еще мог, используя высокоманевренные AIM-9 «Сайдуаиндер» с тепловыми головками самонаведения. Цели, движущиеся на скорости Мах12, были раскалены, словно метеоры. Остальная эскадрилья последовала его примеру, а несколько секунд спустя бросились врассыпную, когда П-400[88] атаковали их.

Первым погиб «Дэнди Рэнди». Капитану Рэндаллу Бруксу не суждено было вернуться на Мисаву. С-400 поразила его на развороте с высокой перегрузкой за счет вчетверо[89] большей скорости. Взрыв озарил лазурно-голубое небо шаром оранжевого пламени. «Сайдуаиндеры» поразили две ракеты из восьми, оставшиеся шесть смогли найти цели, и их осколочные боевые части создавали град осколков, разбивающих крылья и фонари самолетов в радиусе двадцати метров. Четыре F-16 последовали за Бруксом, но остальные смогли уклониться или обмануть три оставшиеся ракеты[90]. Это была высокая цена, и «Гадюки» расплатились сполна. Следуюшей была группа подавления ПВО из восьми F/А-18 с противорадарными ракетами HARM.

За ними двигалась ударная группа из двенадцати «Суперхорнетов» с четырьмя ракетами «Гарпун» каждый и «Гроулер», державшийся в стороне, пытаясь подавить радар противника. Благодаря присутствию F-16, все самолеты, которые должны были осуществлять прикрытие, были использованы в качестве ударных. Эти чертова дюжина была ядром левой ударной группы Таннера, но впереди ее ждали еще десять минут ада прежде, чем они войдут в зону пуска.

Капитан Таннер находился в собственном «оперативном центре» во флагманской рубке поврежденного авианосца «Вашингтон». Системы были модернизированы, в частности, установлены новейшие плоские экраны, показывающие позиции каждого корабля в непосредственной близости, в также множество непонятных символов, обозначающих самолеты, от ударных групп на севере до вспомогательных бортов, таких, как самолеты ДРЛО и заправщики. Все это светилось зеленым светом. Радары, гидроакустические системы, бесчисленные системы связи, все они были укомплектованы вахтенными мичманами и специалистами. Он же собрал здесь совещание с участием командира авиационной группы, командира группы борьбы за живучесть, тактического офицера и дежурного по кораблю. Рядом стоял также старший помощник Паттерсон.

— Черт знает что, — сказал Таннер. — Эти уроды дали нам по морде.

Паттерсон мрачно кивнул.

— На данный момент мы остались без штанов, сэр. «Шайло» восстановил ход, но на нем все еще продолжается пожар. Кроме того, он все равно израсходовал все свои SM-3. Если русские нанесут по нам еще один удар бомбардировщиками, мы станем историей. Что касается внешнего прикрытия, то «Лассен» придется взять на буксир, а «Маккемпбелл» занят спасением экипажа «Уилбура». Они потеряли кормовую площадку, и все противолодочные вертолеты вынуждены уходить в Японию. В настоящий момент у нас отсутствуют средства ПЛО на внешнем рубеже. Что касается непосредственного прикрытия, то «Уилбур» получил два попадания, и я боюсь, мы его потеряем.

— И мы получили три, — сложил руки Таннер, с отвращением качая головой. — У нас было чертовски слабое зенитное прикрытие.

— ИДЖИС всегда была больше показухой, сэр, — сказал Паттерсон.

— Да уж, этого было мало, черт его бери. Теперь у нас разбит нос, а два самолетоподьемника годятся только на металлолом.

— Первый подъемник в хлам. Сейчас там расчищают обломки, но, по словам чифа Уилсона, мы вскоре сможем восстановить второй. Эти новые русские ракеты бьют, как черти. Пожар прекратился, но около первого подъемника на правом борту дыра в пять метров диаметром и двенадцать глубиной. Спасибо нашим счастливым звездам, противопожарные переборки были закрыты.

— Хорошо, пусть чиф Уилсон разбирается на ангарной палубе. Нам нужна перегруппировка. Мы слишком ослабли. Как только «Маккемпбелл» завершит спасательную операцию, пусть возьмет «Лассен» на буксир и уходит на юг к «большому Джорджу». Возможно, он не сможет поднимать вертолеты, но мы мы можем, а он будет координировать противолодочную оборону, если мы грамотно его расположим. Нам сейчас только и не хватало, чтобы какая-нибудь ржавая подводная калоша проскочила внутрь, пока ПЛО отсутствует. Что касается «Маккейна» и «Фитцджеральда», то нам нужно будет держать их как можно ближе, пока не подойдет «Энтитем».

— «Энтитем», сэр? Разве он не придан командно-штабному кораблю адмирала?

— На данный момент да, но, как вы видите, для нас было ошибкой оставлять «Энтитем» на юге с «Блю Ридж». Теперь, после того, как «Шайло» получив повреждения, он нужен нам здесь и сейчас.

— Хорошо, сэр, но адмирал Стоун на стену полезет.

— Стоун? Он может сидеть там и отдавать приказы хоть целый день, а мне нужно рвать задницу на передовой. У Стоуна все еще останутся «Стэтем» и «Мустин», и по моему пониманию, это больше, чем ему нужно там. Отправьте запрос. Будьте вежливы. «Энтитем» нужен нам здесь. Если раски нанесут по нам еще один подобный удар, мы, возможно, станем первым американским авианосцем, потопленным со времен Второй Мировой, и я не хочу, чтобы моя фамилия фигурировала в исторических книгах в связи с этим. Тем более, я не хочу пойти на дно. Давайте, Шкип.

— Так точно, сэр.

Больше Паттерсону сказать было нечего.

Таннер сложил руки на широкой груди, бегая взглядом по большим настенным экранам.

— Наши ребята на севере начнут зажигать через пять минут, — сказал он, взглянув на хронометр. — Этот Карпов действительно сам черт, старпом. Он может быть чертовски хорош, но давайте посмотрим, сможем ли мы достать его.

С-400 сбили шесть F-16 и два самолета группы подавления ПВО, и последний залп восемью ракетами ударил по «Королевской булаве[91]. Их комбинированный оборонительный огонь был достаточно хорош, чтобы сбить три ракеты. Остальные пять поразили три из двенадцати самолетов в смертоносном танце маневров уклонения. Но это было еще не все. «Варяг» также нес шестьдесят четыре С-300 и поддержал «Кирова» пуском еще тридцати смертоносных ракет*. Их скорость и дальность в 300 километров[92] были пугающими. Когда ракета с такой скоростью брала цель в захват, избавиться от нее было очень трудно, если не невозможно. Еще два самолета группы подавления ПВО были сбиты, и оставшиеся четыре выпустили свои ракеты в отчаянной попытке подавить радары противника — но им не хватало дальности. Американские ракеты были хороши, но цели были вне зоны поражения. Американским самолетам предстояло приблизиться на 200–300 километров под огнем средств ПВО, чтобы F/A-18 могли выпустить свои «Гарпуны». Теперь они узнали, насколько были хороши русские ракеты и насколько важное значение в бою имели скорость и дальность. И это был болезненный опыт.