Еременко услышал лай японских пулеметов из ДОТ-а за линией окопов. Он знал, что должен быстро захватить вражеские позиции, иначе они увязнут и будут разбиты. Именно здесь наиболее остро ощущалась нехватка артиллерии и поддержки кораблями. Они могли бы подавить ДОТ-ы.

— Вперед! — Закричал он, махнув рукой, поднимая морпехов в атаку. С дружным «Ура!» они бросились вверх по склону, словно призраки в тумане. Другой группе была поставлена задача срочно захватить более серьезные японские батареи на мысе Кокутан. Когда туман сойдет, эти орудия смогут раздолбать советскую флотилию, если не будут оперативно подавлены. Морские пехотинцы храбро рванули вперед, но по ним ударил тяжелый пулеметный огонь.

Отряд на мысе упорно продвигался вперед, но, увидев, наконец, береговую батарею, заметил также и то, что ее обороняет полный японский батальон. Еременко узнал плохие новости и выругался себе под нос.

— Боец! — Крикнул он оказавшемуся поблизости радисту. — Дай связь!

Полковник подхватил гарнитуру и попытался связаться с кораблями поддержки.

— Десант «Дзержинскому»!.. Десант «Кирову», как слышите! «Киров», как слышите? Нам нужна артиллерийская поддержка!.. Десант Охотску! Пономарев, где корабли? Нам нужна помощь!

К нему подбежал ефрейтор с широко раскрытыми глазами.

— Товарищ полковник! Они контратакуют — и у них танки!

— Твою мать! — Только и смог сказать Еременко. Он отдал рацию радисту и сказал продолжать пытаться связаться с кораблями и получить огневую поддержку. Затем взяв старшину и два резервных отделения, он бросился навстречу японцам. Они спускались с возвышенности — группы стрелков за двадцатью легкими танками.

— Готовить гранаты! — Крикнул Еременко. — Противотанковые ружья к бою! — У его пехоты еще не было тяжелого вооружения и артиллерии, только несколько минометов. Тем не менее, русские сражались храбро. Расчеты из двух или трех человек разворачивали старые противотаноковые ружья Симонова ПТРС и легкие пулеметы, открыв огонь по приближающимся танками. Затем морские пехотинцы начали забрасывать их гранатами РПГ-43. Многие были скошены пулеметами, но танки загорались один за другим. Пятнадцать из двадцати были выведены из строя, некоторые были подбиты выстрелами из противотанковых ружей, разрывавших гусеницы и лишавших танки возможности двигаться. Японская контратака была остановлена, но огромной ценой.

Они провели на берегу четыре часа, но теперь открыли огонь японские береговые батареи, и высокие гейзеры воды взвились над затянутой туманом бухтой. Еременко начал запрашивать 130-мм орудия из-за пролива, и они все же открыли беспорядочный огонь. Черт, подумал он, где наша артиллерия? У нас тяжелые потери, а враг уже готовиться ко второй контратаке. Возможно, Гнечко был прав.

Враг приближался. Он слышал хриплые крики японских солдат, выбравшихся из окопов и начавших контратаку. Ситуация начала становиться отчаянной.

А затем над головой раздался столь желанный свист 130-мм снарядов. Он увидел разрывы прямо на вражеских позициях — снаряды легли так точно, словно орудия били в упор. Два, четыре, восемь… снаряды рушились на противника шквалом, разнося окопы и уничтожая огневые точки. Затем несколько снарядов ударили прямо по японской батарее, легко пробив бетонные перекрытия и выведя орудия из строя.

«Киров» ответил на их запрос.

Это не было единогласное решение. Карпов и капитан Ряхин согласились, что они должны были принять меры для защиты интересов России после войны, и их корабли могли заставить американцев и британцев обратить внимание на их требования. Доктор Золкин был категорически против, призывая капитанов, как он выразился «осторожно ступать по яичной скорлупе истории». Ельцин нашел достаточно отговорок, чтобы согласиться с ним. На флоте не было других офицеров достаточно высокого звания, чтобы решать вопросы голосованием, и, в конце концов, Карпов воспользовался своими полномочиями исполняющего обязанности командира флота, дабы взять ситуацию в свои руки.

Они задержались в Охотском море, пока Карпов не отправил под покровом ночи малозаметный Ка-226 на секретное задание во Владивосток. Группа из троих морских пехотинцев смогла незаметно высадиться на берегу и добраться до пункта материального обеспечения флота, как сделали Федоров и Трояк почти три года назад. Эта небольшая операция имела драматические последствия, так как после того, как морпехи заперли склад, оставив там письмо, никто не видел его следующие семьдесят шесть лет.

Командир группы заинтересованно сообщил Карпову по рации, что когда они собирались оставить письмо в кармане морской шинели, они нашли там другое письмо!

Карпов внезапно вспомнил, в чем дело, и ощутил прилив эмоций. Это было письмо Федорова, подумал он. Образ старательного морского офицера, которого он когда-то презирал, а затем зауважал, вызвал у него улыбку. Затем он нахмурился и похвалив морпехов за работу, сказал возвращаться.

Странный поворот событий привел к тому, что когда Волков вышел из тени в 2021 году несколькими днями ранее, он нашел только письмо Федорова. Он не мог найти письмо Карпова до того, как тот отправил его. И все же, как только «Киров» и два других корабля оказались захвачены извержением вулкана Демон, вся история снова изменилась, тонко, но однозначно. Оба письма должны были быть там, когда Волков открыл чемодан, но Время решило доставить их в разные дни. Фактически, возникла альтернативная временная линия, и в нужную минуту именно Карпов держал руку на штурвале.

Он снова направил корабли на восток, глядя на увенчанный кратером конус вулкана Демон на северной оконечности острова Итуруп и и испытал странное ощущение, походившее на дежавю.

Николин следил за эфиром и принял странное сообщение.

— Оно повторяется, товарищ капитан. Очень странно.

— Хочешь сказать, они запрашивают нас?

— Так точно, товарищ капитан. «Киров». Я так и слышу — «Киров», где вы»?

— Ты проверил «Орлан» и «Головко»?

— Так точно. Оба не выходили на связь и соблюдают радиомолчание в соответствии с приказом.

Карпов на мгновение задумался, а затем подошел к посту штурмана, где лежала книга Федорова, чтобы что-то проверить. Через несколько минут он улыбнулся.

— Хорошая работа, Николин, но не беспокойтесь. Советские войска ведут операцию к северу. У них имеются сторожевой корабль «Киров» и несколько старых тральщиков и траулеров, чтобы занять Сахалин и северные Курилы. Вы слышали фамилию Пономарев?

— Так точно, — ответил Николин. — Я слышал эту фамилию.

— В 1945 году он возглавлял Петропавловский морской оборонительный сектор, по крайней мере, так сказано в книге Федорова. Он командовал морской флотилией.

— Какая ирония, — сказал Роденко. — «Киров» встречает «Киров» на Курилах[120].

Карпов усмехнулся в ответ, а затем снова сверился с книгой.

— Похоже, что в этой операции наши столкнулись с гораздо большим, чем ожидали. В этом маленьком сражении они потеряют более 1 500 человек. Слишком дорого за бесполезный кусок камня. — Он повернул голову к Роденко.

— Роденко, прикажите Ка-226 облететь самый северный остров[121]. Затем пусть передадут данные Самсонову. Сделать ИК-снимки. Я хочу определить основную линию обороны японцев.

— Вы хотите поддержать их?

— Если мы не сможем помочь нашим ребятам, зачем тогда все это? — Сказал Карпов. — Как вы думаете, зачем нам эта форма?

В течение часа Ка-226 передал в БИЦ поток данных. Капитан приказал подготовить к стрельбе 130-мм орудия «Кирова», три башни со сдвоенными орудиями, имеющими огромную дальность и точность[122]. Он посмотрел на часы — только что миновало 9 часов.

— Давайте протянем нашим морпехам руку помощи. Самсонов, огонь!

Это не заняло много времени. Орудия «Кирова» открыли прицельный огонь, разрушив множество огневых точек и выведя из строя вражеские береговые батареи в критический момент. Обстрел переломил хребет второй японской контратаке, обеспечив советскому десанту время, необходимое для доставки припасов и подкреплений. Вскоре полковник Еременко получит артиллерию и минометы и ситуация достигнет паритета, а затем начнет медленно склонятся в его пользу. Война будет окончена в ближайшие двадцать четыре часа.