— Ты ушла от него? — и, не дав Джиллиан ответить, взяв её за локоть, Клайв продолжил: — Что ты наделала, маленькая?
От порыва ветра Джиллиан поежилась, ей было холодно стоять на льду, губы уже подрагивали от начинающегося озноба. Клайв ждал. Сам не знал, чего. Жеста? Слова? Едва сдержался, чтобы не сказать, что до сих пор её любит.
— Мне тебя не хватает. — Джилли вымученно улыбнулась и быстро продолжила: — Я как будто застряла между двух миров. Меня кошмары измучили, я боюсь засыпать, Клайв. Раньше всё было просто: много солнца, много свободы. Игры, скорость...
— Так зачем ты...
— Я знаю, что поступила ужасно. Нельзя было любить одного и давать обещания другому. Клайв, я люблю его, и ты прав, я хочу у тебя попросить прощения. Потому что я и тебя люблю тоже. По-другому. Мне нужно всё это: ты, Мышонок, наша дружба, твои уроки... Ну да. Я не хочу, чтобы мы при встрече вели себя, как чужие люди. Я хочу, чтобы мы остались друзьями, близкими, настоящими друзьями, потому что я ничего не забыла и я очень тебе благодарна.
Расплылся. Расслабился. «Маленькая». Надо же быть таким тупицей! Джилли мучают дурные сны, Джилли опять теряет связь с реальностью, и инстинкт самосохранения подсказывает: если вернуть крупицу прошлого, она выкарабкается. Эванс всегда был для неё не более чем своеобразным донором. Рядом с ним у Джилли появлялись силы противостоять внутреннему аду, но любить она Клайва за это не будет.
Эванс отпустил её руку, покачал головой:
— Положим, от кошмаров пусть тебя спасает тот, с кем ты спишь. И не застряла ты между двух миров, Джилл. Уже давно сделала свой выбор, осталось только честно себе в этом признаться. Ладно, подруга, не скажу, что было приятно повидаться. Но — всего хорошего.
***
Полицейским, приставленным к одноместной палате Лаккары, в орестовском госпитале уже никто не удивлялся.
Вообще-то палата была рассчитана на двух человек, но вторую кровать вынесли, и постепенно приходящий в себя Лаккара не чувствовал, будто его заперли в клетку. Правда, обстановка угнетала. Раздражали стены, выкрашенные в серый цвет, тёмно-серая ширма у кровати. Глазу не на чем было отдохнуть — даже за давно немытыми окнами виднелось только небо, которое в последние недели было преимущественно пасмурным. Но тягостные мысли о смерти Лаккару не посещали. Первые дни он вообще не думал: очнулся с катетерами в правой руке и в шее, с дренажной трубкой в лёгком и слабыми воспоминаниям о злополучном утре, когда в него стреляли. Постоянно подташнивало, заснуть удавалось на час или два, не больше.
Фрейзер и следователь национальной полиции Кларк были его первыми посетителями. Мику не пропустили.
Кларк, грузный, с сердитым выражением лица, сидел, развалившись, на складном стуле, а Сидней пристроилась на краю больничной кровати. Пошутила, что Лаккаре тут оказывают внимание, как королю — одна из лучших палат. Умолчала, что по её инициативе, в закрытом крыле, но Альберт сам догадался.
Лучшая палата Лаккаре больше напоминала тюремную камеру. Почему всё серое? Повернув голову, Альберт увидел на столике возле кровати упаковку с йогуртами. Она была завёрнута в хрустящий целлофановый пакет и украшена ярко-жёлтым воздушным шаром на красной ленте.
— Сидней, не стоило беспокоиться.
Фрейзер хмыкнула, потирая руки:
— А я и не думала, Альберт, что у вас такие интересные друзья. Нет, это не от меня, но догадываюсь от кого.
Она отколола карточку от целлофана и протянула её Альберту. «Поправляйтесь!» — прочитал Лаккара и заметил размашистую подпись в правом углу. Сидней наблюдала за ним с улыбкой.
— Откуда вы знаете Ларри Стюарта?
— Нас представили как-то, — ушёл от ответа Альберт.
— Он позвонил в наш офис, когда в газеты просочилось известие о происшедшем. Поинтересовался, что можно было бы прислать вам с больницу. Джон вспомнил вашу любовь к сладостям. Вы в курсе, что Стюарт официально выдвинул свою кандидатуру на пост главы консерваторов?
Альберт прикрыл глаза и ничего не ответил. Барроса всё-таки не ошибся.
Кларк, подавшись вперёд и упершись локтем в колено, не сводил с Лаккары сосредоточенный взгляд.
— Хорошо вас прошило. Знаете, что вам жизнь спасло? Наша треклятая погодка. Машину малость занесло на чёрном льду в момент выстрелов. Но вас точно добьют, если мы уберем охрану прежде, чем найдём, кто вас заказал.
— А исполнителей вы уже нашли?
— Нашли автомобиль, из которого по вам стреляли... Мы допросили сотрудников FBC по делу Дробински...
— Поговорите с Пилар Суидад — она мне здорово помогла...
— К сожалению, мисс Суидад... пропала... Мои люди пытаются выйти на её след, но пока без результата. Мы не исключаем плохого исхода, мистер Лаккара, если вы понимаете, о чём я. Вы разозлили кого-то очень могущественного.
— Если допустить, что эти люди замешаны в деле с «Джеопортом», мы говорим о ком-то из сегодняшней политической и военной элиты, — добавила Сидней.
Неприятно пораженный известием о пропаже Пилар, Альберт лишь судорожно выдохнул. Это небольшое напряжение тут же отозвалось острой болью в грудной клетке.
— Возможно, кто-то из старых соратников Майкла Уэллса. Не мог тот действовать в одиночку, даже при поддержке Стюарта, — наконец ответил Лаккара. — При каких обстоятельствах пропала Пилар? Чёрт, Кларк, вы знаете, где мой мобильник? Он должен был быть со мной в то утро.
— Думаю, все ваши личные вещи в тумбочке... Да не дергайтесь вы. Мадам Фрейзер, не возражаете? Мисс Суидад не вернулась домой после работы...
Как только мобильник оказался в руках Лаккары, он быстро нашёл запись разговора с Питером Хенри. Перед тем как поставить на воспроизведение, предупредил:
— Сидней, вы услышите сейчас страшные вещи.
Альберт, в очередной раз прослушивая запись, не мог избавиться от удивления: каким чудом ему удалось сдержаться? Хенри попивал пиво в салоне автомобиля и с широко распахнутыми глазами, словно сам не верил, что вот он — был там и принимал в этой мясорубке непосредственное участие, рассказывал жуткие вещи. С лицом, невинным, как у младенца, с этими его манекенными, стеклянными синими глазами... Дьявол, а? Тогда Лаккара удержался, но сейчас жалел, что не оказалось под рукой ничего такого, чтобы разбить Хенри череп...
Оказалось, нет ничего сложного в том, чтобы уничтожить несколько тысяч мирных жителей всего за пару дней при помощи небольшого отряда в сто человек, пары пулеметов и нескольких бульдозеров. Уэллсу была нужна полномасштабная война и полная поддержка Севера.
«Там было много детей... Очень много. Подвозили на грузовиках, группами по сто пятьдесят человек... В общем, когда мы их заводили за скалы, они уже всё понимали... Думаю, они только не понимали, за что...»
За окном зарядил дождь, в палате стало совсем тускло. Кларк сидел с напряжённым лицом. Сидней стиснула руки. Смогут они такое оправдать? Полу Стюарту нужна была война, чтобы удержаться у власти. Уэллс создал предлог для этой войны. В конце концов, всё на благо Федерации. Значит, смогут.
А потом убрали и карателей. Как Хенри выжил? Был ранен, после ранения — долгая реабилитация. Про него вспомнили после войны, когда большая часть его пособников сгнила в низине, куда их отправили, точно зная, что с вершин повстанцы уничтожат их всех до единого. Уэллсу не нужны были свидетели, но кое-кто всё же уцелел.
«Кому-то ещё было выгодно, чтобы вы и вам подобные молчали, Питер».
Тому же, кто заказал Дробински.
«Уэллс мёртв. Питер, вы знаете, кто непосредственно отдал приказ?»
Хенри отрицательно качал головой. Что он знает? Пешка...
Потом назвал имя...
«Поговорите с ним, он может вам помочь».
— Что? — переспрашивает Фрейзер. — Я не расслышала, кого он назвал?
— Клайв Эванс, — Альберт боролся с усталостью и головокружением. — Мне удалось с ним встретиться до того, как в меня стреляли. Он наотрез отказался разговаривать.
***
— Где ты вчера была?
Накануне, после разговора с Киссинджером и Даррелом, Валеран вернулся часов в восемь вечера и Джилли дома не обнаружил. Когда наконец-то услышал её крадущиеся шаги в прихожей, притворился спящим. Лучше всё выяснить утром, на свежую голову.
