— Не дождётесь. Я на машине, — Альберт не поддался на провокацию.

Фред хмыкнул.

— Тогда я был бы осторожным на шоссе. Лаккара, вы сделали то, что эти люди пытались предотвратить. Скандал по Катамарке набирает обороты, это может поставить под угрозу проект. Ума не приложу, как вам это удалось...

— Они не ожидали, что Лео успеет передать моему человеку фотографии.

— Короче, вы — почти мертвец. Они просто выбирают подходящий момент.

— Вы не ответили. Откуда вы знаете о системе?

— Что-то вы даже не прикоснулись к кофе. — Балджер интриговал и откровенно наслаждался этим. — Брезгуете стариковской посудой? Или не то, что вы обычно пьёте?

— Пил и хуже. — Лаккара сделал над собой усилие и под насмешливым взглядом Балджера всё же отпил из чашки. — Так что же?

— Рассказать вам историю? Вы уж простите, живу один, развлекать байками некого, а тут — я вам помог, может, и вы уважите старика вниманием. Так вот, лет восемнадцать назад столкнулся я в коридорах Здания Правительства с тогдашним госсекретарем, младшим из Стюартов. Можно, конечно, говорить о том, что брат протащил брата, но надо признать, что без Эдварда Пол сдулся бы за полгода. Они — вдвоём — были сила. Правили вместе. И ушли — вместе. Но это — детали. А вот наш разговор... Короче, задаю я Эдварду вопрос: «А как же право Аппай на самоопределение? Они ведь определись, хотят вон из нашей Федерации». Он мне вполне охотно ответил. Сказал, что действия Аппай угрожают государственной безопасности Федерации. А я ему: «Вы же юрист, вы не можете пожертвовать Конституцией ради государственной безопасности». Он смотрит на меня. Пожимает плечами. Я понимаю, что разговор окончен. Он отходит от меня на несколько шагов, потом поворачивается и с дружелюбной улыбкой говорит: «Увидите, как я это сделаю...»

Надо же, вполне приятельская беседа. Альберт намёк понял. Перед ним был человек, который мог поговорить по душам с тем, кто держал государство при себе, как комнатную собачку. Вопрос о доступе к информации отпал сам собой. Дробински в этот момент показался Лаккаре мальчишкой-практикантом.

Балджер продолжил:

— Десять лет назад война Федерацией была проиграна. Уэллс силы не рассчитал, не ожидал, что Республика Сола вмешается в конфликт и начнет снабжать вашу Освободительную Армию новейшим оружием. Надо отдать им должное, Сола долго выжидала, не решалась поставить вооружение на Аппайи, но семь лет ваш народец не сдавался и в Сола решили, что вы — вполне выгодное вложение. Вы им и были. Это знают все, кто хочет соображать мозгами, а не задним проходом, в котором они держат свою северную гордость. Если бы Коппс не приполз к вашему тогдашнему провинциальному премьеру — Далтоно, я правильно помню? — на своём жирном брюхе, вы бы вскоре вошли в Оресту. Что вы на меня так уставились, Лаккара? Левантиды были единственной провинцией, которая могла оказывать поддержку армии, и эту войну Левантиды проигрывали. Взяли бы Оресту — была бы победа. Ваша победа. Но вас остановили ваши же боссы. Вы откуда получали оружие? От Республики Сола. А что за оружие? Их новейшие разработки — дроны, дружище, высокотехничные огнемётные дроны, которые позволили вам снизить процент потерь и уничтожать федералов в последние месяцы войны так же легко, как заливать раскалённым свинцом муравьёв в муравейнике. А теперь вспомните Катамарку ещё раз...

Балджер над ним откровенно смеялся. Потягивая кофе маленькими глотками, продолжил:

— На кону не только деньги, на кону государственная безопасность. Аппайи могут дрыгаться сколько душе угодно: никакой независимости вам не будет. Причины вам должны быть известны. Во-первых, потому что нефть у вас есть. Во-вторых, вы деньги, вложенные в Тангросский судоходный путь, возвращать планируете? Вот то-то же. Значит, в интересах Федерации накрыть вас во-о-о-т таким колпаком и на каждое движение влево-вправо бить без предупреждения. Но Лео мёртв, а вы, Лаккара, до сих пор живы, хотя сделали больше, чем Дробински. И если вы продолжите своё расследование и не получите пулю в затылок в ближайшие несколько дней — для это меня будет куда большей загадкой, чем смерть моего коллеги.

Альберт подался к собеседнику и облокотился локтями на стол.

— Вы сказали, что Лео разговаривал по телефону, когда вы уходили. Вам удалось услышать обрывки разговора? Хоть что-нибудь?

— Нет, приятель, ничего, что вам могло бы пригодиться.

— Как вы думаете, ему звонили на мобильный?

— Думаю, что на рабочий. У наших рабочих телефонов одинаковые звонки.

Нужно спросить Пилар, может ли она достать распечатку входящих телефонных звонков от шестнадцатого октября...

Балджер едва заметно раскачивался на стуле. Смотрел пристально — изучал сидящего перед ним человека, как будто решал какую-то задачу.

— Вы — юрист. Как работает Акт доступа к информации, должны знать.

— Как работает этот Акт — должен знать любой гражданин. Процедура проста: заходите на веб-сайт государственного ведомства, запрашиваете нужную вам информацию, получаете ответ в течение тридцати дней.

— Всё началось со слухов, Лаккара, всё всегда начинается со слухов. Когда до Лео, который давно интересовался Катамаркой, вокруг которой уже ходили нехорошие разговоры, дошла информация, что министерство обороны планирует постройку некого объекта в этом регионе, он просто запросил технические отчёты по результатам выполненных инженерных изысканий, которые были заказаны компаниям. Он советовался со мной по этому поводу. Один заказ выглядел достаточно интересно. Вернее, заказов было два, в разные компании. Ваш человек вам ничего об этом не рассказывал? — Фред ухмыльнулся. — Плохие у вас осведомители. Хотя, может, Лео делился этим только со мной... Так вот, отчёт о климатических характеристиках выбранного места был поручен компании «Джеопорт» и обошёлся федеральному бюджету в весьма внушительную сумму. Лео упоминал о сумме более полумиллиона. Но на его вопрос, был ли министерством этот отчёт когда-либо получен, был ли он завершён или работы ещё ведутся, никто толком ответить не мог. Хотите знать моё мнение? Комитет Вооруженных Сил при Сенате потребовал бы полный доступ ко всем финансовым операциям по проекту. Кому-то это было невыгодно — деньги не всегда тратятся по назначению. Вот вам причина, почему заинтересованные лица решили обойти Сенат. А как — это вы уже сами ищите. FBС к расследованиям Дробински не вернётся.

— А что стало с документами из министерства, официальным ответом, полученным Лео?

Балджер безразлично пожал плечами.

— Откуда я знаю? Закончили с вашими вопросами?

— Нет, остался последний...

— Валяйте!

— Вы сказали, что ненавидите аппийцев. Почему вы сейчас согласились со мной поговорить?

— Сначала — из любопытства...

— А потом?

— Ну.. — Старик осклабился. — Не каждый день говоришь с потенциальным мертвецом. Было интересно увидеть вашу реакцию, когда до вас дойдёт, что жить вам осталось считанные часы.

Считанные часы? Да ладно? Альберт вдруг расслабился, ухмыльнулся в ответ:

— Тогда они придут и за вами.

— С чего вы взяли?

— Вы мне много чего наговорили... И потом... Вам не захочется докопаться до правды?

— До чьей? До вашей — нет. А свою я и так знаю.

Альберт поднялся. Что ж, в этом случае пора вежливо попрощаться. Лаккаре ничуть не хотелось вдаваться в патетику и рассуждать о том, как мало он ценит свою жизнь. В конце концов, жизнь по-настоящему начинают ценить за минуты до смерти — он-то знал это точно, и знал, что минуты эти ещё не наступили. Значит, ещё не оценил. Ещё есть время, и его больше, чем предполагает Балджер.

Балджер вдруг рассмеялся, не отводя от него взгляда. Это даже был не смех, а хихиканье — тонкое, взахлёб, повизгивающее. Страшное. Так смеялась бы смерть, с которой вы пересеклись в своих сновидениях. Смеялась бы над планами и надеждами, идеями и мечтами. И — да — Альберт уходил от неё не раз. Но впервые она предстала перед ним чистеньким старичком, угощавшим его растворимым кофе; в доме, пахнувшем дешёвым освежителем воздуха и карамелью, на маленькой кухне с окнами, выходящими на окна другого такого же острокрышего, вытянутого здания. Впервые — такой домашней и уютной.