Так или иначе, в тот день я порадовалась, что у нас есть морской пони, скажу я тебе. Тор посадил меня перед собой на тот же сегмент – он знал, как я слаба, и хотел, чтобы мне было на кого опереться во время поездки: морской пони движется рывками. По суше он передвигается, сгибая заднюю часть и выбрасывая вперед остальное тело, так что если не соблюдать осторожность, то можно слететь на землю и сломать шею. Ездить на морских пони нужно уметь, но мне приходилось ездить на всех животных, какие только используются для этой цели на Райских островах, и тут проблем не было. Я вдела ноги в специально вырезанные в панцире отверстия и прислонилась к сидящему позади Тору. Он натянул поводья, прикрепленные к узде, надетой на голову животного.

– Готова?

Я обернулась, чтобы сказать ему, что готова, и судорожно втянула воздух: оттуда, где мы теперь находились – на вершине дюны, – была видна деревня, о существовании которой я не подозревала, пока лежала распростертая на песке пляжа. Ее еле можно было разглядеть в сгущающихся сумерках, но охнуть меня заставило не неожиданное открытие, а зловещее багровое зарево, висевшее над домами. В моей памяти всплыли слова Ниамора: «Никто, отправившийся туда, обратно не возвращается».

– Клянусь всеми островами, – прошептала я, – что это за кошмар? – Я знала, конечно, что вижу перед собой проявление дун-магии; поразила же меня, ее сила. Ни один самый могучий дун-маг не смог бы такого создать в одиночку.

Тор заставил морского пони двинуться с места, коснувшись специальной палкой нежной кожи между сегментами.

– Нет сомнений: там несколько колдунов, – сказал он.

– Нужно сообщить хранителям!

– Думаю, они знают.

– Ты что-то от меня скрываешь. – Я не хотела этого говорить, не хотела заставлять его открыть свои секреты, но сейчас страх перевесил мое уважение к его сдержанности.

– За последний год или около того исчезли многие силвы, – неохотно ответил Тор.

Я подумала о Флейм. Девушка, владеющая силв-магией, из-за заклинания превращения должна сделаться чем-то противоположным самой себе…

Я еще раз посмотрела в сторону деревни и почувствовала тошноту. Багровое сияние было не просто скверной дун-магии; это была проказа, разъедающая здоровую прежде плоть, зло, рожденное из добра, бездна, поглощающая силы ума и тела.

– О милосердный Боже… – Слова вырвались у меня невольно, и я в ужасе повернулась к Тору. – И ты еще руга хранителей! Они – единственные, кто может положить этому конец.

Тор решительно покачал головой:

– Нет, Блейз. Положить этому конец могут только обладающие Взглядом. Силвов можно заразить скверной, как это случилось с Флейм. – Он снова коснулся палкой кожи морского пони, и тот ускорил бег.

Я не могла сообразить, что ему возразить. Каждая мысль, приходившая мне в голову, несла только еще больший ужас.

От агента по особым поручениям

Ш. айсо Фаболда,

Департамент разведки,

Федеральное министерство торговли, Келлс,

Достопочтенному

М. айсо Кипсуону,

Президенту Национального общества научных, антропологических и этнографических исследований не-келлских народов

13/1 месяца Двух Лун, 1793

Дорогой дядюшка!

Да, я с большим удовольствием поживу у вас с тетушкой Росрис и до, и после своего выступления на собрании Общества. И я принял к сведению Ваше предостережение насчет очаровательной госпожи Аниары айси Терон и буду остерегаться действия ее улыбки. Тетушка всегда отличалась безупречным вкусом, и я не сомневаюсь, что устоять я смогу, только призвав на помощь все свои силы. Кстати, я был очень рад узнать, что тетушка удостоилась своего первого религиозного видения. Я знаю, как жарко она молилась многие годы о том, чтобы оказаться одной из удостоенных просветления на празднике святой Менары. Кузина Эджерл пишет, что лицо тетушки удивительным образом преобразилось, когда ее коснулась божественная благодать. Я не устаю надеяться, что однажды и я окажусь благословен подобным же образом и мое лицо тоже станет сиять, когда я сподоблюсь чуда – лицезрения Бога.

Что касается странностей в записях бесед, которые я посылал Вам, то Вы совершенно правы, конечно. Не только для нас, исследователей с «Морского ветерка», но и для многочисленных келлских купцов и миссионеров, имевших дело с островитянами гораздо дольше нас, эти странности служили источником постоянных недоумений. Что можно думать о людях, которые говорят о магии как о чем-то, с чем они постоянно сталкивались? Чему следует верить, если они описывают Дастелы как существовавшие, а потом исчезнувшие острова? Как понять единодушные заверения, что татуировки на мочках их ушей были сделаны представителями негуманоидной расы, которых никто из келлсцев никогда не видел? Являются ли Блейз Полукровка и ей подобные просто прирожденными лжецами, обожающими сочинять невероятные истории? А может быть, они верят в то, что говорят, какими бы неправдоподобными эти россказни нам ни казались?

Посылаю Вам новую порцию записей, содержащих описание дальнейших интриг и, как я надеюсь, дающих возможность проникнуть в суть культуры, которая – увы! – больше не существует в своей прежней форме. В этом повинны отчасти контакты с Келлсом, отчасти – тот странный эпизод в истории Райских островов, который островитяне называют Переменой.

Да, я старался сохранять непредвзятый взгляд, не позволяя собственным культурным установкам влиять на изустную историю, которую мы записывали, но видит Бог – до чего же это иногда оказывалось трудно!

Остаюсь Ваш покорный племянник Шор айсо Фаболд

Одного взгляда на Флейм оказалось достаточно, чтобы я забыла о собственной боли. Она боролась с тем, что происходило с ней, но битву проигрывала. Ее рука воспалилась до локтя кожа натянулась и покраснела. Однако никаких признаков разложения, которое уже началось бы, будь это вызванная заклинанием дун-мага язва, я не заметила, да и боли особой Флейм не испытывала. Ее глаза говорили о страхе, а не о страдании; страх казался таким огромным, что мне трудно было встречаться с Флейм взглядом.

Как только я вошла в комнату, Рэнсом вцепился мне в руку; бедняга все время норовил повиснуть на мне.

– Где ты была? Разве ты не знаешь, как она страдает? Почему тебя не было рядом? Хранители не желают меня слушать! Как ты могла ее оставить?

Успокаивать мальчишку принялся Тор, предоставив мне возможность заняться Флейм. Она не стала меня упрекать, но те немногие слова, которые она пробормотала, опалили меня, как огнем.

– Зло растет во мне… Я начинаю ненавидеть… Я стала обо всех думать ужасные вещи. – Она взглянула на свою руку. – Она такая потому, что я пытаюсь сопротивляться. Как только я сдамся, опухоль пропадет. Но внутри… Ох, Блейз, что у меня внутри! Блейз, не позволяй мне остаться в живых такой! Обещай! Если хранителям не удастся…

Я еле узнавала свой голос, когда давала ей обещание:

Я скорее увижу тебя мертвой, чем позволю покориться Дун-магии. Клянусь.

Только попробуй тронуть ее, и будешь иметь дело со мной! – взвился Рэнсом.

Тор ровным голосом перебил его:

– Внизу у нас морской пони. Можешь ты отнести Флейм вниз, Новисс? Мы отвезем ее на «Гордость хранителей». – Он коснулся моей руки, одобряя мою сдержанность. Слишком много всего случилось в этот день… Мне хотелось принять ванну, чтобы смыть с себя всю скверну, мне хотелось, чтобы меня обняли и приласкали… Мне хотелось почувствовать себя в безопасности.

Вместо этого мы повезли Флейм на корабль хранителей. Когда мы с Тором возвращались в «Приют пьянчуги», я настояла на том, чтобы мы заблаговременно расстались: я не хотела, чтобы его увидели со мной вместе. Теперь тоже он выскользнул из гостиницы и направился к пристани один». Других способов обеспечить его безопасность я придумать не могла, но мы оба знали, что такая предосторожность в лучшем случае дает нам лишь призрачную надежду. Я не хотела, чтобы Тор сопровождал нас на «Гордость хранителей», но он не послушался, возможно, потому, что видел, как мало у меня осталось сил, как нуждалась я в его поддержке. Мы договорились, что встретимся уже на корабле; помочь мне переправить туда Флейм должен был престолонаследник Бетани.