Схватив рюкзак, чтобы позже набить его свежими припасами, я спустилась по лестнице и по дороге поклялась себе, что однажды перестану бояться того, кем и чем я являюсь. Однажды я стану цельной, не буду мучиться калечащими меня сомнениями, начну бесстрашно принимать решения.

Однажды, к примеру, как в тот день, когда впервые встретила Иерихона Бэрронса в этом самом магазине и отказалась называть свою фамилию, я снова стану «просто Мак». И не будет никаких жильцов в голове, никаких испоганенных волос, никаких двойников мертвой сестры.

В тот же вечер, в семь часов, я поставила надцатую коробку с мусором у шаткой горы разломанной мебели, которую сгрузила у черного входа, и выкопала из кармана телефон, собираясь сбросить Бэрронсу сообщение, что мне нужен Охотник через двадцать минут, чтобы я могла вовремя попасть на собрание.

Учитывая бесконечные и удивительные ресурсы Бэрронса, я не сомневалась, что он способен убедить кого-то из Фей помочь мне восстановить магазин, но я не хотела волшебных решений. Было что-то очищающее в том, чтобы самой наводить порядок в КСБ. Никакой магии. Никаких угроз или торга. Старый добрый простой физический труд. К тому же я выяснила, что меня ждут еще двадцать четыре часа кайфа от мяса Фейри, а с его добавкой силы и энергии можно успеть очень многое.

Однако, размышляла я, глядя на дверь, ведущую в торговую часть здания, когда дело дойдет до полов и мебели, мне определенно понадобится помощь. Чем-то обменяться с местными плотниками, если кто-то из них пережил падение стен и последующий лед, научиться работать со шлифовальной машинкой, с морилкой для дерева – и здесь снова все засияет новизной. Мне нравилась мысль о реставрации книжных шкафов. Вить собственное гнездо без всяких магических элементов – приятная задача.

Пока же я сумела набросать огромную кучу мусора на улочке за КСБ и не испытывала ни малейших угрызений совести, собираясь попросить Бэрронса заставить этот мусор каким-нибудь образом исчезнуть. Мусоровозов у нас больше не осталось.

Я открыла заднюю дверь, чтобы выбросить последний ящик в ту же кучу, и застыла. С искусственным торнадо, вращавшимся вокруг восьми кварталов с центром в КСБ, день был неестественно тихим. Мало что проникало в око шторма.

И все же я услышала приближение чего-то странного – жужжащего и клацающего, тяжеловесного и большого – слева от меня, из глубины прилегавшей Темной Зоны.

Я закрыла дверь, оставив тоненькую щелочку, и начала размышлять, не затащили ли мы в ловушку воронки какого-нибудь мрачного Невидимого. Даже вооруженная до зубов, я не собиралась выскакивать в сгущающуюся вечернюю мглу Дублина – она обрушивалась неожиданно, и не хотелось бы столкнуться с тем, что там двигалось. Я позволила ему оказаться на моей территории, где с крыши КСБ светили прожектора, и, прежде чем действовать, намеревалась оценить угрозу.

Прошло совсем немного времени, прежде чем эта штука появилась в поле зрения.

Я прищурилась, пытаясь понять, что именно просматривается сквозь мрак.

Неуклюже шагающая мусорная куча?

Я поглядела на свою недавно взгроможденную свалку. Судя по всему, из нее ничего не рождается. Я снова взглянула на странную штуку.

Она жужжала, клацала и содрогалась, направляясь ко мне. Что-то, состоящее из механизмов и зубцов, колес и серых шлангов, блестящих стальных ящиков и лезвий. И других вещей – влажных слизистых предметов, которые казались свисающими наружу внутренностями. Никакого различимого лица. Ни рта, ни глаз. Пятнадцать или, может, двадцать футов в высоту – нечто, целиком состоящее из случайным образом составленных кусков хрящей, кишок и хлама с ближайшей свалки.

С оглушительным скрежетом шестеренок и механизмов оно катилось, грохоча, в мою сторону.

Когда оно прошло прямо передо мной, всего в пятнадцати футах, я оцепенела. Я не пятилась, не закрыла дверь. Я просто оставалась неподвижной. И это не был сознательный выбор. Мое тело прекратило подчиняться командам мозга. Однажды я уже испытывала дикий оглушающий ужас, когда пряталась от чудовищной формы «Синсар Дабх», переживая самую сокрушительную в жизни боль – боль, которую, как мне казалось, невозможно пережить. Само присутствие этой кучи мусора вызывало такой же ужас, и, как олень, застывший в свете ослепивших его фар, я оказалась неспособна ни драться, ни бежать.

Беги, прячься, достань копье. Но я не могла ни того, ни другого, ни третьего. Охваченная паникой, я молилась, чтобы ходячая куча мусора с кишками не заметила меня. Я даже не знала, почему.

Всего лишь хотела навсегда остаться ею незамеченной.

Пока ужасное нечто, издавая звуки древней, плохо собранной машины, дребезжало мимо моей кучи хлама, выброшенной в тот вечер, я стояла не дыша, не зная даже, смогу ли вдохнуть снова, если оно решит остаться где-то поблизости.

Я понятия не имела, живое оно или творение чьих-то рук, мыслящее или запрограммированное. Знала только одно: если у него была цель, я бы не хотела стать этой целью.

Я тихо ахнула и наконец сумела вдохнуть.

И все же я стояла неподвижно в дверном проеме, пытаясь стряхнуть заморозивший меня ужас, пока эта тварь не исчезла и не прибыл мой Охотник.

[40]

ДЖЕЙДА ДЖОРНЭЛ

5 августа ППС

ЖИТЕЛИ НОВОГО ДУБЛИНА!

Король Белого Инея – тот Невидимый, что недавно покрыл Дублин льдом и заморозил людей до смерти, – оставил в нашем городе места величайшей опасности. Эти места выглядят круглыми черными сферами, подвешенными в воздухе на высоте от пяти до двадцати футов над землей.

ОНИ СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫ!

НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ к сферам и не тревожьте их любым другим образом.

Хранители оцепляют их для вашей безопасности. Если вы увидите одну из черных сфер без оцепления, пожалуйста, СООБЩИТЕ об этом Хранителям в ДУБЛИНСКИЙ ЗАМОК. Сферы будут РАСТИ, если в них что-либо бросить, а увеличение их размера несет КАТАСТРОФИЧЕСКУЮ УГРОЗУ нашему миру.

ЗАЩИТИТЕ СЕБЯ. ЗАЩИТИТЕ НАШ МИР.

Друг,

БЕРЕГИСЬ СФЕР ВОКРУГ!

Танцор улыбнулся.

– Особенно мне нравится окончание. Отличная рифма.

Джейда же была не очень довольна листовкой.

– «Они кажутся круглыми черными сферами»? Нет ли здесь тавтологии? И так понятно, что сфера круглая.

– Некоторые люди мыслят иначе, Джейда. Ты же знаешь, что, когда несешь информацию в массы, лучше разжевать. Писать обо всем просто, без затей. Чем глупее, тем лучше.