Я непроизвольно шагнула вперед, и она вжалась спиной в ящик, пытаясь стать плоской, как бумага. Одна рука взлетела к виску, вторую она выставила перед собой, защищаясь.

– Нет, пожалуйста, не подходи ближе!

Она всхлипывала, пока я не отступила.

Я посмотрела на Бэрронса.

«Это возможно», – сказали его глаза.

– Бред! – огрызнулась я. – Тогда каким образом я похоронила тело?

Иллюзия Фей?

Я выругалась и отвернулась. Встала спиной к самозванке. Я не могла на нее смотреть. Мозги скручивались в бараний рог. Я не могла поверить, что тело, которое я отдала земле, принадлежало не ей. Я не хотела в это верить.

Потому что глубоко в душе – отчаянно и от всего сердца – я хотела верить. Если обнаружится, что кто-то, возможно, Фея, каким-то непостижимым образом спрятал мою сестру и она никогда не умирала, сбудется моя мечта!

К несчастью, я больше не верила в то, что у сказки может быть счастливый конец.

– Откуда у тебя кольцо на пальце? – бросила я через плечо.

– Дэррок попросил моей руки. – Ее голос прервался всхлипом. – Ты сказала, что он мертв. Это правда? Я действительно отсутствовала целый год? Он жив? Скажи мне, что он жив!

Я оглянулась через плечо на Бэрронса. «Она действительно человек? Способен ли кто-то обмануть тебя?» – спросила я без слов.

«Я полностью ощущаю ее человеком. Более того, мисс Лейн, она пахнет, как вы».

Я моргнула, мои глаза распахнулись. «Ты думаешь, это моя сестра?» Если Бэрронс в это верит, я совершенно расклеюсь. Или решу, что вся моя реальность фальшива. Бэрронса не так просто ввести в заблуждение.

«Недостаточно доказательств для утверждения».

«Что мне делать?»

«А что ты хочешь делать?»

«Избавиться от этого существа».

«Убить?»

«Нет. Просто убрать отсюда».

«И чего вы этим добьетесь, мисс Лейн?»

«Мне станет легче, чего на данный момент вполне достаточно».

«Продолжайте ее допрашивать», – приказал он.

«Я не хочу».

«Неважно. Я не стану ее никуда забирать».

«Это не “она”. Это “оно”».

«Она человек. Смиритесь с этим».

Я ожидала, что он уберет самозванку с глаз долой. Однако он проигнорировал мою просьбу. Злая, кипящая, раздраженная, я пнула ящик и плюхнулась на него.

– Можешь начать с рассказа о своем детстве, – произнесла я в ее сторону.

Она странно на меня посмотрела.

– Это ты мне расскажи, – выпалила она в ответ.

– Я думала, ты меня боишься, – напомнила я.

Она пожала плечами.

– Ты ничего мне не сделала. По крайней мере пока. И ты держишься на достаточном расстоянии. К тому же, если я действительно отсутствовала целый год и Дэррок мертв, можешь не смущаться, – горько сказала она. – Ты заполучила мою сестру. Мне нечего больше терять.

– Мама и папа.

– Даже не смей угрожать им!

Я покачала головой. Оно вело себя, как моя сестра. Блефовало и надеялось в этом преуспеть. Пыталось скрыть, что у меня есть родители, на случай, если Книга вдруг не знает, затем перешло к угрозам, когда ему показалось, что Книга угрожает им. Еще одна червоточина в моем яблоке. Я быстро теряла связь с реальностью.

– Кто был твоим первым? – Я не стала добавлять слово «провалом».

Она фыркнула.

– Ну да, кто бы еще напомнил. ЛМЧ.

Люк-мягкий-член. Городской качок оставался девственником дольше других парней из старшей школы, и этому было объяснение. Он опасался слухов о том, что звезда футбольного поля – совсем не звезда в постели. Потеря девственности стала эпическим провалом. Член так и не затвердел настолько, чтобы прорвать плеву. Но Алина ничего о нем не рассказала. Только мне, и мы окрестили его ЛМЧ. Я тоже хранила тайну.

Если моя сестра не мертва, за что я сражалась? О чем горевала? За кого мстила? Если моя сестра не мертва, где ее черти носили весь год?

Вину за ее смерть взвалила на себя Дэни. Но если моя сестра не мертва, что на самом деле произошло в том переулке?

– Вправо? – Я посмотрела на Бэрронса. Я так не хотела, чтобы это существо – да и любое другое, если уж на то пошло, – оценивало хозяйство моего мужчины, но были интимные вещи, известные только мне и Алине. К примеру, с одного взгляда на пах мужчины мы определяли, в какую сторону он укладывает свой член. Алина раньше говорила: «Если не можешь определить, младшая, то нечего с ним и знакомиться – больше знать не захочешь». Потому что если он незаметен, то и говорить не о чем.

Бэрронс, блокировавший лестницу, стоял, расставив ноги, скрестив руки на груди, и наблюдал за нами с бесстрастным спокойствием – изучая, анализируя, пытаясь найти крупицу реальности в разворачивающемся перед ним безумии.

Существо взглянуло на него, и брови взлетели вверх.

– Господи. Определенно влево.

Бэрронс пронзил меня взглядом.

Я его проигнорировала. Мне очень хотелось спросить фальшивку о чем-то таком, на что она не будет знать ответа, на что даже я не знаю ответа, потому что если это какая-то проекция, то Книга во мне определенно имеет доступ ко всей имеющейся в моей голове информации. Может, она прочесала мой разум до последней детали. Но если я не буду знать ответа, то не смогу подтвердить. Идеальная уловка-22[47].

«Вы думаете только мозгом, мисс Лейн. А это не самый проницательный ваш орган».

«А чем нужно?» – безмолвно огрызнулась я.

«Нутром. Люди все усложняют. А тело знает. Хотя многие и недооценивают его. Спрашивайте. Слушайте. Чувствуйте».

Я сердито выдохнула и отбросила волосы со лба.

– Расскажи мне о своем детстве, – снова повторила я.

– Как я могу знать, что ты не «Синсар Дабх», играющая со мной в игры? – сказала она.

– Вот именно, – натянуто ответила я. – Может, скрытая во мне, она просто проецирует тебя.

И я потерялась в водовороте иллюзий.

Понимание сверкнуло в ее глазах, когда она осмыслила мои слова.

– О господи, ни одна из нас не может знать наверняка. Младшая, вот дерьмо!

– Ты никогда не говорила…

– Знаю, мусорки, петунии, маргаритки, лягушка. Мы придумали свои собственные ругательства.

Оно фыркнуло, и мы одновременно выпалили:

– Потому что красивые девушки не ругаются.

Оно рассмеялось.

Я прикусила язык. Мне не нравилось, как я заговорила с самозванкой. Слишком похожи были интонации. Практически идентичны. Я отказалась смеяться. Отказалась от еще одного момента близости с созданием, которого просто не могло существовать.

– Но как Книга оказалась внутри тебя? Я не понимаю, – сказало оно. – И почему она не захватила власть над тобой? Я слышала, что она искажает всех, кого касается.

– Здесь я задаю во…

– И почему все так? Если ты действительно Мак и Книга каким-то образом попала внутрь тебя, если ты не испорчена ею, а я на самом деле твоя старшая сестра, – она подчеркнула свое старшинство совсем как Алина, – и я не мертва, то неужели не заслуживаю немного понимания?

Оно нахмурилось.

– Мак, Дэррок действительно погиб? Я нигде не могу его найти. – Ее лицо на миг задрожало, словно сейчас хлынут слезы, но затем снова застыло. – Я серьезно. Расскажи мне о Дэрроке и о том, что произошло с Дублином, а я поведаю о моем детстве.

Я вздохнула. Если это действительно каким-то волшебным образом моя сестра, то она столь же упряма, как и я. А если нет, все равно нужно идти на уступки, иначе ничего не добьешься.

Поэтому я просветила ее насчет бессмысленной смерти Дэррока, когда Книга раздавила его голову, как виноградину, и вкратце описала события прошедшего года. Затем скрестила руки и оперлась спиной о стену.

– Теперь твоя очередь, – тихо обратилась я к плачущей женщине.

[48]

Джейда лезвием рассекла ночь – острая, холодная, смертоносная. Это она понимала. Убивая, она чувствовала себя живой.