В 1883 году Шёнерер начал использовать в пропагандистских целях имя недавно умершего Рихарда Вагнера. Собрание студенческих корпораций, посвящённое памяти Вагнера, он превратил своим выступлением в политическую манифестацию[943]. «Новое венское общество Рихарда Вагнера», основанное несколькими годами позже и провозгласившее своей целью «освобождение немецкого искусства от искажения и объевреивания», стало центром антисемитизма и взращивания культа германцев[944].

Шёнерер стал самым активным и популярным пропагандистом расового антисемитизма, Австрии до той поры неизвестного. Выступая в парламенте, он цитировал книгу берлинского философа Евгения Дюринга «Еврейский вопрос как вопрос о расовом характере и его вредоносном влиянии на существование народов, на нравы и культуру»: «Евреи —…это внутренний Карфаген, с властью которого народы должны покончить, чтобы не пострадать от его разрушительного влияния на их нравственные и материальные основы»[945]. Цитаты из Дюринга встречались во всех пангерманских сборниках афоризмов и в то время, когда Гитлер жил в Вене, например: «Выросший под холодным небом северный человек обязан уничтожать паразитические расы, как уничтожают ядовитых змей и диких хищников»[946]. Выдвинув лозунг «Иудей или крещёный — неважно, непотребна сама раса», Шёнерер требовал принять особое законодательство, под которое подпадали бы и выкресты, и евреи, давно проживающие в стране. В частности, он требовал ограничить для евреев свободу передвижения и выбора места проживания, запретить им осуществление торгового посредничества, ввести количественное ограничение приёма евреев в школы и университеты в соответствии с их процентной долей в населении, запретить им работу в государственных и образовательных учреждениях и прессе, ввести подушный налог, создать отдельные еврейские полки в армии и многое другое.

Шёнерер говорил: «Мы, немецкие националисты, считаем антисемитизм одним из столпов националистической мысли, главным средством продвижения в массы подлинно народного мировоззрения — а значит, величайшим национальным достижением века»[947]. Он требовал от своих приверженцев и от «немецкого народа» неукоснительного отторжения всего «еврейского» под девизом: «Через чистоту к единству». 18 февраля 1884 года на одном из массовых собраний шёнерианцев впервые красовался плакат: «Евреям вход воспрещён»[948].

Антисемитизм оказался крайне действенным политическим инструментом в борьбе против либералов, влияние которых и так уменьшалось по мере постепенного расширения избирательного права. В 1884 году Шёнерер агитировал в парламенте против самого могущественного еврея империи — барона Ротшильда. Семейство Ротшильдов уже многие десятилетия было главным акционером Северной железной дороги императора Фердинанда, и речь как раз шла о продлении договора. Шёнерер требовал разорвать договор и национализировать эту в высшей степени прибыльную железную дорогу. В поддержку этого требования он представил подписной лист, где значилось около сорока тысяч имён — так сказать, «глас народа» перед лицом еврейской угрозы. Публика на галерее поддерживала его антисемитскими выкриками, направленными против «железнодорожных жидов».

Во время препирательств, длившихся много недель, Шёнерер обвинил семейство Ротшильдов в том, что те наживаются на бедняках за счёт завышенных цен на уголь. Он заявил, что либеральная «еврейская пресса» подкуплена и потому защищает не интересы народа, а выгоду еврейских дельцов. Вследствие этой выстроенной по законам драматургии акции, пользовавшейся большой популярностью у населения, Ротшильд вынужден был заплатить Вене за продление договора гораздо больше, чем планировал изначально. А «убийца дракона» Шёнерер завоевал таким образом новых приверженцев как борец с «еврейской коррупцией».

В 1885 году Шёнерер, без согласования со своими соратниками, добавил в текст «Линцской программы» т.н. «арийский параграф», обосновав это следующим образом: «Для проведения реформ необходимо устранение еврейского влияния во всех сферах общественной жизни». Это означало разрыв с проверенными единомышленниками Виктором Адлером и Генрихом Фридъюнгом — они оба были крещёные евреи. Девиз Шёнерера «Германия для немцев» был теперь направлен не только против «ненемецких» народностей Дунайской монархии, но и против тех евреев, которые при переписи указывали немецкий язык в качестве родного, ощущали себя немцами и работали на дело немецкого национализма. Евреи отныне не могли считаться немцами.

«Арийский параграф» получил широкое распространение: немецкие студенческие корпорации исключили из своих рядов пронемецки настроенных «евреев», в том числе Теодора Герцля, Виктора Адлера и Артура Шницлера. По «Вайдхофенской декларации» евреи не имели права на сатисфакцию. Артур Шницлер с горечью цитировал текст этого решения в мемуарах: «Все сыновья еврейской матери, все, в чьих жилах течёт еврейская кровь, с рождения лишены чести и благородных побуждений. Они не способны отличить грязное от чистого. С точки зрения этики они стоят на очень низкой ступени. Поэтому общение с евреями бесчестит. Контактов с евреями нужно избегать. Евреев невозможно оскорбить, поэтому евреи не могут требовать удовлетворения за нанесённое оскорбление»[949]. Прочие немецкие союзы — альпинисты, гимнасты, читатели, гребцы, хоровые и языковые общества — также последовали этому примеру и исключили, помимо евреев, ещё и большинство славян. 11 апреля 1908 года (Гитлер уже жил в Вене) «Гимнастическое общество гау Нижняя Австрия» отмечало 20-летие «освобождения от евреев» праздничными показательными выступлениями[950].

Шёнерер решительно разбивал все сомнения слушателей вот такими фразами: «А на утверждения некоторых господ, мол, есть же и среди евреев исключения, я отвечу: пока мне не покажут исключения среди жуков-короедов, я в эти утверждения не поверю!»[951] Он снова и снова внушал своим последователям: «Относительно евреев наша позиция неизменна: еврей остаётся евреем, крещёный он или нет!»[952]

Для обеспечения «чистоты крови» Шёнерер, как и Дюринг, Чемберлен, Лист и прочие, требовал строгого «разделения рас». Социальное давление на «арийцев», друживших с евреями, возрастало: тех, кто не хотел поддерживать антисемитизм, клеймили как «предателей немецкого народа» и «прислужников евреев». В полном соответствии с установкой Шёнерера: «Всех тех, кто сознательно поддерживает евреев и их агентов и товарищей, мы считаем предателями своего народа». Обращаясь к приверженцам, Шёнерер призывал готовиться к великой борьбе: «Если не хочешь, чтобы тебя изгнали, изгоняй других. Если мы, немцы, не изгоним евреев, они изгонят нас!»[953]

«Германство» стало для шёнерианцев вопросом веры и своего рода религией. Уже в 1883 году журнал «Унферфелынте Дойче Ворте» писал о «вере и новой религии германства»: «Принадлежность к своему народу для каждого истинного немца» — это «полноценная замена религии, разумеется, не в смысле набора правил, от соблюдения которых зависит спасение человека… Задача немецкого мировоззрения — быть оплотом нравственности»[954]. А вот ещё одно часто цитируемое высказывание: «Для нас, немцев, германская вера в героев, вне всяких сомнений, должна быть важнее мировоззрения еврейских праотцов»[955].