Хелен начало знобить.

— А что тут такого? Обычная реакция обманутой женщины. Женщина часто теряет контроль над собой, если дело касается любовника.

— Тогда представь, дорогая, если у тебя хватит воображения, как может потерять над собой контроль мать, если дело касается ее ребенка.

— Тимбрук, ты скотина, — раздраженно ответила она сдавленным голосом. — Скотина, и больше никто.

Хелен ринулась вниз по лестнице, схватила внизу свое пальто и выбежала за дверь.

Кэти Пру, напряженная даже во сне, спала в постели мамы. Гейл нежно коснулась ее губ, почувствовав под пальцами ровные зубки. Вчерашний вечер лучше не вспоминать. Это был какой-то кошмар. Кэти Пру в панике, с широко раскрытыми глазами, бегала из комнаты в комнату, искала динозавра и не находила. Все это кончилось жуткой истерикой. Она отказывалась идти в постель, и в конце концов Гейл удалось убаюкать ее в кресле-качалке. Потом она перенесла девочку к себе на кровать.

Гейл поправила одеяло у подбородка ребенка, укутала плечи и вгляделась в нежное личико дочки, такое ясное в жемчужном утреннем свете. Старая шутка о том, что все дети выглядят во сне ангелами, показалась ей сейчас болезненно садистской.

Гейл осторожно выскользнула из-под одеяла. Часы показывали девять сорок пять. Во сколько сегодня проснется Кэти Пру, сказать было трудно. Гейл сунула ноги в тапочки, надела поверх ночной рубашки шерстяную кофту и спустилась вниз.

После поисков Спейс Люси во всех комнатах царил кавардак. Гейл взяла банку с молотым кофе и насыпала в фильтр три ложки с верхом. Они вчера в поисках этой злосчастной игрушки перевернули буквально весь дом вверх дном — искали под мебелью, под бельем, даже под каминной решеткой. Беда в том, что Кэти Пру любила всякие укрытия, любила что-то прятать. Гейл налила в кофеварку воды на добрые восемь чашек. Если не удастся найти этого динозавра, то день обещает быть тяжелым.

Пока заваривался кофе, она заглянула в комнату рядом с кухней. Раньше там была кладовая для хранения продуктов и напитков, а теперь в этой комнатушке стояла стиральная машина. Здесь было прохладно, но аромат свежевыстиранного белья сохранился. Гейл взяла несколько вешалок из корзины в углу и положила их сверху на машину. Ей вдруг показалось, что она дома, в Штатах.

Гейл застыла, задумавшись на несколько мгновений, и машинально открыла дверцу стиральной машины. Барабан был сухой и пустой.

Гейл схватила корзину, все еще надеясь, что белье там. Потом она захлопнула дверцу машины и снова открыла, уставившись на холодно поблескивающую внутренность барабана. Белье исчезло. Все.

Прижав руку к груди, она вернулась на кухню.

Из кофеварки шел пар. По кухне плыл густой аромат кофе. Сверху позвал слабенький голос:

— Мама! Мама!

Гейл взбежала по лестнице. Кэти Пру сидела в постели с расширенными от страха глазами.

— Спейс Люси, мама. Ты не нашла Спейс Люси?

Гейл рванула на себя ящик и вытащила первую попавшуюся одежду. Затем схватила дочку в охапку вместе с одеялом и ринулась в ее спальню.

— Я знаю, детка, знаю. Поторопись, надо быстрее одеваться.

Руки у Гейл дрожали. С трудом справившись с пуговицами, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Когда она начала просовывать руки Кэти Пру в рукава свитера, та разревелась.

— Мама! Мама!

Одевать дочке штанишки времени не было. Гейл завернула ее как следует в одеяло и ринулась к автомобилю.

Хэлфорду было забавно наблюдать, как за одну ночь преобразилась Главная улица Фезербриджа. Какой она стала к Рождеству привлекательной! На всех магазинах появились гирлянды, на окнах и дверях — венки, украшенные лентами. Он шел по улице, чувствуя необычную бодрость.

От полицейского участка до церкви идти всего ничего, и уже через четыре минуты Хэлфорд стоял у ворот. В церкви св. Мартина начиналась воскресная служба, и прихожане один за одним проникали в южный портал, чтобы получить благословение Джереми Карта.

По всей Англии маленькие церкви приходят в упадок, а церковь св. Мартина, похоже, живет и процветает. Вон сегодня сколько народу. Несомненно, большая часть жителей Фезербриджа здесь. А может быть, и всего графства. Что это? Убийство Лизы на них так подействовало? Или Рождество?

Дверь южного нефа со скрипом отворилась. Появился Карт. Осторожно обходя прихожан, входящих в церковь, он направился к Хэлфорду.

— Все в порядке. — Карт посмотрел на часы. — Служба начнется через три минуты. Чем могу служить?

— Я знаю, что вы очень заняты, мистер Карт. То, зачем я пришел, займет совсем немного времени. — Детектив намеренно сделал паузу в несколько секунд. — Вчера мы обыскали дом Стилвеллов. Никакого письма, никаких записок, хотя бы косвенно намекающих на предмет, о котором вы говорили. А может быть, она просто захотела, так сказать, возбудить воображение человека, который ее баловал подарками? Может быть, это были просто причуды влюбленной девушки?

Ради Бога, мистер Хэлфорд. Наши отношения были совершенно невинные. Я даже не знаю, что еще сообщить вам об этом письме. Я же его не видел — Лиза только рассказала о нем.

— Меня интересует, мистер Карт, насколько серьезно вы все это восприняли? Ведь, как вы сами говорили, в тот раз Лиза пришла к вам как прихожанка, а не как возлюбленная. — Хэлфорд знал, что Карт поморщится от этих слов: так и случилось. — Вы знали, что она была не удовлетворена вашим ответом. Вспоминали ли вы об этом письме потом или тут же забыли, сочтя все эти разговоры детскими фантазиями?

Карт разволновался. Он посмотрел на алтарь, а затем снова на Хэлфорда. Под нижней губой у него появились капельки пота.

— Ко мне все время приходят со своими проблемами люди. Я делаю, что могу, дабы их успокоить. Читаю им Святое Писание, звоню коллегам, если проблема слишком серьезная. Но в большинстве своем это всякие мелочи. Людям просто хочется выговориться. Вы не поверите, что мне порой приходится выслушивать. Вопросы Лизы я отнес именно к этой категории и забыл о них, как только она ушла.

Дверь церкви закрылась за последним прихожанином. Двор опустел. Карт смотрел на Хэлфорда. Пот у него уже был и на щеках, и на бровях.

— Идите к своим прихожанам, мистер Карт, — тихо произнес Хэлфорд. — И да поможет им Бог!

Карт открыл рот, собираясь что-то ответить. Но ничего не сказал, а, развернувшись, исчез за дверью.

Обратный путь в полицейский участок был не таким приятным. Солнце то появлялось, то исчезало за облаками. Хэлфорд заметил, что цветы в венках и гирляндах на дверях и окнах искусственные, ленты потертые и смятые. Сразу видно, что остались с прошлого года. «Да, все так и должно быть, — подумал Хэлфорд. — Так и должно».

В полицейском участке почему-то пахло овсяной кашей. В глубине комнаты за столом констебля Бейлора сидели съежившись сам констебль, Маура и… Гейл Грейсон. Тут же рядом восседала и Кэти Пру.

— Привет, — сказала Маура. — Хорошо, что возвратился. Ты нам очень нужен.

Она поставила на стол тарелку с кашей. Девочка несмело протянула пухленькую ручку и взяла ложку.

— Только будь осторожной, детка. Думаю, что каша уже остыла, пока я несла ее от гостиницы. Но все равно может быть еще горячей.

Она закатала ребенку по локоть рукава свитера. Кэти Пру неловко вонзила ложку в кашу. Маура посмотрела на Хэлфорда.

— Они немного напуганы. Им пришлось убежать из дома. Девочка не успела поесть. И даже одеться. Мы с Бейлором тут кое-что соорудили из одежды для нее. Не очень модно, но зато тепло. Правда, Кэти Пру?

Кэти Пру кивнула. Каша прилипла к уголкам ее рта. Хэлфорд посмотрел на Гейл.

— Может, отойдем и дадим Кэти Пру спокойно позавтракать? — Он взял два стула и перенес их в другой конец комнаты.

Миссис Грейсон посмотрела на дочку.

— Все в порядке, Гейл, — сказал Хэлфорд. — Она в надежных руках. Бейлор, насколько я понимаю, сам когда-то был ребенком, а у Мауры огромный опыт ухода за мужем. — Его попытки придать разговору оттенок юмора отклика не нашли. Он похлопал по спинке стула. — Садитесь и рассказывайте, что случилось.